Нина Линдт - Иные города

— Похоже, у наших соседей по квартире завязывается роман, — подмигнул Джонни. — Давай прогуляемся. Дадим им время. Перед выходом я заметил, как они обнимались на кухне.

— Юка и Мартин?! — Настя с удивлением уставилась на парня.

— Ну да! У нас есть еще соседи по квартире? — озабоченно спросил он. — Зная твои способности…

— Нет, просто… здорово! — без особого энтузиазма ответила Настя.

Некоторое время они шли молча.

— Ладно. Давай начистоту. Как ты уже поняла, мне придется спать у тебя в комнате. Хочешь, в виде собаки, как раньше, но если хочешь, то… — Он повел руками, как артист, представляющий себя на сцене, и подмигнул ей.

Настя постаралась сохранить серьезное лицо и не рассмеяться.

— Думаю, мы можем разместить в комнате какую-нибудь раскладушку или спальный мешок. Чтобы тебе было удобнее.

— ОК. Намек понял. Зря, ты многое теряешь.

— А можно как-то обойтись без этого? — спросила Настя.

Джонни пожал плечами и убрал руки в карманы джинсов.

— Не знаю, Настя.

Его голубые глаза так честно посмотрели на нее, что невозможно было поверить, что этот блондин в кожаной куртке нараспашку, синей клетчатой рубашке и джинсах — скандинавский бог. Он увидел ее нерешительность и обнял сам. Было приятно в его объятиях, под одеждой угадывалось сильное тело, которое так здорово обнимать. Запустив руки под его куртку, Настя положила ладони на широкую спину парня. Еще недавно ей бы голову снесло от восторга. Но даже сейчас, когда она не чувствовала влечения к Джонни, было невероятно приятно находиться рядом с ним.

И все-таки она не совсем понимала, почему в этой красивой сцене чувствовалась какая-то червоточина. Словно кадр с их объятием поднесли к огню, и пленка стала постепенно нагреваться и плавиться, покрываясь уродливыми пятнами. Вдруг перед глазами пронеслись черные дни, черные ночи, холод севера и вопли умирающих. Вдруг сломалась и треснула корка льда на каком-то непонятном ландшафте, и рука со страшными длинными серебряными когтями вырвалась на поверхность. Прекрасные высокие герои, мужчины и женщины, одетые для битвы, попятились назад, не смея приблизиться к тому, что появлялось из-подо льда. Жуткий хохот разнесся по черной ледяной пустыне…

Настя открыла глаза и отодвинулась от Джонни. Что это было? Плод ее фантазии? Но, вспомнив слова графа об интуиции, она рискнула:

— Что произошло, когда Ноктурна сломала лед?

Лицо парня дернулось, словно от пощечины. Он открыл было рот, чтобы спросить, но потом покачал головой и пригладил бороду.

— Все умерли. Все погибли. Она уничтожила всех. Граф со своим войском появился слишком поздно. Но он смог спасти мне жизнь, заточить Ноктурну в айсберг и разбить ее силу на множество осколков. Великая ведьма была повержена. Но она смеялась, даже проиграв. Словно знала, что может вернуться. Говорят, если демон вступит с ней в связь, родится тот, кто уничтожит все. Весь мир. И потому нельзя дать ей воскреснуть. Это было очень-очень давно. Так давно, что мы стали верить, что она не вернется.

— Те, кто погиб… они были твоей семьей?

— Частично да. Моя жена и дети, братья и сестры, названые братья. Все, с кем я привык жить, это семья. Я был беспокойным, неверным, вспыльчивым, суетливым, но я любил их. Нам редко выпадает возможность жить в обществе. Обычно все твари по природе своей — одиночки. В любом случае все это было давно… Девушки обычно задают мне другие вопросы! — подмигнул он Насте.

Джонни попытался снова обнять ее, провел рукой по щеке, но она отстранилась.

— Настя, тебе лучше остаться со мной, чем с ним, сама знаешь.

— Я ни с кем не собираюсь оставаться. Я сама по себе! — Она скрестила руки на груди и отвернулась.

— Как хочешь, — пожал плечами Джонни. — Но, если вдруг передумаешь, я всегда сплю у твоих ног в спальном мешке. Думаю, мы можем возвращаться назад. Надеюсь, наши соседи провели это время приятнее, чем мы.

Вечером того же дня Итсаску сидела на диване, поджав под себя ноги, пила кровь из высокого бокала, слушала рок и искала информацию о краже в музее Нью-Йорка, взломав сайт ЦРУ. Серж в переднике хлопотал на кухне. Временами что-то аппетитно шкварчало и шипело, вызывая у вампирши довольную улыбку.

Не выдержав, она поднялась и босиком пошла на кухню.

Итсаску обожала, когда Серж готовил. В этот момент, окруженный продуктами, сковородками и ножами, он был похож на генерала в разгар боя. Все вокруг подчинялось его воле, и, словно повелитель кухонной вселенной, он творил самую вкусную еду на свете.

— Ты как раз вовремя, — сказал Серж, когда она обняла его сзади и лизнула в шею. — Сейчас отправим это в духовку и через двадцать минут сядем за стол.

Итсаску подождала, пока он завернет начинку для пирога в тесто и отправит блюдо в духовку. Когда Серж повернулся к ней, села на стол, поднимая вверх по бедру шелковую алую сорочку.

— Значит, у нас только двадцать минут.

Серж подошел к ней, и она обняла его ногами, притягивая ближе к себе. Его ладони задирали ночнушку, обнажая ее татуировку. Ее руки, торопясь, расстегивали ремень на брюках Сержа. Потом она аккуратно сняла с него очки. Итсаску обожала его уязвимый взгляд. Они как раз расположились на столе, когда раздался звонок в дверь.

Оба замерли, потому что обычно к ним в гости никто не приходил, даже соседи избегали просить соль благодаря особой «приветливости» Итсаску. Раздался второй звонок.

— Это точно к нам. — Серж нехотя натянул штаны и застегнул рубашку.

Итсаску схватила ночную рубаху и, одеваясь на ходу, пошла открывать.

— Кто бы это ни был, он — труп! — заверила раздосадованная вампирша. Серж не завидовал непутевым гостям: прервать Итсаску во время страсти равносильно самоубийству. Особо извращенному и жестокому. Поэтому он поспешил следом, чтобы, если что, остановить ее.

Итсаску резко распахнула дверь: на пороге стоял один из вампиров, которых они встретили на улице во время Хэллоуина. Серж сразу узнал его бледное лицо с подведенными глазами и анимешную прическу. Гость открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо слов изо рта хлынул поток крови, и вампир упал к ногам Итсаску.

Серж ругнулся по-французски, и пока Итсаску стояла, как столб, проверил лестничную клетку: пусто.

Он вернулся, когда вампирша уже перевернула труп.

— Он мертв. Не знаю, как узнал, где я живу…

Итсаску старалась говорить спокойно, но Серж знал ее куда лучше. Он оттащил ее от тела гостя и крепко обнял. Вампирша дрожала.

— Я все-таки… Мы очень долго были вместе, пока я не ушла. Это поэтому…

— Знаю…

Серж набрал номер Цезаря.

— У нас труп, — сказал в трубку, когда тот ответил.

— Алекс хотел предупредить. — Итсаску сидела на кухне и пила чай, который заварила Лика.