Александра Черчень - Академия Западного леса [СИ litres с оптимизированной обложкой]

– Ула, а можно интимный вопрос?

Ох уж эти его смены тем! Притом настолько полярных друг другу, что можно состариться, пока идешь от одной к другой. А он ничего… р-р-раз – и там.

Вот она, гибкая психика волшебного народа. Только что мысленно наверняка сокрушался о паршивом образовании молодежи, а в следующий момент задает этой самой молодежи скользкие вопросики!

– А если нельзя?

– То все равно спрошу, – белозубо усмехнулся фейри и, наклонившись, выдохнул прямо в мое уже острое и очень чувствительное ухо: – А у тебя рога уже растут?

– Что?!

– Ну хотя бы чешутся? – с пугающим интересом в необычных глазах уточнил мой будущий декан, чтоб его. Хотя, может, и не мой. Вдруг повезет? – Очень любопытно! Ты, по идее, глейстига, а вот рожки сразу не появились, это значит – они что? Ну же!

– Они что? – послушно, но очень мрачно спросила я.

– Они вырастут!

Гений логического мышления.

– Да не может быть! – тем не менее послушно восхитилась я.

Алам, судя по искрам смеха в глазах, иронию уловил, но заострять на этом внимание не стал. Лишь подхватил под локоть и увлек за собой к стене.

Я ожидала очередного прохода сквозь камень, но перед нами проявились очертания высоченных дверных створок. И двери призывно распахнулись.

Вглубь холма.

Поскольку я опоздала с поступлением на два с лишним месяца, в Академии со мной обошлись без пафоса и положенных в любой школе торжественных речей.

Аламбер проводил меня до кабинета ректора.

Зайдя в неожиданно уютное помещение, я недоуменно моргнула, разглядывая сидящую в массивном кресле худую до прозрачности деву.

Туате-де-Данан. Одна из тех, что вступили на земли Волшебной страны в настолько древние времена, что даже для дивного народа это было давно .

Альварин Тьма воды, леди Сумеречья.

– Здравствуй, – тихо поздоровалась она, и на бумаги перед фейри с тихим шелестом упало золотистое перо. – Глейстига Ула, дочь Лирнестин.

– Добрый день, – чуть дрогнувшим голосом ответила я.

Она поднялась, грациозно придерживая наряд.

На прекрасной деве было свободное белое одеяние, по которому шелком струились волосы. Она вся словно была соткана из света, рассыпающего искры в глубине водной глади. А под тонкой, серебристой пленкой поверхности скрывались неведомые, темные глубины. И такие же глубины таились на дне антрацитово-черных глаз девы. Казалось, что в них можно потеряться, заплутать, как на незнакомых тропах между холмами. И не выйти…

Пока я, не в силах справиться с собой, млела с открытым ртом, созерцая прекрасную до обморока деву, она окинула меня пристальным взглядом и резюмировала:

– Это будет интересно.

– Что именно?

– Наблюдать за тобой. – Тонких, бледных губ фейри коснулась едва заметная улыбка. – Знаешь, почему появилась Академия? Из-за моего любопытства. А потом и не только моего. Мы стоим в стороне от политики и дипломатии, нам интересна лишь наука и нечто новое. Мир фейри застыл как муха в столь любимом Аламбером янтаре. Новое – это хорошо. А что может быть более уникально, чем смертная, что обрела магический дар?

Угу.

А вот и прямой ответ на незаданный вопрос «Чем же я так отличилась, что меня позвали сюда учиться».

Просто кому-то стало любопытно.

– Как понимаю, за мое зачисление можно поблагодарить господина Янтарного?

– Да, за тебя просил декан факультета Дальних Путей. Потому я поздравляю тебя! Здесь неважно, кто ты. Глейстига, сильфа или кельпи… Важно то, что твой дар – это уникальная драгоценность. И с нашей помощью его можно огранить. Именно в АЗЛ все действительно зависит от тебя. Возможно, впервые в этой жизни. Возможно, в последний раз.

Больше она ничего не говорила. Лишь жестом подозвала к столу и показала, где нужно расписаться в документах о зачислении, а после корректно сообщила, что аудиенция закончена.

Я с радостью вымелась из кабинета древней фейри, ощущая себя так, словно только что заглянула в бездну, которая в ответ с очень большим интересом смотрела на меня.

Аламбер ждал меня в приемной.

– Ну как?

– Твоими молитвами, – покачала головой я.

– Ты еще скажи, что недовольна, – рассмеялся Янтарный.

А я… если честно, то даже не знаю. С одной стороны, я была благодарна ему за протекцию, потому как все равно хотела учиться, а высший предоставил мне лучшее учебное заведение из возможных.

А с другой… С другой стороны было неприятно ощущать себя объектом изучения. И понимать, что попала я сюда просто потому, что кому-то любопытно, а не из-за своих способностей, которые могут и не быть чем-то уникальным.

– Ладно, потом поблагодаришь

И вдруг превратился в надменного высшего лорда с омерзительно высокомерным выражением лица. В декана, ну да… Даже зигзаги около зрачков сузились, пытаясь стать незаметными.

– Нэк!

В помещении возник брауни. Точно не студент. В годах, причем немалых.

– Засели первокурсницу, – распорядился Янтарный.

Выйдя вместе со мной за дверь, брауни представился:

– Я – Нэк, комендант общежития.

Домовой дух студенческого общежития был вполне типичен. Одет в лоскутный кафтанчик, заплатанные штанцы и полосатые чулочки. И молчалив.

Но общение мне и не требовалось: я зачарованно смотрела по сторонам. Потому что тут было на что посмотреть!

Коридор походил на песочные часы с несколькими колбами: плавно сужался, расширялся вновь и менялся, стоило пройти очередную «горловину». Вот я иду по уложенной горизонтально стеклянной колбе – и за ее стенками порхают часы всех сортов. Именно порхают, на самых разных крылышках.

Коридор закончился, но теперь мы шагали по лестнице, только не поднимаясь и не опускаясь – потому что одна широкая ступенька вела вверх, а следующая снова вниз. Ступени покрыты травой, перила сделаны из живых роз. Над перилами висел обычный серый туман, он же служил потолком.

А потом мы оказались в помещении, больше всего похожем на нору. Или на крошечный холм, в котором живет сразу несколько семейств низших фейри. Низкий потолок, поросшие мхом стены, простые фонарики на них… И мягкий-мягкий земляной пол. Копыта проваливались…

Из этого своеобразного «холла» мы вышли в очередной коридор – обыкновенный, полутемный и петляющий так, что я мгновенно запуталась в поворотах. Сама отсюда ни за что не выберусь, хоть тропу открывай…

Пол под ногами сменился на гранитный, и деревянные башмачки брауни звонко цокали по его плитам, звеня, как положено, бубенцами-колокольчиками.

– А ведь я слышал о тебе, – хмыкнул он в бороду, покосившись на меня, и даже начал семенить чуточку медленнее. Теперь мне не приходилось практически бежать, чтобы не отставать от него.