Юлия Шолох - Чёрный сектор

Стоит допустить вариант, что эти двое постараются её подкараулить и отомстить за отказ и за угрозы. Кира проверила нож, на месте. Если это произойдёт, она будет защищаться. Нужно быть осторожней. Хотя… нет, ничего они не станут делать. Побоятся.

В любом случае откладывать насущные дела из-за пары-тройки придурков она не собиралась! Поэтому Кира нашла глазами приметный ориентир, и пошла в глубину луж, в другую сторону, подальше от того места, где раньше они рыбачили с Никитой. Туда она больше ни ногой. Найдёт себе своё место, ещё лучше прежнего.

Ей хотелось сесть и плакать, и даже покричать, и что-нибудь пнуть, ударить, разбить, но она шла и искала подходящую лужу. Представляла по дороге, что она в оболочке, в вакууме, словно окружена светящейся плёнкой, и отсекла всю злобу, которая стремилась к ней присосаться извне, как чёрные щупальца. Теперь она сама по себе, наполняется силами своей души, своего света. И не позволит никому себя запачкать.

Никому!

Добравшись до больших луж, Кира стала ходить вдоль их берегов, исследуя дно. Но нет, тут сразу начиналась глубина. Даже если бы она рискнула зайти в эту воду, места для рыбалки недостаточно. И потом она застряла между двух огромных луж, между которыми вился лишь один узкий извилистый проход, и если идти дальше, то можно заблудиться. Холм, на который Кира ориентировалась почти слился с горизонтом. Дальше идти нельзя. Нужно возвращаться на берет, делать новый ориентир, который можно будет оставить уже здесь, у глубоких луж, и продолжать поиски.

Второй день без рыбы. Печально.

И надо бы поесть. Она забыла про завтрак, и теперь придётся искать еду по дороге в лагерь. Или не есть.

Нет, она будет есть. Она сохранит свои силы, своё здоровье и своё умение давать отпор!

Кира вернулась к берегу, внимательно смотря по сторонам. Людей не было. Эта волшебная троица испарилась. Чем бы они сейчас не занимались, к рыбалке это не имело ни малейшего отношения.

Сжимая копьё, она прошла через полосу камышей к зарослям, чтобы найти подходящую палку. Заодно набрала свежей воды, умылась. Заставила себя не сидеть, тупо смотря на течение ручья, а действовать дальше.

Она нашла палку, приделала к ней гриву из травы, которая будет развиваться на ветру, и отправилась обратно. В камышах двигалась очень осторожно, чтобы успеть увидеть или услышать чужаков. Шла и ругалась вполголоса. Они хрен знает где! Тут не на кого рассчитывать, только друг на друга. И что? И что, мать вашу?! Вот что они творят…

Когда Кира выбралась на берег, первым делом, конечно же, посмотрела в сторону, где на берег выходил Никита. И увидела его. Он шёл к ней без вещей и без копья, а когда увидел, что она появилась из камышей, побежал.

Подбежал, запыхавшись. Остановился за несколько метров, будто боялся подойти. Может и правда боялся. Кира сжимала копьё так, что костяшки побелели. Смотрела на него и думала, как могла что-то найти в таком трусе! Что она там разглядела-то?

Первое впечатление ведь самое верное. А оно сложилось в тот миг, когда Никита не позволил ей рассказать полковнику о заговоре студентов. Послушный беспринципный прислужник, который по приказу хозяина готов идти на всё, даже на нарушение закона. Вот её первое впечатление.

Следовало его оставить.

— Прости меня.

Кира посмотрела на него, словно ослышалась. Потом подошла и заехала ему пощёчину. От души! Он даже не пошевелился. Посмел поднять глаза и спокойно сказал:

— Многие бы на твоём месте согласились. Это огромные деньги. Кто я такой, чтобы вас судить?

Кира отвернулась и сплюнула. Некрасивый поступок, девушка должна быть женственной, а не плеваться, как быдло. А что, если женственной быть не для кого?

— Хорошего же ты обо мне мнения! Рядом не противно стоять?

— Я не знал, что ты не согласишься.

— Что?!

Он словно перестал видеть Киру, взгляд расплылся.

— Я много раз видел людей, которые соглашаются.

Она покачала головой, разочарованная не только в нём и его мерзком поступке, а и в самой себе, в своём ожидании хорошего от этого человека, а после развернулась и пошла прочь.

— Стой!

Зря Кира обернулась, ох, зря! Никита вдруг вынул нож, а потом с силой полоснул лезвием по другой руке, не по запястью, а снаружи. На землю тотчас закапала кровь, порез разошёлся, раскрылся, как голодный красный рот.

Кира чуть не задохнулась от возмущения:

— Ты в своём вообще уме? Что ты творишь?!

— Тебе же хочется, чтобы мне было больно?

Все слова, которые она собиралась сказать ещё, куда-то делись. Кира покачала головой, прошептала.

— Ну ты и придурок! Вы с Саблезубом друг друга стоите.

Нет, прочь отсюда, прочь! Кира почти бежала, но всё же услышала, как он догоняет. Что опять? Она встала, как вкопанная и обернулась.

— Ну?

— Что мне сделать? — Он дышал тяжело, но говорил твёрдо. — Что я должен сделать в следующий раз, скажи. Мне их убить? Если они, или кто-нибудь ещё посмеет предложить тебе что-нибудь подобное — мне их убить?

— Убить? Да что у тебя за каша в голове?!

Кира осеклась, когда в голову пришла дикая, но яркая идея.

Охранник?

Она оглядела его сверху донизу. Никогда бы не подумала, но это по крайней мере оправдывает его поведение.

— Послушай, скажи правду. Ты что, телохранитель? Телохранитель Саблезуба, да? Из каких-нибудь безумных кланов на крови? Ну, у которых кукушка напрочь отсутствует, только какие-то древние понятия чести. Тебя продали его семье в младенчестве и растили так, что вся твоя жизнь принадлежит лишь ему?

Ведь всё сходится… Эта слепая преданность Саблезубу, постоянное нахождение возле хозяина, этот лакейский взгляд и привычки, будто своей собственной жизни у него вовсе нет. Все знают, что эти фанатики отдают свои жизни хозяевам, и отказываются испытывать малейшие эмоции. И слово “убью”, сказанное так легко, мимоходом, и так серьёзно, даже мурашки по коже.

— Телохранитель? Это же выдумка, их не бывает.

— Точно не бывает? Стой! Не заговаривай мне зубы! Да или нет?

— Нет, — он дёрнул головой. — Я не телохранитель. Я не имею отношения к кланам и древним понятиям чести. Меня никому не продавали ни в младенчестве, ни в сознательном возрасте. И я никогда не убивал человека.

— Почему ты тогда заговорил про убийство?

— Потому что мне хотелось это сделать.

Кире пришлось резко отвернуться. В его голосе прозвучало что-то жуткое, от этой странной подспудной угрозы стало тепло, но это неправильная, неверная реакция!

Говорить можно что угодно. Толку-то? Значение имеют только действия, только поступки. А поступки мы видели.

Она сглотнула и сказала:

— Да ладно пыжиться! Ты работаешь на человека, который ведёт себя таким же образом ежесекундно, я уверена. Раньше не хотелось?