Тина Миллер - Жертва обстоятельств [СИ]

— Я брошу ее в лесу. Запрещаю кому-либо приближаться к ней. Выживет, значит, так тому и быть. Нет? Значит, так суждено. Все поняли?

— Да. Поняли, — нестройный хор голосов был ответом.

Как только меня подняли на руки, спину прострелило болью, и я потеряла сознание. Очнулась, лежа в лесу, около меня что-то шуршало. Сейчас меня сожрут. Но вместо этого я услышала голос, принадлежащий молодой девушке.

— Да, что же это такое? Какие же изверги тебя так? Ничего, мы все исправим. Мы вылечим тебя.

Услышав эти слов, я заплакала и снова потеряла сознание.

Я пил уже который час подряд. Вспоминал то, что случилось, и глушил эмоции очередной порцией алкоголя. Но воспоминания, как рассерженные пчелы, жалили. Только, пчелы после одного укуса умирают, а эти жалили снова и снова. Каждый удар, который я наносил ей, отдавался болью во мне. Мой волк внутри выл и рвался на волю. Он не хотел, чтобы девушке причиняли вред, особенно я. Но, если бы я отдал ее им, жители бы разорвали ее на куски. А так, хоть какой-то шанс, что она выживет. Призрачный, конечно, но все же. Только волку не объяснишь, что нельзя иначе, что виновата. Не может быть невиновной, людей в округе нет. Только она. Но волку плевать. Он не хотел, чтобы девушка страдала. А теперь он свернулся в клубочек где-то внутри и скулил.

К вечеру пошел сильный дождь. Как она там? Борис сдерживал себя, чтобы не бросится в лес. Чтобы убедиться, что еще дышит, что слабое сердце еще бьется, не замерло. Нельзя!

Следующая пара дней прошла для него, как в аду. Его оборотни ходили хмурые, но ничего не говорили. Они видели, что альфа не в том настроении, что может сорваться. Наконец, в деревню приехала Мариса, вызванная для похорон погибшего оборотня.

Борис проводил в подвал, где в холоде находилось его тело. Женщина, увидев парня, нахмурилась. Обошла несколько раз тело, поводила руками над ним.

— Ты говоришь, убил тогда ведьму в лесу?

— Да.

— Значит, она была не одна.

— О чем ты? — не понял я.

— Ведьма, говорю, еще одна. Этого оборотня перед тем, как убить, обездвижили заклинанием.

— Что? — шепотом я спросил женщину. Внутри начала подниматься волна ужаса. Ведьма? Парня убила не Вита. Девушка была ни в чем не виновата.

Снаружи послышались крики. Борис выбежал на улицу и остолбенел. Его оборотни привели перепачканную землей девушку. Мариса за спиной выругалась.

— А вот и твоя ведьма.

Я подбежал к ведьме и сквозь рычание спросил:

— Это ты убила парня? Оборотня?

— Да, — усмехаясь, выплюнула она ответ. — Он так мило кричал.

На мгновение оборотни замерли, растерянно переглядываясь, переводя взгляд на меня. Они тоже поняли, что Вита пострадала ни за что. Она не врала им.

— Убейте ее, — прошипел я в ярости.

Оборотни накинулись и разорвали ведьму. А я развернулся и побрел в дом. Достал бутылку виски и привычным жестом сделал большой глоток. В комнату вошла Мариса. Оглянулась по сторонам и нахмурилась.

— А где Вита?

Я сжал зубы и опустил голову. Этот жест натолкнул женщину на невеселые мысли.

— Борис, где Вита? — в ее голосе звучали нотки истерики.

— Нет ее.

— Что ты натворил? — шепотом спросила она.

— Мы подумали, что в смерти парня виновата она.

— Ладно, они, но ты! Как ты мог? Почему ты поверил?

— А что мне оставалось?

— Все, что угодно! Почему ты не дождался меня?

— Они готовы были ее разорвать. Я сам наказал ее.

— И ничего тебя не смутило? Даже реакция твоего волка?

— Откуда ты знаешь? — удивился я. Никто не знал этого.

— Какой же ты идиот, — горько ответила она. — Ты сам все испортил.

— Я знаю.

— Нет, не знаешь. Даже не подозреваешь. Я не сказала тебе сразу, дала время самому разобраться. А ты… Теперь уже слишком поздно.

— Мариса, чего я не знаю? — внутри меня что-то начинало дрожать, боясь услышать ответ. Откуда-то я знал, что услышанное разобьет меня. Как хрупкое стекло.

— Она была не просто девушкой. Она было твоей Парой.

И мир остановился. Эта мысль крутилась, билась в моей голове, не давая осознать ее до конца. Иначе я сойду с ума. Вдох застрял где-то в горле. Я начинал задыхаться. Пара? Моя пара? Моя женщина? В глазах потемнело. Как же так? Сбивая по пути предметы, выбежал на улицу. Внутри все рвалось на части. Пробежав до середины поляны, я увидел столб. И не выдержал. Упал на колени и закричал. Оборотни сбежались, пытались меня поднять, спросить, что случилось. Но я не слышал никого. В моей голове билась одна мысль «я убил свою пару». Но сердце надеялось на лучшее. Может она выжила тогда? В следующую секунду я в виде волка побежал туда, где оставил на земле свое истекающее кровью сердце.

Так никого не было. Дождь смыл все следы и запахи. Только легкий запах крови выдавал, что она здесь вообще лежала. И все. Ни тела, ни следов, то есть шанс, что она жива. А с другой… В лесу есть крупные хищники. Возможно, ее просто… Черт! Нет, нет! … съели. И это вероятнее всего. ЕЕ больше нет. Осознав это, я сел на землю, поднял голову и завыл. В моем вое могли все услышать, боль и потерю.

Нашла меня Анна, с ней я сдружилась. Она меня подлатала, но шрамы на спине все ровно остались. Жила я так же у нее, делали мы всю работу пополам. Я надеялась, что меня никто не найдет здесь, все-таки эта деревушка, оказалась далековато от леса, откуда она меня притащила.

Эмоционально я выдохлась, какие-то радости в жизнь, просто исчезли…

Спустя пять месяцев, я начала замечать, что полнею…

И только Аня дала мне понять, что я беременна. Я не помню, что чувствовала в тот момент. И радость и страх, все вперемешку.

Но, я точно знала, что ребенка я люблю, от любимого человека ведь. Человека, который предал меня, и бросил умирать. Об этом вспоминать не хотелось.

Родов я не боялась, всю беременность общалась со своим малышом, и вроде мы договорились, что оба сделаем, все, что в наших силах. Ну мне так казалось.

Аня позвала повитуху.

— Ну что ж детка, — опираясь на трость, повитуха Лара приблизила ко мне. — Пора твоему сыну заявить о себе.

Было ужасно плохо, но терпимо. А ведь это было только начало, дальше стало вообще не реально больно. И все так же резко закончилось, как и началось. Я услышала долгожданный крик малыша. Моего сыночка! Мне положили его на грудь, а я плакала от счастья. Внезапно ребенок, стал волчонком. И теперь он скулил, а не плакал. Я была удивлена, но из рук не выпустила, мне все ровно что он волк, я все ровно его люблю. Я прижала его еще сильнее, боясь что его отберут. Волчонок понял, что я его защищаю, и расслабился, превращаясь обратно в ребенка. Он хотел есть, ее ребенок!

Внутри шевельнулось что-то сильное. Знакомое и не знакомое одновременно.

Я начала терять сознание, как я услышала, что повитуха начала бегать, и говорить, что я теряю много крови. Ребенка забрала Аня, хоть я и не хотела его отдавать.