Елена Кароль - Элементально

Я просто отпустила все страхи и приняла происходящее. В одно мгновение осознала, как просто и одновременно сложно устроен мир, насколько бесконечна Вселенная, как удивительно то, что меня окружает…

И никуда не ушла.

Мне понравился этот мир. Понравилось его изучать. Он был огромен и прекрасен.

Я ощущала себя как никогда цельной и без сожалений признала, что на Земле мне больше нет места. Ни я, ни Пельмешка не сможем жить среди обычных людей и заниматься обыденными делами. Магия стала моей сутью, и даже тут, вернувшись к обязанностям секретаря факультета некромантии, я стану куда счастливее, чем прежде. Даже без скидок и распродаж.

Прошла еще неделя, я свыклась и с этим. Иногда пользовалась новыми способностями, перемещаясь между конечными точками своего пути, но куда чаще вела себя как обычный человек. Это было естественно и абсолютно нормально. Мне нравилось.

Нравился этот размеренный отдых, услужливость нагов, экскурсии по удивительным местам, экзотическая еда, напитки и массаж. Особенно массаж!

Я пристрастилась к нему так сильно, млея под опытными руками отельного нага-массажиста Мигеля, что теперь ходила к нему практически ежедневно. После такого массажа, расслабляющего организм до последней косточки, меня посещали мысли. О том, что делать дальше, ведь отдых не вечен, а я все больше скучаю по работе и Райвер. По Еванши и девочкам, по Ильсу и тренировкам.

А иногда даже по Герману.

Здесь, вдали от него, намного чаще вспоминались именно хорошие моменты, чем плохие. Его глаза, улыбка… Наши танцы на последнем балу и редкие беседы, когда он не выходил из себя. Его лицо в пентаграмме и шелк волос. Сильнее всего я грустила о том, что больше никогда не полетаю на драконе. Эти счастливые мгновения навсегда останутся со мной, но лишь в воспоминаниях.

Наверное, отдохну еще неделю, может, две, как раз пройдут новогодние каникулы, и если меня еще не уволили, то вернусь обратно в академию. В то место, которое стало моим домом.

А пока…

Я бы с удовольствием спала как минимум до обеда, но каждое утро у нас начиналось не позже восьми. И каждый раз одинаково.

Просто чей-то растущий организм физически не мог вынести продолжительного сна своей хозяйки и с первыми лучами рассвета требовал к себе внимания. Ну и поесть.

— Пельмешище… — Я слабо отмахнулась от прыгающей по моей спине дракошечки. — Твоя попа скоро не пролезет в двери! Нельзя столько есть. И вообще! Когда ты уже сама начнешь себе готовить? Открываешь холодильник и берешь что хочешь. Я же показывала!

— Доброе утро, — раздалось чересчур близко, и я замерла.

Медленно повернула голову на звук, покрепче вцепилась в тонкую простыню, так как спала обнаженной, — в этих тропиках по-другому никак, и напряженно прищурилась.

Мы смотрели друг другу в глаза минуты три. Я в шоке, а Герман, вольготно расположившийся на соседней подушке, задумчиво.

— Я скучал. — Его голос был хриплым от сна.

Мужчина поднял руку и убрал с моего лба прядку. Моргнула, не ожидая от него настолько простого жеста, и лишь спустя еще минуту до меня дошло.

— Я без амулетов! — прошептала севшим от тревожного предчувствия голосом.

— Они больше не нужны. — Он говорил спокойно, а в глазах светилась непривычная мне грусть. — Ты выполнила условие, отменяющее проклятие. Бескорыстное самопожертвование — так оно звучало.

Отстраненно порадовалась, что лежу, но, кажется, потрясение было слишком сильным, потому что я все-таки закрыла глаза и глубоко задышала. Значит ли это… Что…

— Марьяна? — обеспокоенно позвав, Герман дотронулся до моего плеча. — Ты в порядке? Может, позвать цели теля?

— Нет! — выкрикнула и распахнула глаза, уставившись на него как на привидение. — Нет, я в порядке, — ответила уже спокойнее, но все равно немножко нервно, и повела плечом, чтобы он убрал руку. Герман намека не понял, и я отодвинулась, настороженно уточнив: — Значит, ты теперь нормальный? Не испытываешь ко мне безумного влечения? Можешь жениться абсолютно на любой женщине?

Я буквально забрасывала его вопросами, а граф мрачнел с каждым произнесенным мной словом. Под конец рывком сел, и простыня скользнула вниз, открывая обнаженный (и очень загорелый!) торс.

Божечки-кошечки! Он что — тоже голый?! Хотя нет, стоп! Когда он успел загореть? Сколько дней он уже здесь? Сколько ночей снова забирается в мою кровать? Черт, черт, черт!!!

— Слушай, я понимаю, что начали мы не так, как мечтает любая нормальная девушка. — Он прожигал меня хмурым взглядом. — Но неужели у меня нет ни шанса?

— Ка… какого шанса?! — Я резко дернулась назад, когда он протянул ко мне руку. — Не трожь!

Опустил руку и нахмурился сильнее. Наклонил голову набок, рассматривая меня недоумевающим взглядом, но тут его внимание привлекла Пельмешка, подкравшаяся якобы незаметно и напавшая на его мизинец.

— Слушай, за что она со мной так? — Он обратился к дракошке, словно беседа с питомцем была для него привычным занятием. — Я ведь ее люблю. Правда люблю. А она…

И все это — глядя на Пельмешку. Не на меня! На Пельмешку! И стало так обидно… Он даже в любви признаться нормально не пожелал! Я и этого недостойна?

— Сволочь ты, драконище, — прошептала дрогнувшими губами и рывком встала с кровати, отправившись к платяному шкафу.

В голове, как назло, воцарился настоящий хаос, так что вместо того, чтобы быстро одеться, я с остервенением скидывала с вешал одежду, раздражающую меня одним своим видом. Не то, не то… Все не то! В груди нестерпимо жгло от обиды, на глаза наворачивались непрошеные слезы, но я бы никогда не призналась даже самой себе, что почувствовала после его слов. Ненавижу! Просто ненавижу!

— Прости.

Он обнял меня со спины и не тронулся с места, хотя я и двинула ему локтем в бок. Лишь прижал крепче, блокируя руки, и зарылся лицом в мои волосы.

— Я правда тебя люблю. Больше жизни. Больше всего на свете. Я давно это понял, но не мог смириться. Пытался найти в тебе хотя бы один изъян, но все они были надуманными. Мне плевать на титулы и происхождение. На благородство и знания. Ты — это ты. Мне не нужна другая. Позволь… — Его голос дрогнул, и дракон шумно выдохнул. — Дай мне шанс. Я не идеален, я знаю. Знаю и то, что проклятие не захватило бы меня так крепко, если бы ему не за что было зацепиться. Я самовлюбленный, эгоистичный, высокомерный болван, зацикленный на благородстве происхождения. Но теперь у меня есть силы признаться в этом и попытаться все изменить. Благодаря тебе. И только ради тебя. Потому что… Я слышал твои слова. Там, в пентаграмме.

Нахмурилась, напрягая память, н, как назло, в голове воцарилась идеальная пустота.

— Ты называла меня «мой дракон», — произнес он едва слышно, и в ту же секунду я все вспомнила. — «Мой мужчина». «Мой Герман». Ты не лгала. Ты и правда так думала.