Елена Звездная - Лесная ведунья [СИ]

— Черные. Почему черные, Веся?

— Потому что я ведьма, охранябушка, — улыбнулась ему. — Ничего, через пару лет посветлеют вновь. Как себя чувствуешь?

А маг вместо ответа вдруг сгреб меня, прижал к себе, да крепко так, не продохнуть, и хрипло прошептал:

— Да как же ты вообще в этом жестоком мире появилась такая?!

Но тут же отпустил, уложил обратно под сосну, стараясь в мои изумленные глаза не глядеть даже, покрывалом прикрыл, подушку поправил, встал, в лес посмотрел и ответил бесстрастно:

— Нормально. К утру уже встал. Долго тебе еще под сосной лежать?

Пожала плечами, подумала и ответила:

— Да до заката полежу, спешных дел пока нет.

Маг кивнул, все так же не глядя на меня.

Затем спросил:

— Лежать тут будешь, или уже можно к избушке принести?

— Пока тут, — я оглядела сосновый бор и не стала говорить, что видимо, совсем плоха была, раз леший меня сюда принес. — А ты отдохнул бы, охранябушка, ты уж прости, но тебя еще одна ночь ждет трудная.

И вот тогда синие глаза прямо посмотрели в мои. Несколько секунд маг лишь смотрел, затем развернулся и ушел молча. А я, только когда он из виду скрылся, вдруг подумала — от моей избушки до соснового бора, коли пешком идти, не по заповедной тропе, это полдня топать надобно. И как нашел меня маг? Леший бы точно не сказал где я, а охранябушка все равно нашел — подушку вот принес, и одеяло, и воды родниковой студеной.

Улыбнулась, сама не ведаю с чего, клюку верную позвала, открыла архимагу путь прямой к дому, а как шагнул на тропу заповедную, я с клюкой в обнимку снова заснула.

Проснулась на закате. Рядом верный друг леший сидел, в ногах у меня кот Ученый устроился, Мудрый ворон задумчиво бродил вперед назад между соснами, домовой в руках держал глиняный горшочек и пахло оттуда умопомрачительно.

— Суп грибной, я и сметанку принес, — сообщил домовой.

— Ох, — я тут же села, горшочек протянутый взяла осторожно, и ложку, и крынку со сметанкой, и краюху хлеба. И спросила, вдыхая аромат супчика: — Охранябушка готовил?

И тут вдруг как-то стушевались други мои верные, леший вовсе отвернулся, кот сделал вид, что когти внимательно рассматривает, ворон аккуратно сделал пару шажков назад, пытаясь скрыться за деревом.

И есть мне перехотелось тут же.

— Письмо тебе оставил, да и был таков, — прервал напряженное молчание леший.

И суп грибной я вовсе отставила.

От чего охранябушка так поступил… я, кажется, знала. Меня поберечь решил… Странно говорить такое, где это вообще видано, чтобы маг да пожалел кого-то, чью-то жизнь выше своей цели поставил, о ком-то позаботился искренне. Магов я знала, хорошо знала, обычный маг, поняв, что я вреда ему не причиню, использовал бы да и выбросил.

И я бы даже не удивилась, я знала магов, я правда знала магов. Даже Кевин, спасая меня, в первую очередь о себе думал, а когда осознал, что ни шанса у него нет… отдал мне свою жизнь, чтобы отомстила за него. И это было типично для любого мага, это было нормально для них, а мне… мне ненормальный достался!

— Где он? — тихо спросила у лешего.

К сожалению уже тоже зная ответ.

Прекрасно зная ответ.

Охранябушка не покинул лес на этой стороне реки, знал, что тут я его везде достану, достану и верну, причем исключительно заботы о нем ради, знал и о другом — Гиблый яр мне не подчиняется. И даже чаще моей туда не пробраться. За Гиблый яр сражаться придется, да не один день, боюсь годы уйдут… Зато если там печать содрать с кожей вместе, всполохнет она, огнем окутается и Гиблый яр вместе с ней…

Охранябушка ушел умирать. Ради меня.

— Леший, лешинька, почему не остановил? — я как утопающий, за соломку хваталась. — Пропустил как?

— Мост, Веся, мост. Водяной твою просьбу выполнил, мост поставил, да не простой — с нашей стороны по нему любой пройдет, а вот со стороны Гиблого яра никому не пройти. Охраняб твой сказал, ты к нему с вопросом обратилась, что может знает он знак какой-то… Ты же знаешь, ложь я бы почувствовал, лжи в его словах не было.

Не было, потому что да — спросила я.

Спросила, а он воспользовался.

— Весь, — леший кряжисто повернулся, на меня посмотрел, — Веся, если сгорит он в Гиблом яру, нам от того никакой беды — река преградой огню станет. Из яра ему не выбраться, и ни Тиромиру, ни Анариону к нему не подобраться. Не ходи за ним, Веся, никто он ни тебе, ни нам. И это Заповедный лес — здесь никого не держат, ты же знаешь.

Я знала.

Я все знала.

Вспомнила, как охранябушка вдруг схватил меня, к себе прижал, стиснул так крепко, да прошептал: «Да как же ты вообще в этом жестоком мире появилась такая?!»

Жаль, не спросила его о том же.

— Да что ж он за маг такой… неправильный! — воскликнула, закрыв лицо ладонями.

Друзья мои верные молчали. Молчал кот, который всегда шибко Ученый и обыкновенно никогда не затыкается, молчал Мудрый ворон, хотя и ему обычно всегда есть что сказать, и только леший молчал привычно, он завсегда молчал, привычка у него такая.

Я лишь понять не могла.

— Почему? — слова срывались с губ, опадали туманом на ресницы. — Почему?!

Не могла понять, как только не пыталась — все равно понять не могла. Тиромир любил меня, всем сердцем любил, надышаться мной не мог, я это видела, я чувствовала, я это знала — я ведьма, меня не обманешь. Тиромир любил, искренне любил… но он был магом, а маги всегда ставят на первое место себя и свою силу. Всегда. Такова уж их природа. Такова их суть. Они такие. Просто такие, так их сила меняет, так их обучение закаляет, таков их главный жизненный принцип.

Что ж с охранябушкой не так-то?!

— Хозяюшка, письмо принести? — спросил домовой.

— Толку с него, — я раскачивалась сидя, и все так же закрывая лицо. — Леший уже сказал все, остальное мне и так ведомо.

Поднялась решительно, слезы рукавом вытерла, в сторону реки посмотрела.

Что ж — не так я в Гиблый яр прийти хотела. Не так воевать с нежитью обезумевшей собиралась. Все не так. Да только… ведьма я, в стороне не останусь.

— Кот Ученый, Лесную Силушку заморочь, чтобы не лезла до самых петухов, не мешалась. Леший, на тебе чаща Заповедная, весь лес по периметру от вторжения защити-закрой, терновые кусты чтобы стеной встали. Ворон, поднимай воронов. Лешинька, ты волков. Сильных, матерых, мудрых, опытных. На смертный бой иду, сама не справлюсь.

Протянула руку — верная клюка тут же в ладони оказалась.

Один раз оземь ударила — открылась тропа заповедная, к самой избе открылась.

Последнее мне осталось:

— Спасибо вам, выручили, — поблагодарила сосны.

Те зашумели ветвями, обронили шишки — остановить пытались.

Поздно, меня не остановишь.

Когда во двор шагнула, увидела притихших русалок, те сегодня с подарками явились… да дарителя не застали, а о том, что маг мост уж перешел им было ведомо. Меня проводили взглядами настороженными, а я к бочке ушла. Собрала волосы, черные, словно вороново крыло черные, ковш взяла, к губам поднесла, да один глоток был для них, остальное полилось на грудь, на сорочку, на исподнее.