Наталья Чернышева - Огонь его ладоней [СИ]

— О чем щебечете? — радостно вклинилась в наш непростой разговор Таська.

Она не знала гентбарского, но, судя по блеску в глазах, ее незнание скоро закончится. В том, что Таська сумеет в кратчайшие сроки освоить язык с четырнадцатью родами для каждого корня, я даже не сомневалась. Талант плюс упорство, сумму умножить на влюбленность — черную дыру испарить можно, не то, что выучить самый сложный язык Галактики.

— Не бери в голову, дорогая, — ласково сказал ей Митирув.

Я не нашла в себе сил сказать что-то вежливое и нейтральное, и потому промолчала.

Врага надо знать в лицо. Через корабельный информ я вывалила себе на экран все, что было в открытом доступе на нашего насекомого друга.

Общая информация загружается в корабельное облако сразу во время регистрации. На животрепещущий вопрос «свобода или безопасность?» ответ найден давным-давно. Транспортники, подобные нашему, перевозят до двух тысяч пассажиров единомоментно, полет занимает не один день и, иногда, даже не десяток. Смотря по тому, куда человека (или не человека!) несут жизненные обстоятельства. Хочешь скрывать что-либо общественно-значимое из своей биографии — ради бога. Только летай тогда на собственной яхте.

Таськин гентбарец не скрывался.

Митиенаривитанув Скитивтиларасме. Я могу это выговорить, с правильными интонациями, но вы без подготовки даже не пытайтесь! Просто — Митирув. Митя, черти бы его забрали и зажарили прямо сейчас!

В восемь лет остался без семьи. Опять же, все банально, Дом Скитивтиларельв в полном составе отправился на новое место жительства, покорять одну из разведанных и допущенных к колонизации планет голубого ряда, а там — как же гладко и ладно сформулировано, бездушным канцелярским языком: форс-мажор климатического характера. Извержение вулкана, цунами, был большой, райского дизайна остров — и не стало острова, огрызки скал из волн торчат. Маленький кисмирув как-то выжил, подобрали спасатели. Дальше рос в локальном пространстве Новой России, в интернате на Новом Китеже. Рано проявил организаторские таланты — перечень заслуг впечатлял. С шестнадцати лет — логистик на большой пересадочной локали Нового Китежа.

Тут у меня немножечко глаза на лоб полезли. На Митируве висело аж четырнадцать гейтов большой пересадочной, знаете, это даже для кисмирув с их врожденной страстью к порядку и управлению перебор. Улетел в отпуск — наверняка, троих подрядили замещать. А то и четверых.

Дальше, в разделе «Особые заслуги» мои глаза переместились со лба на затылок, а оттуда уже скатились по спине на самый пол.

Два Солнечных Креста — высшей награды Федерации. Первую получил еще ребенком, за спасение сверстников с погибающего острова. Второе «солнышко» — за грамотное управление в ручном режиме гейтами большой пересадочной, после катастрофы с военным крейсером, вывалившимся внепланово в околостанционное пространство. Ни единой жертвы, включая сам крейсер-нарушитель. Положим, об этом случае я кое-что слышала от лантарга Поункеваля. Там реально возник локальный ад, окончившийся на поразительно оптимистичной ноте. Благодаря Таськиному знакомцу, да.

Подвинуть его будет очень непросто.

Я понимала, что в прямом столкновении проиграю этому уникуму по всем статьям. Он умнее. И он кисмирув, вот же засада. Пока наш записной интриган, скрипя мозгом, придумает сколько-нибудь значимую многоходовку, любой кисмирув его сделает в два счета, а уж этот конкретный — и подавно. Мне оставалось только одно: прямое влияние на Таськину, замусоренную вредными гормонами, голову.

Правда, я не учла, насколько ее голова уже оказалась замусорена.

Лекцию про гентбарцев подружка пропустила мимо ушей. И тут же сразила наповал кивком в сторону драгоценного, который как раз торчал на бортике бассейна, болтая ногами:

— Не мужчина, говоришь? А что это такое тогда у него в плавках?

В плавках, судя по выпуклости, много чего было, вот только…

— Это орган выделения, — прошипела я, бесясь на Таськину тупость. — А не то, о чем ты думаешь! На пятый год от последнего метаморфоза они его удаляют из эстетических соображений, что на выделительной системе самым положительным образом сказывается. Так что ты еще и с малолеткой связалась, дурища!

— Это называется З, — уведомила меня Кудрявцева и тут же расшифровала: — зависть! Эля, возьми себя в руки! Что ты как маленькая, у которой старшая сестра увела мальчика!

— Может, я не хочу, чтобы старшая сестра расшибала себе лоб на очевидных граблях? — угрюмо предположила я.

— А как насчет своих собственных граблей? — осведомилась Таська.

— То есть? — не поняла я.

— То есть, найди уже себе мужика и отвяжись от меня! Это от недосекса у тебя столько злости. После первого же свидания пройдет!

Нет, шпилька вполне была в Таськином репертуаре, сколько раз слышала и сколько раз пропускала мимо ушей и мимо сердца. Но тут вдруг задело. Хорошо так пробороздило через самое нежное. Неожиданно.

Но пока я хлопала губами, придумывая достойный ответ, Таська уже потеряла ко мне всякий интерес, снова улетев в поле внимания проклятого Митирува. Я смотрела, как они за ручку и вприпрыжку несутся к гравивышкам, и меня распирало обидой и злостью. Найди себе мужика! А сама-то кого нашла, боже мой! Кудрявцева, очнись!

Но я по опыту знала — не очнется. Так что пора заготавливать тазик для соплей. В любой момент может начаться, надо быть наготове. Ведь в том и самая суть дружбы: не мешать счастью, помогать в беде…

Во влюбленной Таське есть одно, немаловажное, преимущество. Она вся в порыве, и ей ни до чего. Можно расслабиться и заняться работой. Оставшиеся десять дней до пункта назначения, то есть собственно курортной планеты, я сидела в терминале. Как только корабль, вывалившись из внепространственного туннеля, включился во всеобщую информсеть, приняла и разобрала все послания, отослала приготовленные к отправке материалы, на что успела, ответила. На что не успела, то начала разбирать в автономном режиме.

За Таськой поглядывала, конечно, краем глаза. Градус восторженности пока не снижался, значит, игра в романтику продолжалась. У Кудрявцевой каждый раз свой, оригинальный, сценарий в любви. Ей от этого очень нескучно жить. Ну, и мне «весело». Когда из депрессухи ее вытаскиваю. Там-то сценарий всегда один и тот же: вселенная потухла, звезды умерли, жизнь окончена, яду мне, яду…

Таська подошла ко мне уже на орбите Таммееша. Мы ждали челнок на поверхность, ждать надо было часа четыре, я, естественно, работала, Таська где-то млела со своим ненаглядным. А тут вот подошла.

— Эля, — позвала она тихонько.

Я мстительно промолчала.

— Э-ля, — она поскребла ноготками мое плечо. — Ты занята?