Наталья Чернышева - Огонь его ладоней [СИ]

— Ты жалеешь? — спросила я.

— Я бы хотела вызвать reboot и родиться нормальной, — она сжала кулак, и пламя брызнуло между пальцев, рассыпалось в воздухе колкими искрами. — Но увы. Поэтому не хочу тратить время на глупые переживания. Мне некогда. Понимаешь?

— Ты что, читаешь мысли? — поразилась я. — Но телепатия не совместима с пирокинезом!

— Не совместима. Но твои мысли у тебя на лице написаны. Дай еще раз прочту их: ты привыкла к другому. Привыкла, что расставание с мужчиной — это обязательно сопли, слезы, депрессия, лежка носом в стену и жалость к себе. Но я не могу позволить себе даже минуту лишнюю спустить на этакую чушь. Я — живу дальше. Просто живу дальше.

Я промолчала. Я видела, что она на самом деле хочет убедить себя. Я же сильная, я же десант, я справлюсь. А справляется на самом деле не очень, раз озвучивает такие слова постороннему — а я для них для всех посторонняя, девушка Января, может быть, даже и временная. Но не спорить же.

Тем более, не лезть с утешениями. Такую утешишь! Больше всего на свете пирокинетики презирают жалость. Да, они живут мало, такова плата за их паранормальную мощь, но жалеть себя никого не просят. Других — пожалеют, себя — никогда.

Ночью снова шуршал по крыше дождь, посылая в открытое окно влажные запахи лесных трав и мокрой саангмаковой коры.

— Январь, — выговорила я, ведя пальцем по его плечу, — мы ведь с тобой расстанемся?

Выговорила страшное, и замерла, ожидая ответа. А что будет, если он вдруг ответит: «Да»?!

Он перевернулся на бок, сгреб меня крепкими горячими руками, прижал к себе. Дунул в макушку:

— Что за глупости, Эля?

— Не глупости, — пробормотала я, с удовольствием возя носом по его груди. — А страх. Банальный, вечный женский страх. Что лето окончится, и мы расстанемся.

— Как мы расстанемся?

— Ну, как люди расстаются… В конце отпуска, каждый едет к себе, — я отодвинулась, но исключительно потому, что он мне это позволил.

Из таких рук не вырвешься. Железное кольцо. Надежное кольцо… И зачем из него вырываться, спрашивается.

— Сначала мы бегаем на станцию дальней связи, чтобы услышать голос друг друга, затем обмениваемся видеопосланиями, потом пишем лишь строчки в мессенджере… все реже и реже… а потом ты вставляешь на стену своего профиля фото с какой-нибудь девушкой в… — я вспомнила купальный наряд Таськи, — в плетеных веревочках вместо одежды!

— А ты с парнем…

— Не-ет, а я гордом одиночестве… беру бутылку, горько выпиваю ее всю и на дне вижу надпись: все мужчины — ко… Ай, щекотно же! Перестань!

Разговор ожидаемо прервался. Но потом, когда мы лежали рядом, разгоряченные, рсслабленные, переживая и никак не умея пережить до конца случившееся — с нами всегда было так, каждый раз, как в первый, каждый миг, как последний, Январь сообщил мне:

— Глупая Эля. Я никогда тебя не брошу…

Никогда не брошу.

Не этого ли ждет от своего мужчины каждая женщина? Твердого и категоричного «не брошу никогда»…

Я осторожно расстелила карту на деревянном столе. Долго рассматривала, вчитываясь в слова давно умершего языка. Нет, это был не малари. Именно нивикийский классический, с характерными хвостиками в базовых слогах — такой рукописный стиль дизайна «разговорный-народный» был принят повсеместно. Ну, и ошибки, конечно же, куда без них. Орфография языка формировалась на базе «якающего» диалекта, который благополучно исчез из обихода задолго до начала экспансии нивикийцев в космос. Когда разговорная речь и грамматическая ее основа разнятся, ошибки при письме неизбежны. И тем их больше, чем необразованнее пишущий.

Вот этот парень или девушка явно к культурной элите не принадлежал. Но и славным представителем безграмотного дна не был тоже. Кое-где даже уверено писал правильно, через «я». Такие спорные слова, я встречала их, написанные с ошибкой, даже в серьезных научных трудах. Редко, но встречала. А этот фрукт на карту для личного пользования нанес без проблем. Зато в других, где даже дети не ошибаются, налажал. Детские упражнения по родному языку мы с профессором Сатувом находили не раз — умилительно, разворачиваешь свиток, а там «пя-бя-ля» равиля том «я» — равилоль — писать, том — через; зеленые пометки учителя там, где написано правильно и грустные оранжевые рожицы там, где ошибки…

В малари, к слову говоря, звук «йа» в любых его проявлениях вообще отсутствует полностью, а в письменной речи — существует. В других гентбарских языках сам звук есть, в письменной речи тоже есть, а в малари — только в письменной речи. И те же самые проблемы с правилом «пя-бя-ля».

В таммеотском «йа» тоже вроде отсутствует. Везде, и в разговоре и на письме. Как в современном языке, так и в древних его вариантах. А если спросить? Информ задумался, но подтвердил — да, отсутствует. И если принять в качестве рабочего безумия реальность древнего контакта между Таммеешем и Нивикией, причем контакта полноценного, с обменом товарами, боеголовками и невестами, то какие открывались перспективы, с ума сойти. Например, какая же из этих двух рас старше? Где копать?

Голова вспухла от масштаба возникшей проблемы. Наша любимая космическая археология постоянно посылает нас туда, не знаю куда, за тем, не знаю за чем. Вот и ищи. Строй версии, выдвигай гипотезы, трать полжизни… Чтобы в один прекрасный миг вдруг понять: выеденного яйца не стоит вся, проделанная тобой, титаническая работа, потому что в основе ее — ложная предпосылка. Перечеркиваешь, отращиваешь дзен и начинаешь весь цикл с нуля: гипотеза, версия, сумасшедшая работа, и жирный черный крест финала — снова ошиблась, приняв за верное направление какую-то чушь…

Я составила послание профессору Сатуву — а что мне одной мучиться! Пусть светлый ум моего наставника тоже примет посильное участие.

— Проблемы?

Я подняла голову. Татьяна возвышалась надо мной штурмовой башней — первое, что приходит в голову, когда видишь пирокинетика. Они все рослые и крепкие, а еще слава у них соответствующая. Ну, и объективно: Татьяна на две головы выше меня и в полтора раза больше, причем не счет жира. Один кулак у нее размером с мое бедро, не меньше. Зубы супостатам пересчитывать — милое дело.

Правда, у врагов Федерации кулаки не хуже. Но это уже проблемы врагов.

У них на кулаках не возникает пламя.

Причем не какой-то там обыкновенный огонь, а управляемый волей пирокинетика термоядерный синтез; как генетики этого добились — не знаю, одно время пыталась понять, отступилась, там такие дебри, без десяти лет учебы в специализированных биоинженерных центрах не поймешь ничего. А я не биоинженер, я археолог, и у меня лапки!

Татьяна между тем присела напротив: