Наталья Чернышева - Огонь его ладоней [СИ]

Я кивнула. Все знают, пусть не до подробностей, кто такие врамельвы. И каково живется народам, угодившим под их протекторат. Раса насекомых с очень сложным циклом воспроизводства: напрямую, в паре мужчина-женщина своего вида, у них не рождаются девочки. Для этого они берут пленную женщину, протаскивают ее через болезненный метаморфоз, после которого она принимает пригодный для воспроизведения юных врамельвов облик. И рожает, пока может, весь остаток своей коротенькой новой жизни. Короткой прежде всего потому, что роды отнимают много сил, а за родившей особенно не ухаживают, умерла — значит, умерла, сделаем новую. Вон их сколько подрастает у подневольных рас, выбирай любую.

Мерзкое общественное устройство, что ни говори. Врамеул не любят все. Но задавить их массой в одиночку — сложно, а задружиться в должном количестве против — попробуй задружись с тем же Оллирейном, мало не покажется.

— И что? — спросила я у Татьяны, а в животе провернулся тяжелый склизкий камень очень нехорошего предчувствия.

— Сохраняешь паранорму, приобретаешь крылья и живешь, вот что, — заявила Татьяна.

— Но это же эксперимент, да? — неуверенно спросила я. — Не подтвержденный практикой? Или?

— Или, Разина, или, — Татьяна торжествующе воздела палец. — Мы опробовали метод на добровольцах. Он работает!

— Где же вы взяли добровольцев-то? — язвительно спросила я. — Кто в здравом уме решился бы на такое?!

— Пациенты хосписов Старой Терры, — отрезала Татьяна. — Сорокалетние женщины, которым тоже хотелось жить. Дети с прогерией Эммы Вильсон, с любой прогерией. Все, кому досталось умирать послезавтра. У нас не было недостатка в добровольцах, поверь мне!

— У нас, — повторила я. — Вас — много?

— Достаточно, можешь поверить.

Я всего лишь археолог. Я всего лишь прилетела на курорт отдохнуть. Мужчину себе найти, черт возьми, давайте смотреть правде в глаза! А с этой нелегальной группировкой… с этой дикой верой… с этим их фанатизмом… и преступлениями против Человечества… пусть разбираются профессионалы!

Хочу обратно в раскоп! К профессору Сатуву, к любимой, проверенной на всех погодах «пипе»! К темному нивикийскому небу, пыльной атмосфере и такой родной тоске по вечерам.

Заберите меня отсюда!

Пожалуйста…

— Без обид, пожалуйста, — предупредила Татьяна, ловко накидывая силовой поводок мне на шею, я и пискнуть не успела.

Показала мне браслет-генератор:

— Не дотянешься, даже не пытайся. Сиди тихо. Не мешай вести. Отпущу, когда прибудем на место…

Да. Дотянуться я теперь не могла никуда. Ни до генератора, ни до Татьяны. Проклятая невидимая веревка держала крепко. А если я начинала шевелиться слишком уж активно, еще и сжималась на горле, перекрывая доступ к кислороду.

Вот так не справится моя похитительница с управлением, машину сбросит с дороги в пропасть, и я задохнусь, безуспешно пытаясь освободиться.

Как же мне было страшно, кто бы знал! До судорог, до темноты перед глазами. Если бы я могла порвать проклятый поводок! Если бы я могла драться как Татьяна — пошла бы в учебку Альфа-Геспина вместо археологического! Если бы да кабы.

Машина шла теперь по пустынной местности. Впереди поднимались холмы, сначала небольшие, затем средние, за ними — в сизой туманной дымке — поднимались уже маленькие горы.

Татьяна, не отвлекаясь от управления, протянула руку, панель слева откинулась, открывая соты на шесть цилиндров, две соты пустовали, из третьей Татьяна достала небольшой желтоватый предмет. По форме — цилиндр, маленький, не толще пальца и в высоту тоже небольшой. И на торце — хорошо знакомое мне Бешеное Солнце! С чем она связалась, идиотка?!

— Поводырь, — пояснила Татьяна, истолковав мой испуг по-своему. — Сейчас немного потрясет. Потерпишь.

Она отвела волосы с левого виска, и я увидела отверстие шунта, бросившего колкую металлическую искру на боковое стекло машины. Цилиндр вошел в него полностью.

Наверное, какая-то десантная хрень. Какой-то имплант, повышающий боевые и прочие возможности. А может быть… Мелькнувшая догадка была настолько безумной, что я отбросила ее, не дав даже проскользнуть в сознание.

Машина свернула с дороги прямо в степь, и резво прибавила скорость, перейдя в режим глиссирования, а я вдруг поняла, куда Татьяна направляется.

В Каменное море!

Застывшие гранитные волны шагали к нам из-за горизонта, и на их макушках ослепительно сверкали на солнце лужицы застывшего белого кварца. У Татьяны где-то там схрон? Тайная база? Если карту вспомнить, то…

И тут тряхнуло. Тряхнуло так сильно, что мне едва не оторвало голову проклятым поводком, вдобавок я очень больно прикусила язык и не удержалась от постыдного скулежа. А еще пытки огнем собиралась стойко выдерживать!

— Жива? — не оборачиваясь, спросила Татьяна.

— Не дождешься, — угрюмо буркнула я, хотя лучшим решением было бы все-таки ей не отвечать.

Кто она такая, чтобы я с нею разговаривала.

— Почти приехали.

Я немо вытаращилась в прозрачную панель двери. Не было снаружи никакого Каменного Моря, и степи не было, и бескрайного простора — тоже. Поднимались ввысь и смыкались над головой стены из белого гранита, для туннеля — широковато, для подземной пещеры — мелко… Откуда оно здесь взялось?!

Скалы увалились назад и в бок, и машина выскочила в небольшую долину, перечеркнутую ручейками… я не поверила глазам своим, ручьи текли во все стороны сразу, вверх тоже, и берега закручивались вместе с ними, и выглядело все вовсе не как законченный дизайнерский образ. Выглядело оно так, будто здесь случился взрыв, после которого никто ничего убирать не стал, даже не пытался.

Татьяна опустила машину, дернула поводок, открепляя меня от спинки сиденья:

— Выходи.

— Что это? — просипела я, растирая натертое проклятой силовой удавкой горло.

Небо над головой пылало страшным стальным светом, будто сквозь тонкую металлическую крышку светило бешеное солнце. Трава пробивалась сквозь камни, седовато-белая и с отчетливым запахом хвои. На конце каждого стебелька висел тоненький прозрачный цветочек-шишечка с алой каемкой по резным лепесткам.

— Пространственно-временная каверна, спрятанная в структуре Каменного Моря, — объяснила Татьяна. — То, что на карте обозначено как «Гнилой песочек». Без поводыря, — постучала себя по левому виску, — не доберешься. И назад не выберешься. Так что, доктор археологических наук Элина Разина, настоятельно рекомендую меня не злить. Иначе не выведу отсюда никогда.

— Удавку сними, — потребовала я, касаясь ладонями горла. — Если мне самой отсюда не выбраться, она не нужна.

— А в воспитательных целях? — с любопытством спросила Татьяна.