Наталья Чернышева - Дочь княжеская. Книга 2. Часть 2 [СИ]

— Чем тебе книга помешала? — со слезами спрашивала Хрийз, осторожно разглаживая смятые и надорванные листы. — Ну, чем? Урод ты пернатый! А ещё отец!

Кого ты из детей своих воспитаешь?! Таких же ухарей долбанутых?

Яшка сложил крылья и в стремительном броске попытался выхватить из рук хозяйки дневник.

— Да ты совсем обалдел! — возмутилась Хрийз, прижимая драгоценный подарок к груди, — Ты чего?! Яшка!

Яшка вопил безостановочно, нарезая круги. Ему не понравилась магия, дремавшая в старых страницах. Почему не понравилась? Откуда он знал. Не понравилась, и всё! Р-разоррррвать в клочья.

— Уймись! — свирепо приказала Хрийз, стиснула кулачки и прибавила голос:-ЗАМОЛЧАЛ! Сейчас же.

Яшка шлёпнулся из-под потолка на спинку стула. Переступил с лапы на лапу, заорал во весь клюв, яростно хлопая крыльями. Молчать он не собирался.

— Ты эту книгу больше не тронешь, — сердито заявила Хрийз, — Понял меня? Не прикоснёшься к ней больше. Она не моя. Ты понятия не имеешь, куриная башка, какая это ценная книга! А туда же, клювом её.

Яшка смотрел непримиримо. Это ты, хозяйка, не понимаешь. Это у тебя башка даже не куриная, а из рыхлого известняка! Магия там, понимаешь? Ма-ги-я. Чужая.

Непонятная. Вдруг погубит?!

— Ничего и не погубит, — сказала Хрийз, но не очень уверено.

Яшка тут же раздулся от гордости за подопечную человечишку, наконец-то понявшую хотя бы что-то.

Лилар сказала тогда, что кто-то желает её, Хрийз, извести. «На вас открыта охота», — так она сказала. Но Эрм Тахмир не казался тем, кому такое было бы выгодно. Наоборот! Ему возвращение Третерумка поперёк горла, он же перебежчик, он же изгой и предатель с точки зрения своих, его первого повесят. И на трон

Сиреневого Берега он, имперский наместник, плевать хотел. Равно как и на место правителя Островов. У него своё собственное место повыше этих двоих будет.

Никакого же мотива!

Что-то опасное, впрочем, подсунуть Тахмир вполне мог. Вроде раслина с огромными, не по плечу вчерашней школьнице, возможностями. Но раслин в конечном счёте на пользу пошёл, несмотря ни на что. Здесь, скорее всего, будет точно так же.

С вариантами.

Хрийз живо представила себе вариант, где господин наместник горестно качает головой над кучкой пепла со словами: «Я же помочь хотел! Кто же знал!» Спина взялась неприятными мурашками. Да нет, глупости, с чего бы личным запискам о целительском деле пепелить своих читателей? Если бы сТруви не хотел, чтобы их читали, их бы и не читали. Не смогли бы просто потому что.

Хрийз взялась за титульный лист — открыть. Яшка мгновенно оказался рядом – перья встопорщены, глаза горят. Еле успела заслонить бесценный раритет локтём.

— Да уймись уже, ты! — вышла из себя девушка, — Я, между прочим, не птенец желторотый! Я, чтобы ты знал, стихийный маг! Понял?!

Прода от 16.02.2018, 00:33

Яшка дыбил перья и шипел, что твой кот. Маг она. Стихийный. Как же. Может, и маг, может, и стихийный, да только всё равно — яйцо. Даже не птенец. Хрийз моргнула, избавляясь от переданного ей фамильяром яркого образа одинокого яйца в пустом гнезде. Забота птицы трогала до слёз, но ведь невозможно же сидеть в скорлупе. Поздно, друг. Я уже вылупилась.

— Яша, — тихо сказала Хрийз, — я — маг. Мне ещё придётся читать такие книги. Это может спасти меня, понимаешь? Пожалуйста, не мешай.

Яшка не отводил неистового оранжевого взгляда. Поток его мыслей оглушал пёстрым водоворотом. Сложно разобраться, если не владеешь навыками менталиста.

Но общие образы Хрийз, хмурясь, улавливала. Яшка боялся, смертельно боялся, что снова останется без своего человека. Он уже жил неприкаянным долгие годы, ему хватило.

— Глупыш, — Хрийз потянулась к птице, обняла, стала гладить жёсткие перья, — Я не умру. Я никогда не умру, дурачок. И уж меньше всего умру от этой книги. Честно.

Яшка недоверчиво ворчал, заглядывал ей в лицо то одним глазом, то другим.

— Сиди рядом, если хочешь, — разрешила Хрийз, — Только не мешай, пожалуйста.

Хорошо?

Яшка свернул крылья, но смотрел по-прежнему воинственно. Помешает, поняла

Хрийз. Непременно помешает.

— На цепь посажу, — пригрозила она на всякий случай, и сама поняла, что угроза – так себе.

Яшка ту цепь видел… Хрийз встала, решительно сгребла птицу в руки, пересадила на спинку стула.

— Сиди здесь, — велела она сердито, — Не мешай. Всё будет хорошо.

Короткое противостояние, глаза в глаза. Хрийз не дрогнула, хотя поток тревоги и заботы от верного друга сбивал с ног, как всегда. Единственная душа, которая любит безусловно… Не как надежду угасшего было рода… Хрийз проглотила горькие мысли о князе. Но всё равно не могла отделаться от вопроса: так ли бы он любил дочь-бастарда, если бы жили и здравствовали рождённые в браке дети?..

Яшка первым отвёл взгляд, признавая за хозяйкой право.

— Вот и славно, — закрепила успех Хрийз, — Вот и хорошо.

Она осторожно раскрыла дневник, краем глаза наблюдая за Яшкой. Напрягся, но сидит. Отлично!

Исцеление всегда идёт через кризис, что кажется порой большой жестокостью, а выжившие на день прибытия нашего в Адалорвь блага своего не ведали, а и запрет на рождение детей без ограничений восприняли как утеснение. Качеству не должно погибать под количеством, что объяснить сию истину простую оказалось невозможно для многих. Потому спасали мы лишь тех, кого спасти было возможно, что проходили мимо других и тяжело то было. Но если сил мало, то с умом их тратить надобно. Мы искали живых, и находили их, и через них вплетали в ткань изувеченного мира нити стихии Жизни, ярость Света, переменчивость Сумрака и спокойные воды Тьмы.

Из протоколов по восстановлению ауры общим числом семь наиболее годными оказались второй и пятый, что пятый сложен, а второй проще, а и обучать ему пришлось многих из тех, кто не учился делу целителя. Оставляю детальное описание на случай, что забыть могу. Будет памятка и обучающий паттерн, будет проще в дальнейшей работе. Общий случай применения протокола второго…

Мир вокруг размылся, завертелся и сдвинулся, как будто сознание выдернули из тела и перебросили в прошлое, в давно уже мёртвый мир, в те его годы, когда боролись за него пришлые маги как могли и как умели. Хрийз не умела детально читать ауры, не могла с точностью распознать даже, кого видит — мужчину, женщину или ребёнка. Наверное, это было неважно, наверное, принцип — протокол, как выразился автор записок, — оставался общим для всех. Холодным гиперзнанием раскрывалось чужое умение сплетать из чужой и своей ауры швы на местах разрывов и мёртвых пятен. Тело можно исцелить только тогда, когда исцелена душа…

Чем-то это очень походило на вязание, и одновременно на шитьё — стежки, узелки, стихийные плетения. Заплаты на умирающей душе, запрет на истечение ауры сквозь прорехи, причинённые не то оружием, не то каким-то враждебным артефактом.