Наталья Чернышева - Дочь княжеская. Книга 1 [СИ]

— А ты поучи, как сделать быстрее, — вежливо попросила принцесса.

— Смотри, дитя, — Ахла усмехнулась, и повела рукой, сплетая из тумана нить и узлы на ней, — это делается так…

Она дунула на получившийся элемент плетёнки, и тот поплыл сквозь туман. Чтагар вскинула ладонь, пропустила подарок сквозь пальцы и передала Хрийз. Она взяла.

Узелки приятно охладили разгорячённую ладонь. И развернулись в знание .

— Спасибо, — тихо поблагодарила девушка.

Чтагар и Ахла могут сколько угодно ненавидеть друг друга. Это к делу не относится. Но Хрийз не понравилась лёгкая улыбка, возникшая и мгновенно испарившаяся на лице чужой Стражницы.

Вот чёрт, что же теперь делать? Не использовать полученное нельзя, так действительно пойдёт быстрее. А использовать — беды не вышло бы. Впрочем, можно ведь изменить основу. Узелок-'ягодку' на 'листик'. 'Звёздочку' на 'камешек'. Туман вплетался в узор, заволакивая собой черноту, моргающую далёкими серыми звёздами изначального хаоса. Всё это воспринималось отвлечённым сном, да, скорее всего, и было сном, ну не глупость ли, плести макраме из тумана…

… а где-то там, далеко-далеко, горели свечи между зеркалами…

… последний 'капуцин' кисточкой. Пора!

Хрийз отпустила полотно. И шагнула за него до того, как оно приросло к туманной ткани Грани изнутри.

Здесь всё так же шла дорожка из деревянных мостков, и блестело под скрытым солнцем далёкое море. Вот только лодочки уже не было у причала, и не было упыря. По правую руку вспыхнула сеть. Хрийз смотрела на неё, смотрела, и вдруг начала узнавать узор, который оплёл тогда скалу Парус и вновь разделил слившиеся на мгновение миры. Неужели?..

— Ты!

Ахла оказалась рядом, на расстоянии вытянутой руки. В совершенно бешеном виде. Хрийз в испуге отступила назад, просьба застряла в горле. Нашла к кому обратиться! Это страшное, опасное существо при ближайшем рассмотрении напоминало вовсе не бабушку, а того самого упыря, едва не сожравшего душу. Ой, мамочки! Верните меня обратно, в родную Службу Уборки, бачки мусорные чистить! Я никогда больше, никогда…

Просверк оранжевого огня просёк пространство, швырнул в сторону. Поток с единорогами хлынул волной, обретая формы. Сеть вспыхнула, прокачивая через себя чудовищную мощь запредельной силы…

Хрийз приподняло и шлёпнуло.

Она рывком села, с огромным изумлением осознавая себя не на Грани, а в больничной палате, откуда собственно и уходила вместе с Чтагар.

— Счашем, кичтам, севре, дура! — яростно выразилась принцесса, хватая девушку за ворот и встряхивая. — Холера! Крабовидная креветка!

Голова мотнулась от полновесной пощёчины. И от ещё одной. И ещё…

Хрийз таращилась на взбесившуюся Чтагар полными слёз глазами. Щёки горели. Ужас лишал рассудка, летел по спине мерзкими мурашками. Заныла, задёргала болью раненая рука.

— Уймитесь немедленно, Ваше Высочество, — приказала Хафиза.

В её руке, отведённой на уровень виска, вскипел и завертелся, шипя, синий шар ледяного огня.

— Не то я вас… уйму. Не у себя дома. Не на Грани!

Чтагар разжала пальцы, Хрийз тут же шлёпнулась на пол, ноги подкосились. И разрыдалась.

— Не верещи, — тем же тоном приказала Хафиза, присаживаясь рядом с нею. — Дай посмотреть… Дай, не бойся! Что случилось?

Лёгкие прикосновения холодных пальчиков уняли боль, убрали страх.

— Я домой хочу! — выкрикнула Хрийз, всхлипывая. — До-мой! Я с Земли. Я узнала рисунок сети! Я её видела! Это она меня назад не пустила, когда я у Паруса потерялась. Это мой мир, я домой хочу, домой! Отпустите меня, надоели!

Чтагар взялась за лоб извечными жестом 'рукалицо':

— Ахла едва тебя в нить не скрутила и в свою сеть не влила! Сша дарай, лучше, чтоб упырь сожрал, чем это! Нашла кого о Переходе просить. Разум у тебя есть, эй, ты? Или в голове сплошь дерьмо жидкое?!

— Что? — переспросила Хафиза, изменившись в лице.

Чтагар посмотрела ей в глаза. Поделилась памятью о случившемся, поняла Хрийз. Телепатия, круто. То есть, магия.

— Я сейчас, — Хафиза торопливо вышла из палаты.

Чтагар встала у окна. Смотрела на море, молчала. Хрийз давилась слезами, утиралась, никак не могла успокоиться.

— За тебя испугалась, за дурочку, — сказала вдруг моревична другим совсем голосом. — Прости…

— Это вы меня… простите… — выдохнула Хрийз, отирая щёки. — Но мне вдруг так захотелось домой… А вы… может быть, вы поможете мне вернуться?

Спросила, и замерла в отчаянной надежде. А вдруг Чтагар ответит 'да'?

— Не могу, — с искренним сожалением ответила Чтагар. — Я не Проводник, я всего лишь Страж. И ты же сама видела, Ахла не признала тебя. Нет тебе обратной дороги. Живи у нас.

Хрийз снова заплакала. Живи у нас! Легко сказать. Зелёное солнце, Служба Уборки, упыри, маги… В гробу это всё увидеть бы. В белых тапочках.

Дорого бы она отдала за то, чтобы снова пройти знакомой дорожкой от калитки к порогу родного дома, услышать бабушкин голос, скрипичную музыку из её комнаты, снова пересаживать с нею комнатные цветы или сажать морковку, собирать ту же вишню… Зачем, зачем не послушалась родного человека, пошла к этому проклятому Парусу, зачем?!

Но кто же мог знать?

Кто?

Вернулась Хафиза. С белой сумочкой, в которой что-то подозрительно позвякивало. Врачебные какие-то штучки. Орудия пыток под названием 'медицинские инструменты'. Сразу стало неуютно и страшно. Впрочем, полностью насладиться страхом Хрийз не дали. Лекарка положила ладошки девушке на виски, и та провалилась в мгновенный, глубокий сон без сновидений…

На третьи сутки после схватки на Грани была назначена казнь.

Хрийз всё ещё находилась в больнице. Чувствовала себя она неплохо, благодаря искусству Малкиничны. Скоро выпишут, и снова начнутся трудовые будни в Службе Уборки. Где же ещё. Латка на дыре в ткани мира — сама по себе, а мусор на улицах Сосновой Бухты — сам по себе. Котлеты, как говорится, отдельно, мухи отдельно. Несовершеннолетних магии учить запрещено. И не факт ещё, что чужую девчонку без дома, без семьи, кто-то учить возьмётся.

И откровенно говоря, боевой феей или этой… Вязальщицей… становиться совсем не хотелось. Ну её, эту магическую жуть. Как-нибудь без неё обойдёмся.

Хафиза принесла одежду: нечто донельзя официальное. Синее глухое платье плотной ткани, с рядами серебряных пуговиц, синие же туфельки, и синяя сеточка для волос.

— А можно я не пойду? — спросила Хрийз.

Упырь Мальграш был, конечно же, гадом. Но совершенно не хотелось смотреть, как его будут убивать. Придумали тоже, публичные казни!

— Нельзя, — категорично отрезала Хафиза.

Платье пришлось впору, и даже оказалось вполне комфортным. Длинное только, в пол. Волосы пришлось связать в хвост и спрятать под эту… шапочку Не сказать, чтобы красиво вышло, но сойдёт. А вот туфли…