Риска Волкова - Русалка Отборная в пряном посоле [СИ]

— Рад, что все закончилось!

Я хмыкнула.

— Это покойники закончились. А все — еще очень даже продолжается! Какой у нас следующий конкурс на отборе? И да… Хотела попросить… Нужно Марса все-таки как-то спасти. А то не хорошо получается…

Посейдон нахмурился.

— Я не говорил тебе, нереида, что я очень ревнив? — неожиданно ласковым голосом промурлыкал мужчина, а затем усмехнулся. — Что я получу взамен?

— Чего?

— Если освобожу твоего Марса и спрячу его, то что получу взамен?

Я задумалась. Затем, просияв, решила.

— Я стишок тебе расскажу! — а что? Хорошая идея!

Мужчина поперхнулся, а затем подошел ближе. Наклонился совсем низко, почти касаясь меня шелком своих длинных и темных волос. Обдавая запахом камней и моря…

— Не стишок, — тихо ответил он. — Я запрошу большую цену.

Я напряглась.

— Большую? Какую? Два стишка?

Посейдон усмехнулся.

— Поцелуй, нереида. Я хочу твой поцелуй…

Я вспыхнула, смутилась и нырнула на самое дно бассейна, запоздало услышав бархатный смех.

В темных казематах имперской тюрьмы было мрачно и сыро. На стенах рос заплесневелый мох, а с потолка капала вода. В углу одной из камер тихо попискивала крыса, доедая брошенную ей краюху хлеба.

— Вкусно, Цветик? — ласково поинтересовался у нее Марс, с нежностью глядя на животное. Он любил их. Хотя, девчонки, наверное, его любви бы не разделяли.

Цветик ничего не ответила. Лишь, расправившись с едой, куда-то спешно скрылась, на прощание еще что-то неразборчиво пропищав.

Марс с кряхтением поднялся с влажного каменного пола, где сидел неподвижно с самого утра, несколько раз помахал руками, сделал пару наклонов. Раз двадцать отжался и вновь уселся на пол.

— Мдааа… — многозначительно произнес он, невольно вспоминая обстоятельства последних дней. — Похоже, меня крупно подставили…

— Что значит «Не повезло» и как с этим бороться! — сказал кто-то насмешливо.

Марс, не ожидавший услышать от кого бы то ни было ответ, довольно резко обернулся. У самого входа в его камеру, за дверью, что представляла собой решетку, стоял тот, кого Марс, он же Огнедышащий Маньяк, уже видел однажды.

— Посейдон? — неуверенно произнес он.

Мужчина, в летящих одеждах синего цвета, и с длинными темными волосами за спиной, имел вид самоуверенный и отчего-то напряженный.

— Да. Это я, — ответил он.

— Чем обязан? — спросил Марс, размышляя, что бы могло понадобиться от него Морскому Владыке.

Однако, тот его удивил.

— Я пришел даровать тебе свободу. За тебя заступилась та, что имеет власть над моим сердцем.

Марс невольно расплылся в улыбке. Даздраперма! Ну кто же еще! Ведь он посылал ей письмо… Вот только как она уговорила Посейдона? Ведь сам он явно настроен не очень-то и доброжелательно по отношению к нему, дракону.

— Спасибо, конечно. Могу ли я узнать, какая была цена? — приподнял Марс бровь.

Посейдон усмехнулся, зазвенев связкой с ключами и распахивая настежь дверь.

— Не можешь.

— Марсик! — заголосила от радости я, подплывая к бортику, где стояли Марс с Посейдоном. И если Морской Владыка был хмур и не весел, но дракоша просто светился от счастья.

— Привет, Даздраперма! — подмигнул он мне. Как твое ничего? Как хвост, не облез?

Я смущенно улыбнулась и даже приподняла кончик хвоста, чтобы продемонстрировать какой он блестящий и сияющий стал, после проведенного ритуала на кладбище.

Посейдон негромко покашлял, напоминая о себе.

— Между прочим, хочу заметить, что нам нужно еще каким-то образом Марса спрятать… И, я уже даже решил как.

Мы с Марсом тут же уставились на мужчину.

— Как? — спросила я.

— Лучше всего спрятано то, что лежит на виду, ведь так?

— Так! — отозвалась я.

— И ты, Марс, согласен на все, чтобы не возвращаться больше в Имперские казематы?

Дракон нахмурился.

— В разумных пределах.

— Отлично! — улыбнулся широкой улыбкой Посейдон. — Значит, будешь у нас Марсельезой!

Дракон закашлялся, невольно выпуская колечки ментолового дыма.

— Надеюсь, это шутка…

Посейдон усмехнулся.

— Вовсе нет. После убийства одной из участниц отбора освободилось место на право побороться за сердце Альберта Безумного… И это очень нам выгодно, так как бороться будешь ты! Ну а мне разрешено взять еще одну подопечную…

Я едва не застонала в голос. Услужливое сознание уже примеряло на Марса различные виды женского платья, вызывая у меня саркастическую улыбку. Посейдон тоже явно повысил свои очки настроения, так как в глазах его тоже заискрилась смешинка.

Вот только Марс, кажется, был озадачен.

— Может, не нужно, а?

В белых рюшах и розовых лентах, ломая ноги на высоких каблуках, и путаясь в юбках, Марс, вернее, уже Марсельеза, с грацией прошлась по комнате, довольно быстро вживаясь в роль и даже обмахиваясь кружевным веером.

Я сидела в переносной ванне, которую в очередной раз торжественно доперли услужливые слуги, проклиная меня великими заклинаниями на чистом матерном.

Комната была Посейдонова, и я оттого поначалу долго оглядывалась, пытаясь составить для себя психологический портрет мужчины. Ну как в тестах там всяких… Говорят, что есть только четыре типа характеров: холерик, сангвиник, флегматик и меланхолик. Я себя относила к сангвиникам. Это те, кто вечно на позитиве, и у них все хорошо и из разряда, что если Вас съели, то у Вас все равно есть два выхода. Альберта Безумного я бы с легкостью записала в холерики. Вон он, какой взрывной… Марс, наверное, меланхолик. Любит помечтать… Ну а Посейдона я, если честно, вообще не знала к кому относить. Не сангвиник точно. Потому что особо жизнерадостным его не назовешь. Не холерик, потому что слишком спокойный, я бы даже сказала сдержанный. Может взорваться, но это не основная черта его характера. Не меланхолик. Он больше прагматик. Ну и на зануду флегматика не походил…

— Эээй, меня кто-нибудь слушает? Я вообще-то тут тебе своей новенькой сумочкой хвастаюсь, подружка! — отвлек меня от мыслей Марс, а я чуть ли не захохотала в голос.

Все-таки Посейдон хорошо постарался с этим заклинанием. Когда накладывал, говорил, что это водяной морок. Бояться Марсу следует только огня, а потому ему строго настрого запретили выдыхать его любимые ментоловые дымные кольца и баловаться с огнем. К костру и печи же подходить запретили под страхом смерти и пыток.

Марс обиженно надул губки, подведенные дерзкой алой помадой, я же махнула хвостом, невольно его обрызгав водой из ванной.

У Марсельезы потекла тушь.

— Ах ты маленькая стервочка! — зашипела Марсельеза, а я засмеялась.

— Зачет! На конкурсантку отбора ты тянешь сто процентов. Кстати, какой будет следующий конкурс?