Мария Власова - Монстром буду я [СИ]

— Нет, и ты задал три вопроса, а не один. На которые, кстати, я не собираюсь отвечать, — совсем обнаглев, поправила его.

— Женщина, — разозлился снова, сжав рукоять меча, и страшно наклонился ко мне, не достающей ему даже до подмышек.

Это что, у них ругательство такое? Или он намекает, что я старо выгляжу?

— Желание, последнее желание исполнишь? — совсем обнаглев, нервно облизала подсохшие от ветра губы. — У нас, идущим на смертную казнь, в тюрьмах исполняют последнее желание.

О том, что это желание касается только последнего ужина, решила утаить, слегка вызывающе, смотря на военачальника. Я ожидала многого, но не довольно жутко смеха. Так злодеи в сказках смеются, вот точно так!

— И чего же ты хочешь, женщина? Чтобы я тебя пощадил? — во сколько снисходительности в голосе, что аж бесит.

Сам же нарывается, не виновата я!

— Ты что тупой? Какое тогда это последнее желание?! — вырвалось у меня, от чего страшный металлический монстр на мгновение застыл.

Почему-то уверена, что осталась с головой в этот момент только потому, что ему интересно, что я хочу пожелать.

— Так чего же ты хочешь? Чтобы я пощадил твоих родных? — угадала, разозлился чуток.

— Нет, о том, чтобы они никогда не встретились с вами, уже позаботилась.

— Так чего ты хочешь тогда, женщина? — он ступил шаг ко мне, почти приперев своим огромным телом к дереву.

Чешуйки на броне вот-вот порвут мою бедную кожу, но не это страшит меня. Понимая, насколько я мелкая по сравнению с ним, ещё больше нервничаю. Тяжело выразить свое глупое желание, даже если как планирую, оно спасет мою жизнь. Вместо того чтобы твердо сказать, испугано шепчу:

— Поцелуй.

— Что? — послышалось сразу от монстра.

Кажется, он не расслышал, или попросту не поверил моим словам. Вот и как мне это снова произнести вслух? Мандраж от первого раза ещё не прошел. Глотаю воздух ртом и резко втираю ему заранее заготовленную историю:

— Мне девятнадцать, у большинства девушек из моей деревни уже дети есть, а я даже не целовалась ни с кем. Не хочу умирать, по крайней мере, не целованной.

Вот сказала, и сама себе не верю, у меня должно было быть глупое и простое лицо и интонация простушки, а получилось очень резко и неправдоподобно. Стоит монстр напротив меня и, кажется, что он в шоке. Через какое-то время, военачальник отошел от шока и выдал:

— Ты хочешь поцеловаться? Со мной?

И тон у него такой, что я не выдержала и, с горящими от стыда щеками, ляпнула:

— А ты тут ещё кого-то кроме себя видишь?!

Вторая волна шока монстра и я уже жалею, что кинжала или ножа у меня нет, уже бы прирезала его. Потом он снова засмеялся и отошел на шаг, с целью оценивающе оглядеть меня с головы до пят.

— Ты не боишься меня? — как то снисходительно спросил.

— Боюсь, но ты же все равно меня убьешь. Так почему же не исполнить свое последнее желание?

— А не боишься, что я захочу большего? — наклонился почти к моему лицу, и металлическая рука убрала прядь волос с лица.

— Многие хотели, — оскалилась, убирая металлическую клешню от лица, — хотелка ломалась.

— И что же, правда не целовалась никогда? — голос полный иронии.

Неужели понял, что я хочу сделать? Да нет, судя по тому, что я о нем знаю, логика явно не его конек.

— Нет.

— А не боишься целоваться с монстром? — опять этот снисходительный тон, в конец меня взбесил.

— Да что ты ломаешься как баба? — фыркнула, понимая, что мой план сыграть в простушку пошел к чёрту и надо хоть как-то заставить его снять шлем.

Пытаюсь схватить шлем и снять его, но меня хватают за запястья, больно сжимая их.

— Или что, ты боишься маленькую беззащитную девушку? — спрашиваю, ухмыляюсь и играю на его гордости.

Он резко отошел на шаг и одной рукой скинул свой шлем. Ветер развеял длинные черные волосы, мужское лицо изуродованное шрамами и гримасой злости. Самый большой шрам пересекает наискось все лицо. Когда-то он был безумно красив, но теперь лицо огрубело, и о красоте напоминают только черные красивые глаза и слегка полные губы. На правом ухе весит серьга из золота, напоминающая лезвие тонкого меча. С виду обычный человек, вот только кожа сероватого оттенка. Может быть, он ожидал от меня удивления, или даже отвращения, но вот только я уже видела его, причем даже совсем без одежды и даже слегка мертвым. Меня вообще теперь ему будет трудно удивить. Хорошо, что он не знает, что кроме его кабинета я и в спальне побывать успела.

— Не передумала? — холодный, почти безразличный вопрос, вот только прежде чем я успела хоть что-то сказать, он оказался рядом и сжал в жестких объятьях.

Мне кажется, весь воздух выбили из легких и тогда холодные губы накрыли мои в жестком поцелуе. Одетые в металл руки грубо прижимают к себе, в холодных доспехах, держа так, чтобы ноги не касались земли.

Было как-то странно, новые непонятные для меня ощущения, которые я решила запихнуть куда подальше, сосредоточившись на цели — высвободить зажатые руки, хотя бы одну. Есть у этих тварей одна особенность, им тяжело дышать нашим воздухом, для жизни им нужно дышать воздухом, который создают специальные синие растения с их родины. Шлем же содержит пыльцу этих растений, а без него они долго находиться на нашем воздухе не могут. Не то чтобы надеюсь, что пока мы будем целоваться, он задохнется, это было бы очень глупо с моей стороны. А вот шанс что я дотянусь до серьги и всажу ее ему в шею более реальный. Вот только держит слишком крепко, не давая и шанса, не то что руку вытащить, но даже банально на поцелуй ответить.

Чудом отрываюсь от его губ и зло говорю:

— Да ты даже не стараешься!

Прежде чем он успел вспомнить, что поцелуй в желании был только один, сама его поцеловала, припомнив давнюю летнюю практику на помидорах. Горячий язык ворвался мне в рот, причем язык странный, раздвоенный слегка на конце, от чего мне захотелось плеваться. Было, мягко говоря, неприятно и щекотно, от чего я попыталась вырваться, но мне просто не дали. Решив, что хуже не будет, стала опять шокировать монстра, приняла его раздвоенную гадость, для пущего эффекта запрыгнула на него, сжав ноги у него за спиной. Точно раны останутся, и никакая броня не защитит от чешуек.

Поцелуй на секунду прекратился, военачальник сказал что-то на другом языке или просто зашипел, от чего у меня по телу прошлись мурашки, а потом поцелуй продолжился куда нежнее, чем до этого. Хватка стала не такой жесткой, и я смогла высвободить одну руку. Осторожно и очень медленно двинулась к шее. Когда пальцы коснулись прохладной серой кожи, он напрягся. Затаила дыхание, ожидая его реакции, но она не последовала. Рука двинулась выше слегка, поглаживая его удивительно прохладную кожу, прошлась по шее мимо слегка царапнувшей серьги и схватила волосы на его затылке. Сжала руку, заставляя крепче прижаться к себе, почти сразу почувствовала, как меня придавили к дереву. Металлическая клешня дернула за ворот кожаной брони, и я поняла, что у него хотелка ломаться не будет, если так и дальше продолжить.