Мария Власова - Монстром буду я [СИ]

От догадки резко поднимаюсь на ноги и нервно расхаживаю туда-сюда по камере. Это точно тот ритуал, о котором он говорил! Больше подобных моментов не было. Ощущения, что маг делал что-то не только с монстром, но и со мной не возникало тогда, пока не стало слишком поздно. Хотя разве он не просто забрал у меня энергию и передал ее монстру? Нет? Я не понимаю этого, думаю, Настасья об этом знает больше, но спрашивать ее сейчас слишком опасно, она не поймет. Возможно, даже подумает, что я шпионка монстра, или просто переметнулась, и плакал мой побег.

Что он там говорил? Ну же, Любава, вспоминай!!!

— Любава? — позвала Настасья, но я ее еле услышала, голова занята другим.

«Вы связаны, я вас связал!» — первое, что вспоминаю из той гневной тирады Маратика. Он нас связал, ну это понятно провел ритуал.

«Приди в себя, монстр не умеет любить!» — зачем я только это вспомнила, схожу понемногу с ума.

Но Маратик прав, любить он не умеет или просто не может. Вообще не понимаю, как его земля носит.

«Ты жива только потому, что я пожалел тебя и не закончил ритуал!» — ещё одни слова Маратика вспомнились. Пожалел? Почему он пожалел? Врагов не надо жалеть, даже женщин, а он пожалел. Мы, кажется, говорили с ним тогда, но я не помню, о чем, вроде о моих девочках. Потому он меня пожалел?

Там было что-то ещё, он говорил о чем-то ещё. Вспоминай! Хватаюсь руками за прутья и до боли сжимаю их, стараясь вспомнить какую-то странную фразу, которую он говорил в конце. Это же только что было, плевать, что потом монстр совсем задурил мне голову.

«Вы теперь связаны и, если ты чувствуешь — он тоже чувствует!» — это Марат сказал в конце, прежде чем появился монстр. В этих словах есть что-то такое, что цепляет, глубокий смысл что ли.

— Если чувствую я, он тоже чувствует, — шепчу тихо и разжимаю окровавленную и грязную ладонь.

Маратик откуда-то знал, что монстр вот-вот заявится к нему в кабинет. Когда же тот появился его правая рука, как моя кровоточила. Это все, мягко говоря, подозрительно.

— Любава, что происходит? Что ты там бормочешь? — занервничала Настасья.

Отмахиваюсь от нее, пребывая не в состоянии с ней говорить. Итак, что мы имеем? Связь с монстром, которую сложно игнорировать, ввиду того что, только касаясь его, я понимаю, о чем говорят серенькие. К тому же обмен воспоминаниями явно подтверждает существования некой странной связи. Я только о ней узнала, так уже разрушить хочу, но не знаю, как. Если мы так связаны, то насколько сильна эта связь? Настолько, что мы с монстром женаты, или все же нет? Маратик говорил, что наши церемонии вступления в супружество похожи, но у нас особый случай. Голова гудит от излишков информации и головоломок.

«Теперь я не смогу убить тебя, жена!» — вот, что сказал мне монстр после нашего поцелуя, и моей первой попытки его убить.

Не смогу тебя убить …

Что если он не сможет меня убить, не из-за женитьбы? Сомневаюсь, что у них на самом деле есть такое правило или традиция. Что если причина его слов совсем иная и куда проще? Чувствуя я, значит то же что чувствует он, так сказал Маратик. Но правая рука монстра тоже кровоточила, как и моя. Как иначе объяснить то, что монстр появился там сразу же после того как я поранила руку?

«Думаешь, почему он бросился за тобой в пылающее поле? От безграничной любви с первого взгляда? Приди в себя, монстр не умеет любить!» — говорил еще Маратик и вот здесь берёт начало моя безумная теория. Что если тот ритуал, что проводил заместитель над полумертвым монстром, связал нас монстром в более сильном значении, чем просто брак? Что если мы теперь связаны телесно? И та фраза Маратика означает, что монстр действительно почувствовал, что мне больно и потому прилетел за мной? Что если мы связаны настолько, что стоит мне ранить себя и у него тоже будет рана? То есть на поле он бросился за мной, потому что трясся за свою шкуру, как и намекал Маратик. Что если я умру, то он тоже умрет? Это ведь объясняет его внезапный интерес к моей скромной персоне и слова о женитьбе и том, что он не может меня убить.

Так, выдохнула немного от гениальных теорий и вспомнила, что просто деревенская девчонка с умом доярки. Нафантазировала здесь, планы какие-то придумала. Слишком глупо все это, да и зачем Маратику так подставлять начальника? Он же его боится, и будь это, правда, давно бы меня прирезал. Да не может этого быть, бред, просто бред! Слегка улыбаюсь, а затем резко ударяю босой ногой по решетке. Почувствуй это гад! Вскрикиваю от боли и прыгаю на одной ноге долгие полминуты, пока не сваливаюсь обратно на свою лежанку.

— Любава, я понимаю, тебе пришлось многое пережить, — странной интонацией начала говорить Настасья. — На многое пришлось пойти и многим пожертвовать, дабы достать планы…

— Которые оказались просто приманкой и дезинформацией для нас, — мрачно прерываю ее, не совсем понимая, о чем она говорит.

— Я понимаю, но и у нас не глупые люди сидят. О падении Ледвиги мы узнали ещё два месяца назад, в день свержения предыдущего Хана. Думаю, генералы догадались о подмене, и готовят решающий удар. Не все ещё потеряно, помни об этом, как и о сестрах. Что бы ни сделал с тобой тот монстр, он поплатится за это. Я обещаю тебе.

Только теперь понимаю ее интонацию, о чем она вообще говорит. Настасья думает, что монстр надо мной надругался. Могу понять с чего она это взяла и ее неприкрытое сочувствие, но не могу понять свои чувства. Я не чувствую себя той, над которой чуть не надругались. Я не жертва, скорее та, что чуть не сделала роковую ошибку.

— Все что я хочу, это быть с сестренками, — предлагаю устало с гнетущим чувством отвращения к самой себе. — Насть, давай просто вернемся домой?

— Если этот дом ещё есть, хохотушка, — подхватывает мой настрой магесса, скорее всего, как и я, мысленно вспоминая родные края.

— Хохотушка? — рассеянно переспрашиваю ее.

Думать о том, как там мои родные и имеют ли что поесть и крышу над головой слишком тяжело, сразу одолевают переживания.

— Сколько тебя помню, ты все время смеялась, что бы ни случилось, — слышу, как подруга улыбается с легким вздохом. — Как у тебя так получается, не сдаваться, даже когда дела совсем плохи?

— Отец говорил, что это все из-за моей глупости, — так же улыбаюсь, подперев подбородок коленьями.

— Признаюсь, я, тоже раньше разделяла его точку зрения, — засмеялась она. — Побывав на войне, увидев всю ту черноту, что есть в мире, теряешь способность верить в лучшее. Ты ее не потеряла, в этом, пожалуй, твоя самая большая проблема. Людям нельзя доверять, никому и никогда.

Последняя фраза с намеком, так что невольно съёжилась. Что она там себе надумала? То я с монстром спелась? Так и знала, стоило все рассказать, и она бы сразу решила, что я переметнулась.