Катя Водянова - Подарок от лепрекона [СИ]

За восемь месяцев до…

Грустить лучше всего в одиночестве. А такого одиночества, как здесь, не найдешь в целом мире.

Со смотровой площадки на самой вершине маяка я наблюдала, как тяжёлые темные волны шумно ударяются о прибрежные скалы. Изумрудная трава на полях блестела весенней свежестью, а воздух пах солью. На всем острове сейчас были только я, несколько сотрудников, владелица бутик-отеля и ещё один постоялец, который не выходил из домика. Почти вселенское одиночество.

Поездку оплатил муж, теперь уже бывший, как прощальный подарок. Наш брак треснул давно, но его берегли, как старую любимую кружку для чая, которую вовсе не портит тонкая темная полоска по боку и крохотный скол на ручке. Но с каждым днём трещина становится все глубже и заметнее, через нее уже сочится вода, и ты понимаешь, что если не расстаться с любимой вещью, однажды она рассыплется прямо в руках. Так и с нашим браком: нужно было расстаться сейчас, пока осколки бывшей любви не ранили обоих.

Развелись мы тихо, заранее договорившись о разделе имущества и том, что лохматый и бестолковый пёс неизвестной породы останется у мужа в загородном доме. Пустая квартира теперь отзывалась только голосами соседей из-за стен и приглушённым гомоном улицы, а ещё давила пустотой. Я будто также опустела, не находила в себе эмоций, даже горя, внутри жила одна тихая грусть. И сколько ни пытайся ее выгнать, но наткнешься лишь на острые зубы вылезающего страха. А если это конец? А если больше ничего не будет? А если навсегда одна?

Возраст не самый страшный, тридцать два, но и юность уже позади. И все равно хотелось иметь кого-то рядом, чтобы не чувствовать окружающий холод и пустоту.

Ветер трепал волосы, задувал под полы кардигана, норовил сорвать шарф. Пальцы на руках уже закоченели, но я не спешила в свой домик: здесь так красиво, так спокойно, так необыкновенно, что кажется, подожди минуту и случится что-то необычное, волшебное.

— Мисс, простите, вы из России? — ко мне подошёл парень в теплой куртке и шапке-чулке и замер в нескольких шагах.

— Да, — я улыбнулась ему, но продолжать разговор не спешила.

Совсем молоденький. Лет двадцать-двадцать пять, светлокожий и бледный, как после болезни, и глаза такие странные. Глаза человека, на которого дышит смерть. В них нет страха, нет отчаяния, есть принятие и почти иссякшая надежда.

— Это заметно. Вы очень красивая. Нет, не подумайте, что я пытаюсь вас склеить, — он неловко рассмеялся и чуть втянул голову в плечи. — Дьявол! Я в самом деле пытаюсь вас склеить. Сегодня случайно увидел в окно, как вы рисуете овец и понял, что должен угостить вас пивом. Или водкой. Я не знаю, как правильно ухаживать за русскими красавицами.

— Главное не дарить им голову медведя на балалайке, — я внимательно следила за парнем, но угрозы или самодовольного нахальства того, кто не знает отказа, не замечала. Похоже, он в самом деле просто решил познакомиться и исчезнет, если получит твердый отказ. Но за четыре дня в изоляции мне тоже стало немного скучно.

— Ух! — притворно выдохнул он. — Тогда я могу больше не строгать ночами матрешку?

Я чуть склонила голову, а парень сразу же примирительно поднял руки вверх:

— Простите, неудачная шутка. Так всегда бывает, когда волнуюсь.

Такой милый. Наверняка долго собирался с духом, чтобы подойти ко мне и заговорить. Все же иностранка, ещё и старше на несколько лет. Пускай на острове никого, но и просто так вторгаться в личное пространство не принято.

Наш отель располагался в бывшем монастыре, над которым возвышался уже не работающий маяк. Вокруг ни души, только зелёные поля, по которым скакали овцы, море и ветер. Невероятное место, мистическое, потрясающее. В таком самой хочется стать немного волшебницей.

— Ничего, — я приподняла уголки губ и поправила шейный платок. — Но не знаю, можно ли где-то здесь выпить пиво. И в принципе почти не пью, так что вполне согласна на чай или кофе.

— Я не пью вовсе, — он, кажется, растерялся ещё сильнее и не знал, куда деть руки, — но нельзя побывать в Ирландии и не попробовать здешнее пиво. У меня целый ящик безалкогольного. Только не говорите никому, за такое в Ирландии могут упечь в сумасшедший дом.

Из всей страны я видела только аэропорт, немного Дублина из окна такси и отель. На катере меня быстро укачало, а ещё было невероятно страшно от тряски и шума. Перед вылетом обратно в Россию хотела посетить Дублин и какой-нибудь паб, но быстро передумала: не хотелось всей этой суматохи и толчеи.

— Согласна, давайте выпьем пива, — парень расцвел от моего ответа, будто налился красками, прогнавшими мертвенную бледность.

— Тогда встретимся здесь часам к шести, с меня пиво и ужин. Кстати, я Донован, Дон.

На Донована он не тянул, слишком молодой и холодно, потусторонне красивый. Глядя на него вспоминались легенды о фейри: существуй они в самом деле, были бы такими же печальными и необыкновенными. Казалось, на его лице жили только глаза, темно-серые, с каплями янтаря вокруг зрачков. Волосы же представлялись темными и длинными, но сейчас их скрывала шапка, а брови оказались неожиданно светлыми и прозрачными.

— Алёна, можно Хелен, — я протянула ему руку, которую Дон тут же, смущаясь, заключил в своих ладонях. Наверное, так и не решил, поцеловать или пожать.

— Я очень рад был встретить вас, Хелен, очень. Вы необыкновенная и прекрасно знаете язык.

Хороший, постоянный заработок и свободные вечера, которые мы с мужем давно проводили отдельно, подтолкнули записаться на курсы английского, а после и нанять себе учителя. Так я не думала, чем занят Игорь, с кем он, и когда вернётся домой. И что буду делать, если обнаружу доказательства его измен. Которых так и не нашлось. Возможно, муж был аккуратен, возможно, проводил вечера на каких-нибудь тренингах или в спортзале, чтобы не смотреть на меня и не вымучивать слова любви и давно угасший интерес.

Зато глаза Дона, странного ирландского парня, почти светились от того самого интереса, не наигранного и открытого. Его внимание льстило, хотя я и понимала, что это приключение на несколько дней — скоро я возвращалась домой, а перед этим хотелось посмотреть окрестности Дублина и Келлское аббатство. Пора уже вылезать из своей скорлупы и готовиться к встрече с миром, к тому, как вернусь на работу и буду каждый день видеться с Игорем. Который теперь уже никто для меня. Никто после двенадцати лет вместе.

Мы работали в одной компании, точнее, работала там я, архитектором, а бывший муж был владельцем. Игорь предлагал повышение, много раз, но мне нравилось проектировать дома, а после наблюдать за тем, как задумка превращается в нечто материальное и основательное, которое, возможно, переживет меня. И так мы меньше пересекались, меньше раз в течение дня я наблюдала, как к нему клеятся девушки и женщины, видящие в Игоре идеальный для себя вариант мужа. Ещё молодой, но уже обеспеченный, с нормальным характером и без толпы родственников.