Мария Монро - Послесвечение

— Осторожно, — напомнил Крид.

Как только она слезла с мотоцикла, он передал ей один из пистолетов, второй оставив себе. Они медленно приблизились к дому. Входная дверь была открыта, и после быстрого обыска они решили, что здесь никто не живет.

Крид запер двери.

— Я их заколочу, но сначала нам нужно тебя согреть, — сказал он. — Раздевайся.

— Ничего себе, — снова натянуто пошутила Нина, — уж ты-то знаешь, как подкатить к девушке.

— Нина, я серьезно, — прорычал Крид. — Ты заболеешь. Снимай одежду. Сейчас же.

Она хотела отказаться из принципа, но слишком замерзла и дрожала так сильно, что едва сумела раздеться. Пальцы казались опухшими, окостеневшими и не желали слушаться. Крид провел голую Нину к дивану и закутал в принесенное из спальни одеяло. Лишь тогда он взялся за дело и, разломав деревянную мебель, закинул обломки в топку.

— Повезло, что здесь есть камин, — сказала Нина, все еще стуча зубами.

— Везение не причем. Я выбрал дом с дымоходом, — Крид даже не взглянул на нее, полностью сосредоточившись на разведении огня. Схватив с журнального столика книгу, он посмотрел на обложку. — Прости, Шекспир, — пробормотал Крид и, вырвав страницы, смял их, чтобы растолкать между поленьями.

Чиркнув зажигалкой, он поджигал бумажные шарики и деревянные щепы, пока огонь не охватил ножки стула. В сторону Нины хлынул теплый воздух, и ей стало легче. Аромат дыма и треск огня расслабляли. Пускай холод не исчез окончательно, так хотя бы отступил.

Крид подошел к дивану и опустился перед закутанной Ниной на колени. Он мрачно, напряженно и сердито посмотрел ей в глаза. Но также на его лице читалось беспокойство.

— Нина, ты в порядке? — грубовато спросил Крид с мучением в голосе.

— Да. Потихоньку согреваюсь. Спасибо, Крид.

— Нет, я говорил не о холоде. Я говорил о кинотеатре.

— Все хорошо.

— Они…Тебя… — он замолк, словно не желал облачать страхи в слова.

— Они меня не тронули, Крид. Не в том смысле. Но если бы ты не… — у нее надломился голос и, не успела она остановиться, как на ее глаза навернулись слезы.

Нина очень не хотела плакать, особенно в чьем-либо присутствии, но ничего не могла с собой поделать. Из ее горла вырвались рыдания. Она дрожала от плача и усилий его сдержать, пока не сдалась и не позволила себе заплакать.

В мгновение ока Крид был на диване, обнимая Нину и прижимая ее к своей груди. Он обвил ее сильными руками, будто запирая в клетку со стальными прутами, ограждавшую от любой опасности. Нина хотела навсегда остаться здесь, в гостиной, греясь теплом огня и объятий Крида. Она не припоминала, когда в последний раз чувствовала себя такой защищенной.

— Извини. Я веду себя, как большой ребенок, — всхлипнув, Нина вытерла нос тыльной стороной ладони и попыталась успокоиться.

— Нина, заткнись, — хоть ответ Крида и шокировал, зато остановил поток слез.

— Прошу прощения?

— Я сказал тебе заткнуться. После всего, через что ты прошла, имеешь полное право плакать.

— Ненавижу рыдать. И очень не хочу быть слабой, — Нина шмыгнула носом, не заботясь, насколько невоспитанной выглядела.

— Ты не слабая. Ты одна из самых сильных людей, которых я только знаю. Я никогда не встречал никого похожего на тебя.

— Аналогично, Крид, — она крепче прижалась к нему. Ей было хорошо. Наконец-то Нина согрелась и теперь не хотела двигаться.

Долгое время они просидели так, обнявшись на диване и глядя на огонь. Танцующие языки пламени гипнотизировали Нину, оранжевые и красные, иногда потрескивавшие.

Крид первым прервал молчание.

— Мы были в небольшой деревушке Западного Ирака, — тихо заговорил он. — Я поехал туда со своим шурином и по совместительству лучшим другом Крисом. Он был мне братом, понимаешь? Нас послали помочь с гуманитарным проектом по восстановлению местной школы, разрушенной во время бунта. Казалось бы, безопасное задание, — вслух размышлял Крид. — Охрененно глупо, да? Подметать полы, поднимать парты и раскладывать мел, — в его голосе слышалась горечь. Нина навострила уши и старалась не шевелиться, чтобы ненароком не перебить его. Вскоре Крид продолжил. — Там был ребенок. Почти подросток. Пришел поблагодарить нас. Сказать спасибо за ремонт школы. И знаешь, что я нахрен сделал, Нина? Я пошел к грузовику, чтобы принести парню бутылку воды. Пока я был на улице, он взорвал бомбу, привязанную к своей груди. Меня ранило, но я выжил. Хуже всего то, что в тот день меня не покидало дурное предчувствие. Интуиция буквально сходила с ума, но я отмахнулся от нее, ведь остальные ничего подозрительного не заметили. Погибшие парни? Нина, они были мне братьями. Особенно Крис, — у него дрогнул голос.

— Крид, — только и смогла прошептать Нина. А что еще она могла сказать?

— Я любил его. Любил свою сестру и Кейли. После гибели Криса я переехал к ним, чтобы помогать им и заботиться о них.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском огня. Нина чувствовала потребность что-нибудь сказать, но не находила слов, поэтому молчала.

— Во всем мире нет ничего страшнее потери любимых, — Крид напрягся, обняв ее крепче и прижав к себе.

Высунув руку из-под одеяла на холодный воздух, она погладила Крида по щеке, потирая пальцами колючую щетину. Он посмотрел на Нину, и ей показалось, что в его глазах отражалась любовь сильнее, чем можно было от него ожидать. Сильнее, чем Нина заслуживала. Крид открыл рот, и она задержала дыхание в ожидании его следующих слов.

— Нужно найти поленья, — выражение его лица стало отстраненным, голос холодным. Резко, но бережно Крид встал и, устроив Нину в углу дивана, направился на кухню, освещая себе путь фонарем.

Какого черта? У нее голова шла кругом от того, как они сблизились за последние несколько минут, как комфортно им было вместе, и что она чуть не выпалила заветные слова.

«Я тебя люблю»

Если бы Крид произнес их, она бы ответила тем же. Причем совершенно искренне.

Немыслимо и глупо. Очевидно, ее сердце больше не подчинялось здравому смыслу. Потому что Нина влюбилась в Крида окончательно и бесповоротно.

***

— Ого, Крид, из тебя превосходный повар, — улыбнулась Нина, доедая вторую банку яблочного пюре и закусывая пшеничным печеньем.

— Выбор невелик, дорогая, — Крид глотнул из найденной на кухне бутылки «Бекс» и передал ее Нине.

Попробовав пиво комнатной температуры, она поразилась тому, каким вкусным оно ей показалось. Особенно если учесть, что Нина никогда не любила пиво. На заднем дворе не нашлось насоса, поэтому они засели в гостиной с пивом и кувшином классического гавайского пунша, вкус которого помнили с детства. Нина не могла вспомнить, когда в последний раз его пила.

— Крид, ты ведь в курсе, что под одеялом я по-прежнему голая? — спросила она, возвращая Криду бутылку.