Анна Платунова - Обещанная колдуну [СИ]

— Аги, это… — в глазах его, все еще темных, вдруг мелькнула лукавая искорка. — Знаешь, как я мечтал, что однажды, когда придет время, я полюбуюсь на твое лицо. Как бы ты удивилась… Я только поэтому не говорил. И сейчас не скажу. Пусть это будет мой последний подарок.

— Тёрн, но я не понимаю… — пробормотала я растерянно.

— Когда все закончится и Разлом будет закрыт, ты должна приехать в столицу и сказать Рею, чтобы он освободил площадь, где прежде стояла Академия, от торговых рядов. После этого поставь шкатулку в центре площади, открой ее и быстрее беги к парапету. И все, что произойдет следом… надеюсь, тебя впечатлит.

— О, Тёрн!..

«Меня уже ничего и никогда не впечатлит! Ничего мне не нужно, никаких подарков!» — хотелось крикнуть мне.

Но у мужа на секунду сделался такой веселый, такой мальчишеский задорный взгляд — видно, он представил мое удивленное лицо — и я не посмела разрушить его радость.

— А после… Эррил обещал вернуть Академию. Придется ему заняться приглашением преподавателей и… всем остальным.

— Эту шкатулку может открыть только маг?

— Нет, я снял запирающее заклятие, открыть сможет любой. Не волнуйся, это несложно. И еще, Аги…

Тёрн указал на неровные стопки исписанных листов и даже неловко попытался их подравнять. И, видно, только сейчас понял, что на этом его труд окончен, ошарашенно провел рукой по лбу.

— Здесь собраны новейшие заклинания, формулы… Но ты знаешь. Можно издать книгу. Если ты займешься… Потом.

Он растер грудь, точно что-то жгло изнутри.

— Времени мало, Аги. Мне пора.

Слова ударили наотмашь, оглушили.

— Н-нет…

Я протянула руки, не зная, чего хочу — обнять или загородить путь.

— Что же поделать, родная моя девочка, — сказал он с болью.

Сам шагнул навстречу, прижал к груди, зарылся лицом в волосы, вдыхая запах, и все не мог надышаться.

— Сначала тяжело будет, — глухо произнес он. — Но связь… ослабнет со временем. У тебя впереди долгая жизнь. Я хочу, чтобы ты прожила ее счастливо… Ради меня…

Наверное, я была в состоянии шока, потому что, ни слова не говоря, пошла следом за мужем в коридор, молча смотрела, как он надевает плащ. Зимний плащ с меховой оторочкой — ему теперь все время было холодно.

Юджин все так же сидел на корточках, прислонившись к стене. С трудом поднялся, разогнув длинные ноги.

Тёрн наклонился и легко коснулся моих губ поцелуем, посмотрел так, словно хотел сказать: «Давай притворимся, что я вернусь и мы прощаемся не навсегда».

Но мое заторможенность слетела с меня, когда он шагнул к двери.

— Нет! — закричала я, вцепилась обеими руками в рукав плаща. — Я иду с тобой! Сейчас. Подожди. Мне только переодеться в костюм для верховой езды. Не смей уходить без меня!

— Ты не пойдешь, — спокойно сказал он. — Нет, Агата. Ты останешься дома. Ты забыла о моей просьбе?

— Рей откроет шкатулку! Да кто угодно сможет! Я иду с тобой!

— Нет, Агата! — взгляд потемнел. — Нет!

— Да! Ты не смеешь! Как ты можешь! Ты обещал, что не будешь неволить ни в чем! А сейчас! Ты тиран, вот кто! Я не твоя собственность!

— Я тиран, — сдержанно согласился Тёрн, не повышая голоса ни на йоту. — Но ты отсюда не выйдешь.

— Что, запрешь двери?

— И окна, если понадобится.

— Ненавижу!

Он горько усмехнулся.

— А я люблю тебя, моя девочка.

Юджин, похожий на тень самого себя, беззвучно скользнул за дверь. А следом за ним вышел Тёрн, шагнул за порог и даже не обернулся.

Рыдая, я упала на колени в коридоре прямо в грязь, которую мы принесли на обуви. Потом поднялась, держась за стенку, прижала к лицу руки, да так и застыла, не зная, что теперь делать, куда идти. Да не все ли равно…

Услышала, как открылась дверь. Вздрогнула. Но еще сильнее испугалась, когда Тёрн опустился рядом на колени и прижался лицом к моему животу.

— Я защищаю не только тебя, — тихо сказал он. — Не хотел говорить сейчас. Слишком много навалилось на тебя, моя девочка.

— Что? — выдохнула я. — Я верно подумала? Чудо?

Проглотила вязкую слюну.

— Ребенок?..

Он кивнул.

Я ходила по дому и выглядывала в окна. Это уже напоминало какое-то наваждение, но прекратить я не могла.

Когда силуэт Тёрна еще можно было различить среди голых деревьев сада, я думала: «Если сейчас побегу, то успею догнать!»

Маги оседлали коней и что было духу помчались в сторону Фловера. «Я и теперь успею, если сотворю коня и потороплюсь изо всех сил!» Внутри меня словно прокручивались колесики часового механизма, отсчитывая время.

Вот сейчас они у западных ворот города… Я смотрела на блеклое солнце, тускло просвечивающее сквозь пелену облаков. А теперь магические кони, не ведающие усталости, устремились по степи в сторону Сагосских Гор туда, где у подножья чернеет Разлом. Пучки травы вырываются из-под копыт… Кони не устанут — в отличие от всадников, которые несколько часов до этого провели в седле без отдыха и пищи, но времени нет даже на небольшой привал.

Они доберутся до крепости Улитка в сумерках — самое неподходящее время для борьбы с миражами. Ведь в темноте это уже не сгустки тумана, а жуткие твари: ноги-ходули, длинные руки с тремя пальцами-когтями. В темноте они сильны и быстры… Но Тёрну придется закрывать Разлом ночью, до утра мой муж…

До боли закусила губу, запрещая себе додумывать страшную мысль до конца. Я обещала ему быть сильной ради нашего ребенка.

— А ты уже видишь, кто это? — спросила я Тёрна, стоящего на коленях.

Я навсегда запомню эту минуту нежности, последний островок любви среди горящего мира. То, как он прижимался щекой к моему животу, точно обнимал нас обоих.

— Сын, — тихо ответил он.

На короткий миг я увидела всю нашу несбывшуюся жизнь. Увидела Тёрна, который кружит на руках маленького черноволосого мальчика… Тёрна в мантии ректора… Тёрна, засидевшегося до утра над лекциями, и то, как он потом задувает свечу и крадучись, стараясь не шуметь, ложится в постель рядом со мной, поправляет одеяло, обнимает…

— Я не стану запирать дом, Аги, но уеду один…

И вот теперь я бродила по дому, точно бесплотный дух. Плакала, выглядывала в окна и не знала, куда себя деть. В конце концов сдалась, ушла в свою старую спальню, вытащила из шкафа плащ с острыми уголками, закуталась в него и уснула.

Проснулась оттого, что заныл живот.

— Ну что ты? — спросила я у крошечной искорки жизни, что, оказывается, поселилась внутри меня. — Что ты, маленький?..

Своим горем и отчаянием я вымотала не только себя. Я вдруг поняла, что, если продолжу бродить по дому, натыкаясь на углы, ничего не видя из-за слез, я погублю эту слабую жизнь. Потому что… Когда придет известие о смерти Тёрна, а иначе и быть не может, я упаду без сил, не смогу ни есть, ни пить. Я потеряю ребенка…