Анна Платунова - Тот, кто меня спас [СИ]

Она будто бы поняла мои слова – не уснула больше, смирно лежала на руках, смотрела в ночное небо и излучала мягкое серебристое сияние. Так мы и летели дальше – сбившись в тесную группу. В центре Скай с нами на спине, рядом король.

Я видела, что из тьмы за нами наблюдают янтарные глаза. Казалось, их сотни. Конечно, это было лишь мое воображение… Надеюсь, что только воображение.

Думаю, приближенные Моргана Плеоланга навсегда запомнят тот день, когда с неба, окруженные сиянием, спикировали драконы. И как они, едва коснувшись земли, оборачивались в людей в черных развевающихся плащах. Да-да, магическая маскировка, но отлично работает всегда. И лишь один из нас был в белом – король Зул Вилард. Он стремительно двинулся вперед, гордо подняв голову, точно имел все права находится здесь. Нас никто не посмел задержать, и мы беспрепятственно миновали стражу. И ту, что стояла на входе, и ту, что дежурила у покоев короля.

Один из стражников – совсем юный – испуганно выронил меч. Скай, усмехнувшись, поднял его и вложил ему в руку.

– Тебе ничего не грозит, – тихо сказал он.

Морган Плеоланг – король людей – готовился ко сну. Он застыл посреди спальни в ночном платье. Растерянный, маленький человек, в котором сейчас не ощущалось ни величия, ни силы. Так вот ты какой, наш правитель. В детстве я мечтала быть представленной при дворе, и сейчас улыбнулась, вспомнив об этом. Что же, будем считать, представлена.

Слуги короля удрали. Могу их понять!

– Э-э-э, – проблеял король, судорожно пытаясь вспомнить имя человека, стоявшего перед ним. – Лорд… Вилард?

Наверное, я еще долго буду недолюбливать драконов и еще нескоро смогу простить их, но сейчас не могла не залюбоваться драконом в белых струящихся одеждах, который казался таким величественным, стоя рядом с перепуганным Морганом Плеолангом.

– Что… вам угодно?

Король людей испуганно озирался. Потом зацепился за меня взглядом. Наверное, женщина с ребенком на руках, единственная, кто не внушал ему опасения. Вероятно, он решил, что это заговор, и толпа, ввалившаяся в его комнату, явилась, чтобы убить.

– Печати, – прорычал Зул Вилард, и в его голосе ясно слышался улосс, которому никто не смог бы противостоять. – Отданные на хранение династии Плеоланг. Верни мне их!

– Да… Да-да… Конечно! Я немедленно распоряжусь!

Это действительно так просто? Я и верила, и боялась. Что если это окажется ловушкой?

Но перепуганный слуга, отправленный куда-то с запиской, наскоро накарябанной королем на клочке бумаги и скрепленной воском, к которому Морган Плеоланг приложил кольцо, вскоре вернулся с деревянным футляром.

Пока мы летели, я успела представить украшенный золотом и драгоценными камнями ларец. Ведь только в таком могут храниться печати, заряженные великой магией, настолько сильной, что на протяжении веков делят два мира. А в итоге увидела длинный футляр из потемневшего от времени дерева.

– Я не знаю, для чего они нужны… – растерянно сказал король: он точно пытался оправдаться. – Храним их столько лет… Но для чего?

Зул Вилард принял футляр, и я заметила, как напряжены руки дракона. Открыл, и я услышала вздох облегчения: на черном сукне лежали глиняные круглые таблички. Невзрачные на вид. Такие, словно ребенок играл с глиной, слепил лепешки, да так и оставил.

Вот только ребенок не смог бы начертить знаки, которые венчали каждую печать. Я смотрела на них глазами человека и видела просто незнакомые символы. Я смотрела на них глазами дракона и видела такую мощь и силу, что становилось жарко глазам. Я знала, что означают эти руны.

Зул Вилард вынул печать и несколько секунд держал ее в руках.

– Конец старого мира, – тихо сказал он.

– Начало нового, – прошептала я, и почувствовала, как руки Скайгарда легли мне на плечи. Он прижал меня к себе, поцеловал волосы. Одна его ладонь легла на головку Агнары, которая улыбнулась, почувствовав прикосновение отца.

Глиняная печать полетела на пол, взметнулись осколки. Огненная руна «Забудь» на мгновение повисла в воздухе, а затем угасла. И следом за ней, одна за другой, «Не ищи», «Не замечай» и «Доверься» ушли в небытие.

Два мира снова стали единым целым. Теперь уже, надеюсь, навсегда.

Наверное, это будет трудно – начать все заново, попытаться простить, попробовать измениться. Но трудно не значит невозможно.

Я знала, что в это мгновение все химеры лишились сил и сделались очень уязвимы. Теперь станет возможным переломить ход войны.

Но еще не знала, победят ли драконы, и что нас ждет дальше. Твердо была уверена только в одном – я любима самым странным и неправильным драконом на свете, и сама его люблю так сильно, что даже умереть рядом с ним не страшно. А Горошинка, наша доченька, любит нас обоих.

А пока существует любовь – существует и надежда. Ведь пока мы любим нас не победить.

Осталось написать всего несколько строк. А после лорд Ньорд отвезет книгу королю, и она будет храниться в личной библиотеке Его Высочества.

Наверное, нужно написать еще и о том, как после ожесточенных боев установился хрупкий мир между драконами и химерами. Мы словно вернулись в те времена, когда два сильных непримиримых врага находились в вечном противостоянии, и ни один не мог победить. Что же, возможно, сила однажды окажется на стороне драконов.

Во всяком случае, драконы отвоевали свои владения. И через какое-то время замок Ньорд, разоренный и опустевший, вернулся к нам.

Первое время очень тяжело было находиться там, понимая, что никого из наших прежних слуг мы уже не увидим. Сколько раз я плакала на плече у Ская, вспоминая нашу добрую экономку…

Но, в конце концов, в опустошенный и грустный замок возвратилась жизнь. Появились новые слуги и, хотя я понимала, что Гвен никто не заменит, но хорошенькая юная гоблинка отлично ладила с Горошинкой, а значит, и я смогу привязаться к няне.

Крошки – садовники, которые спрятались, когда нагрянули химеры, теперь быстро привели сад в порядок. Деревья зазеленели с новой силой, точно тоже радовались тому, что прежние хозяева вернулись.

Но главной силой, что помогала смотреть в будущее с надеждой, стала наша дочь. За несколько месяцев она превратилось в очаровательное, пухленькое, ласковое создание. Она любила нас всех без всяких условий, не деля на тех, кто прав, а кто виноват. Улыбалась своей открытой беззубой улыбкой, так что невозможно было не улыбнуться в ответ. Я видела, как меняется старший лорд в ее присутствии. Как улыбка смягчает его жесткое лицо, как лучатся нежностью глаза. И в этот миг думала, что когда-нибудь смогу полностью его простить.

Про Ская и не говорю. Дочь была светом его жизни. Он готов был днями и ночами не спускать ее с рук, а Нари, хитруля, сразу почувствовала, что отцом можно властвовать безраздельно и чуть что тянула к нему ручки. И только в его объятиях она засыпала мгновенно, положив головку на плечо.