Лара Васильева - Один дар на двоих [litres]

– Ты что, нелюдь? Даже за стол не сядешь Марфу помянуть?

И кулаком по столу стукнул.

В комнате воцарилась тишина. Все уставились на Фила, ожидая его решения. Босс растерянно взглянул на меня, но тут я ему точно не помощник. Авторитет деда Егора непоколебим.

Выдохнув, Фил занял свободное место за столом.

– Вот и правильно! Помяни Марфу, сынок! – важно произнес Егор и распорядился, чтобы вновь прибывшему гостю «плеснули для сугреву».

За столом снова стало шумно. Разношерстная родня радушно приняла Фила в свою компанию.

Я вышла с мамой на кухню, а когда вернулась с закусками, увидела, как босс беседует с Жориком.

– А знаешь, Ани, как Марфа померла? – Дед Егор все не унимался. Заставив всех подвинуться, освободил мне место между собой и Филом.

Делать нечего. Я присела. Поймала заинтересованный взгляд босса.

– Знаю, – самонадеянно заявила. – Сидя в кресле-качалке с фотографией покойного мужа в руках.

Дед Егор даже присвистнул:

– Вот девка дает! Ничего-то от тебя не скроешь. Марфа такая же была. Бывало, бьешься над машиной, заставляя ее завестись, проклятущую. А Марфа пройдет мимо, взглянет и, словно ненароком, произнесет… этакое. И ведь где укажет, там и поломка найдется.

Все принялись громко обсуждать сказанное дедом Егором, а я посмотрела на Фила. Еще решит, что я какая-то ненормальная. Но босс беседовал с Жориком и не обращал на меня внимания.

Несколько часов пролетели незаметно. Когда первые гости начали рассасываться по комнатам, я помогла матери вымыть посуду. Вернувшись в гостиную, не обнаружила Фила. Уехать он не мог. В растерянности прошлась по комнатам.

– На улицу вышел, – шепнула мама и кивнула, чтобы я отправилась следом.

Накинув пальто, я выглянула наружу. Вдохнула морозный воздух. Как же приятно!

Фил стоял на веранде, облокотившись на перила. Заметив меня, подвинулся.

– Здорово, наверное, когда большая семья? – произнес Фил, выдохнув облако теплого воздуха.

– Здорово, – согласилась я, – только шумно. А у вас большая семья?

– Не обсуждаю семью с посторонними, – отрубил босс, – уж простите.

– Тогда о чем нам разговаривать? – пожала плечами я.

– О работе, – нашелся босс. – О бизнес-плане, который будем составлять, если контракт подпишут. Родиона Степановича назначу главным. Ваш отдел определю в помощь. Мы заключим контракт? – вдруг поинтересовался Фил. – Вы же вроде как угадываете иногда. Что скажете?

Я пожала плечами, потому что действительно не знала, но босс расценил по-своему.

– Ясно, – горестно вздохнул он, – не хотите расстраивать.

– Да нет же! Правда не знаю! – воскликнула я.

О работе разговор не клеился. Личные темы Фил предпочел не поднимать. Мы молчали, не зная, что сказать.

– А где бабушка ваша? – вдруг поинтересовался Фил. – Ну, покойная.

– В доме. А вы хотите навестить? – удивилась я странному желанию.

– Точно нет.

– Там просто окна настежь распахнуты. Холодно.

Фил кивнул.

– Никогда не спал в чужих домах, – вдруг признался он. – В гостиницах, конечно, а чтобы в доме, полном незнакомых людей, да еще с вашей бабушкой! Борюсь с желанием пойти спать в машину, но, боюсь, замерзну.

Он посмотрел на меня растерянным взглядом маленького мальчика.

– Какая машина? – удивилась я и поспешила успокоить: – Мама уже постелила вам в библиотеке. Не волнуйтесь, кроме вас, там никого не будет.

– Если так…

Фил кивнул и вернулся в дом. Я вошла следом. Пожелала боссу спокойной ночи и поспешила удалиться.

Слова Фила заставили обернуться:

– Завтра нужно вернуться как можно раньше.

Лицо босса было мрачным, в глазах – растерянность. Если это не волнение, то что тогда?

– Я поняла. На двенадцать назначены похороны. Не переживайте.

Босс удивленно приподнял бровь.

– С чего вы взяли, что переживаю? Хотя, конечно, так и есть. Не планировал остаться, а теперь волнуюсь, что не взял документы. Почитал бы на ночь.

Я улыбнулась. В домашней обстановке Филипп Эдуардович уже не казался строгим начальником, помешанным на работе.

– Вы завтра почитаете. Когда вернемся. Обещаю, что не поздно.

Хотела улыбнуться, но в данной ситуации это показалось неуместным.

На следующий день все поехали на кладбище, только Фил остался дома. Больно и страшно осознавать, что никогда больше не увидишь дорогого сердцу человека. Мама все время хлюпала носом, стирая слезы платком. У меня тоже блестели глаза, но ради мамы я сдерживалась.

Сказав о бабушке много добрых слов, мы с тяжелым сердцем вернулись обратно.

– Мне нужно домой, – прошептал Фил, едва я вошла в дом.

Я кивнула, понимая, что больше не могу испытывать его терпение.

Мама решила ехать с нами. Фил не возражал. Вернее, он совершенно не интересовался нашими делами. С самого утра босс долго разговаривал по телефону, нервничал, бросал на меня недовольные взгляды. Я чувствовала себя отвратительно, но ничего поделать не могла.

Попрощавшись с родственниками, Фил первым вышел на улицу. Мы с мамой – следом. Я хотела сесть сзади, но мама мягко подтолкнула меня на переднее сиденье. Всю дорогу босс был хмур и молчалив. Наверное, что-то произошло, но я не тот человек, с кем босс мог бы пооткровенничать.

Высадив нас возле дома, Фил сухо попрощался и умчался прочь.

В понедельник утром собиралась на работу с тяжелым сердцем. Майка не подозревала, что случилось за выходные, иначе извелась бы от ревности. Хотя причин ревновать не было. Фил явно дал понять, что категорически против служебных романов. А значит, и Майке не на что надеяться.

Инна уже была на работе. Я сидела за столом, потягивая кофе и изучая странные часы, когда прибежала Татьяна и сообщила, что контракт подпишут после обеда. Радостная новость. Значит, не придется писать заявление и мучиться в поисках новой работы.

Следующие несколько дней с Филом встречались редко. Босс так загрузил нас делами, что мы с Инной работали, не поднимая головы. Я приходила в себя к шести, когда в кабинете появлялась Майка.

Дорога домой, ужин… Я едва успевала посмотреть последние новости и проваливалась в сон.

– У тебя зимняя хандра, – вынесла вердикт Майка, у которой теперь от поклонников отбоя не было.

К сисадмину, охраннику и курьеру присоединился вполне себе серьезный кавалер Родион Степанович. Высокий, подтянутый, не мальчик и при хорошей должности. Фила безжалостно отодвинули на второй план, а от Родиона Майка ежедневно принимала подарки.

Незначительные пустячки вроде шоколадки или цветочка. При этом Майка расплывалась в глупой улыбке, а ее щеки заливал благодарный румянец. Коллеги перешептывались, удивляясь, как это отъявленный холостяк Родион допустил служебный роман.