Лара Васильева - Один дар на двоих [litres]

У всех сильных людей есть предел возможностей. Так называемый лимит боли. У Фила он исчерпался, едва тот увидел своего отца.

Я завела Фила в спальню и закрыла дверь. Чувствовала себя совершенно растерянной. Что делать? Фил совершенно никакой.

– Тебе надо прилечь.

Я помогла боссу устроиться на кровати.

Укрыла одеялом, потому что заметила, что его трясет. Руки холодны как лед, кожа бледная. Так и до приступа недалеко.

– Я сейчас приду, – пообещала и помчалась в кухню.

Вернулась с парой бутербродов, стаканом и начатой бутылкой водки. Протянула боссу стакан. Приказала:

– Пей!

Фил сел в кровати и выпил. Заставила съесть бутерброд, и через несколько минут налила еще стакан. Фил потихоньку начал приходить в себя. Предложила еще выпить, но он отказался.

– А что хочешь?

Фил попросил сигарету. Нашлась и она. Правда, пришлось сбегать в магазин возле дома. Купила пачку сигарет и зажигалку. Стеклянная пепельница нашлась в квартире Эдуарда.

Фил встретил меня благодарным взглядом. Встал с кровати, подошел к окну и, приоткрыв, закурил. Пепельницу поставил на подоконник. Предложил мне, но я отказалась:

– Не курю.

– Я тоже. – Фил горестно усмехнулся. – Еще в институте бросил.

– А начал когда? – поинтересовалась я, предчувствуя готовность босса к откровенному разговору.

– Когда мать умерла. Сколько себя помню, она всегда болела. Умерла, когда мне было тринадцать. В тот день я стащил у отца сигареты и накурился до одури. Словно почувствовал, что теперь могу делать все, что раньше запрещали. Отец ничего не сказал, а после похорон, заметив меня с сигаретой, строго наказал, отбив охоту нарушать правила. Потом пробовал в институте, но уже не впечатлило.

Фил цокнул языком и поморщился.

– Теперь ты понимаешь, почему я не люблю Новый год. – Глаза Фила снова покраснели, но он сдержал рвущиеся наружу эмоции. – Это всегда происходит, когда вокруг радость и веселье. Все вокруг в предпраздничной суете. Покупают подарки, веселятся. И только ты ненавидишь этот праздник, потому что он отнял у тебя близкого человека.

Посмотрела на босса, на его помятый костюм и растерянный вид. Жалко до слез, но я готова разделить с ним эту боль.

– В этот раз ты не один. Я с тобой. Мой отец умер практически в мой день рождения, – в ответ на откровенность Фила старалась быть максимально честной. – С тех пор я ненавижу этот праздник, но все равно праздную. А совсем недавно поняла: праздник не виноват. Просто роковое стечение обстоятельств.

Фил поднял на меня глаза и несколько секунд внимательно изучал.

– Просто ты добрая и понимающая, – резюмировал он. – А я – нет. Моя сестра даже не нашла времени, чтобы приехать на похороны отца. И как я должен на это реагировать?

– Она живет в другой стране, – попыталась я оправдать Елизавету, но не получилось.

– Она может приехать, если захочет, – покачал головой Фил и затянулся новой сигаретой. – Но она не хочет, потому что считает меня виноватым в смерти матери. А я и сам знаю, что виноват.

На глазах Фила выступили слезы.

Я вспомнила слова Эдуарда о том, что после рождения Фила обострилась болезнь его матери. Интересно, если сейчас спросить, он мне расскажет?

– А что за болезнь? – спросила, даже не надеясь на ответ.

Фил затушил в пепельнице недокуренную сигарету и вытащил на середину комнаты прикроватную тумбочку. Придвинул к ней два стула и налил себе рюмку водки.

– Принеси себе что-нибудь, – попросил он, – и закуски. Я просто не готов сейчас идти. Там отец. Боюсь, что сорвусь, едва его увижу.

Я не стала спорить. Филу и в самом деле тяжело. Держится из последних сил. Вышла в кухню, захватила бокал с начатой бутылкой вина. Положила на тарелку принесенные соседями закуски.

– Как Филипп? – поинтересовалась одна из бабулек, преграждая путь.

– Очень тяжело переживает, – вздохнула я, вспомнив рыдающего Фила.

Бабушка покачала головой, услужливо открывая мне дверь в спальню.

Я поставила тарелку и села на стул напротив босса.

– Спасибо, что ты рядом, – произнес Фил, наливая мне бокал вина. – Не знаю, что я делал бы без тебя.

– Просто оказалась в нужное время в нужном месте, – пробормотала я, пригубив вина.

Но Фил потребовал, чтобы допила до конца и рассказала правду.

Правду? Легче попросить, чем сделать. И могу ли я рассказать все как есть и понадеяться на понимание? Решила, что если уж Фил был откровенным со мной, то и я буду. А если не поверит… ну что ж. Я сделала все возможное.

– У меня есть дар, – сказала с внутренним трепетом, но босс никак не отреагировал. – Я попадаю к людям за тридцать минут до смерти. Пытаюсь их спасти, но некоторых не получается. Помнишь пожар, когда в огне погиб мужчина?

Фил помнил и коротко кивнул.

– Я тогда заметила твою заинтересованность. И разговор по поводу пин-кода карты, уверена, ты слышал.

Босс снова кивнул.

– А когда я загадочным образом исчезла из твоей машины? Ты с ума сходил, а позже примчался ко мне.

– И к девочке тоже? – Фил удивленно посмотрел на меня. Теперь настала моя очередь кивать. – А к отцу как ты попала?

Он скинул пиджак, бросив его на кровать.

– Просто оказалась в его квартире, – развела руками, не подобрав более достойного объяснения. – Ой, я забыла! Он тебе передал последние слова.

При упоминании «последних слов» у Фила дернулся левый глаз.

– Он сказал, что на Псковщину ты теперь поедешь один, – на одном дыхании произнесла я последнее пожелание Эдуарда.

После этих слов Фил растерялся. Придумать можно что угодно, но есть вещи, которые дороги сердцу. Эта фраза – как раз из таких. От которой у босса вновь покраснели глаза и прервалось дыхание.

– Так и сказал? Ну батя! – спустя некоторое время хрипло выдохнул Фил, приходя в себя. – Зачем ты так!

В течение последующих двух часов я подробно и не один раз пересказала разговор с Эдуардом. Не поняла, поверил ли Фил, но он кивал и явно что-то прикидывал.

– Знаешь, – заметил Фил, когда я уже отчаялась услышать ответ, – твой рассказ многое объясняет.

Удивилась. Босс ведь не верит в мистику и тому подобную ерунду?

– В твоем случае рациональные объяснения не укладывались в голове. Я не верю в мистику, но верю тебе, – признал он и добавил: – Если тебе нужны были эти слова.

Я взглянула на Фила, но босс смотрел открыто и уверенно.

– Ты правда мне веришь?

И было отчего усомниться. Даже Майка не поверила бы в мои рассказы. А Фил, скептик и реалист, поверил.

– Не нахожу другого рационального объяснения, – признался Фил.

Действительно, мое появление за полторы тысячи километров от дома с научной точки зрения объяснить невозможно.

– Ты меня поразила. Настолько, что я не знаю, что еще добавить.