Екатерина Кариди - Суженый (СИ)

Осязаемое, совсем рядом, а ей не видно. темно. Волосы дыбом от жути.

— Ты помнишь ящик пива?

И снова смех, обидный, издевательский.

Бог ты мой… Это был удар поддых. Снежану мгновенно отбросило в тот день, когда она узнала, что на нее поспорили, а на кону был ящик пива. Залило ядом обиды, так что стало трудно дышать.

— Жизнь ничему не учит.

Этот смех звенел в ушах, терзал ей душу. Как будто отрывал от нее куски. И не закрыться от него, потому что он звучал в голове, внутри. И так страшно! Темнота кругом и темное чудовище в темноте. Кажется, сейчас поглотит, растворит в себе.

Не спастись.

Отчаяние стало захлестывать ее. Бежать! Выход! Где-то же должен быть выход?! А грудь уже разрывает от сбитого дыхания. Слезы застилают глаза.

Вдруг яркая вспышка алого пламени.

И ее выбросило из сна.

Из сна вынырнула, а дышать так тяжело, как будто воды наглоталась. Долго еще лежала с копотящимся сердцем, невольно вздрагивая. Господи, к чему этот сон?

Почему опять память подбросила ей тот проклятый ящик пива, вытаскивая из души самое больное? Ту давнюю обиду, незаживший нарыв.

Боль подкатывалась к горлу. Заснуть сейчас Снежана была просто не в состоянии.

Быстро оделась и вышла на террасу домика. А ночь густая, черная.

Сначала она постояла там, потом, когда глаза привыкли, спустилась вниз, и вдоль ручья — к купели у водопада. А цветы сегодня как-то по-особенному пахли. Или у нее от всего пережитого обострилось обоняние?

Не хотелось об этом думать. Хотелось просто вдыхать в себя запах цветов, просто опустить руки в купель и закрыть глаза. Пусть вода унесет кошмар.

Прохладная вода сделала свое дело, постепенно Снежана успокоилась.

И надо бы открыть глаза, но ей не хотелось прерывать это состояние, еще немного продлить. Еще несколько мгновений, а потом она все-таки заставила себя взглянуть перед собой.

Колышущимся зеркалом из текучего серебра казался водопад. Гладким и плотным, словно это был жидкий металл. Серебристая стена качнулась, покрываясь рябью, и Снежана застыла, не смея дохнуть, пока в глубине зеркала сначала легкой дрожью, а потом, разливаясь по серебру пятнами темноты, стала формироваться картинка.

Пятна клубились, подобно призрачному дыму, а потом в этой дымке стала проявляться мужская фигура. Та, из ее сна. Она узнала его сразу. Блестящий капельками воды обнаженный торс, склоненная голова. Длинные темные волосы закрывают лицо, спадают мокрыми прядями на грудь. С волос стекает вода, и кажется, она слышит, как тяжелые капли срываются.

Кап-кап. Кап-кап.

А он поднимает голову.

Снежана замерла. Вот он момент истины. Сейчас она увидит его лицо, и если он хочет ей что-то сказать…

Камешек выскользнул из-под ноги, Снежана оступилась, невольно оглядываясь.

Когда она подняла глаза, мужчина уже смотрел на нее. Из-за длинных волос, закрывавших пол-лица, был виден глаз и краешек губ. Она отшатнулась от неожиданности, снова чуть не поскользнувшись на камнях. Даже хотела бежать.

А он мгновенно шевельнулся, или может быть, картинка волной пошла. И смотрел на нее, словно пытался донести какую-то тайну, что-то важное. Первая реакция прошла, Снежана начала вглядываться.

Мужчина был красив. Но весь какой-то темный.

Губы его шевельнулись, как будто он хотел сказать, и не мог прорваться сквозь толщу воды, он попытался протянуть руку… И картинка вдруг смазалась, исчезла так внезапно, как будто ее выключило. Снежана застыла в замешательстве, а потом долго стояла, приложив руку ко рту.

Пока не поняла, что ее бьет озноб, и побрела в домик. В постель она залезла прямо в одежде, а сверху еще укрылась зимним одеялом, которое нашла в сундуке. Кое-как согрелась и смогла уснуть.

Снилось ей странное. Объятия жаркие, как тот огонь. Как будто ее согревает кто-то во сне и шепчет, шепчет, зовет. А ей не понять слов, но хочется найти его губы.

Выпить его огонь, согреться, наконец, и отдать ему все до капли.

Утром у нее поднялась температура.

Температура поднялась, примерно тридцать семь и два. У нее всегда организм так на переутомление реагировал. Да еще и знакомое тянущее ощущение внизу живота. Месячные пришли раньше времени. Засада, блин…

Она быстро оделась и побежала в летнюю купель мыться, а потом в домик, где вчера принимала больных, за чистыми тряпочками, других-то гигиенических средств никаких.

И тут размер засады обозначился в полной мере.

Девчонки, стоило им ее увидеть. подняли истерический вопль и немедленно загнали Снежану обратно дом. Да еще развили бурную деятельность. Завесили все вокруг какими-то тряпками по какому-то местному феншую, все жерди вокруг обвязали лоскутками, как майские деревья.

— Девчонки, прекратите эти танцы с бубнами, вы что, спятили? — попыталась она возмутиться. — Это же простая физиология, самое обычное состояние женщины. Я сейчас встану и все будет в порядке.

— Нет-нет! Нельзя! — замахали руками они.

Кричали, что ей нельзя выходить, это неприлично, опасно! Никто не должен видеть!

Короче, бред и полный финиш.

Нет, полный финиш начался позже. Когда на той стороне у излучины скопились все Проводники. Нервные, у всех напряженные лица. Они расхаживали там, топтали траву. А стоило Снежане выглянуть через щелочку в занавешенном окне, тут же повернули головы и разом подались к ней. Она немедленно опустила занавеску.

Так на нее еще девицы зашикали:

— Не выходи! Они все там! Нельзя!

Она уже и сама поняла, что выходить наружу сейчас нежелательно. Но Снежана там видела носилки.

— А на носилках кто? — спросила она.

— Гайдиар. Он ранен.

— Так я его сейчас вылечу…

Ей даже договорить не дали, налетели Рейли и Тефи вдвоем- Тебе сейчас нельзя лечить.

— Выходить нельзя, опасно!

Кошмар какой-то. Абсурд. Бред. Но самое ужасное — твердая уверенность, что все эти мужики, которые там столпились, в курсе ее маленькой проблемы.

Чеееерт! Никакой приватности. Зла не хватало на них на всех.

Невольно вспомнилось, как ее сопровождали «в кустики». пока они были в приграничных землях. Но тогда этому еще было какое-то объяснение, опасность, твари со щупальцами. А сейчас-то зачем???

Это надо было прекратить.

— Найдите Раада или Элкмара, или еще кого-нибудь, кто может с этим разобраться, — скомандовала она. — Скажите им, пусть передадут остальным, что со мной все в порядке. И пусть они уйдут!

— Но госпожа, пока выбор не сделан, они имеют право тут находиться…

— ПУСТЬ ОНИ ВСЕ УЙДУТ.

Девчонки надулись, но все же, десять раз проверив ее жилище, увешанное тряпками, на предмет непроницаемости, вышли. И пока они отсутствовали, Снежана сидела внутри и бессильно злилась на свой дурацкий организм и на ситуацию. А снаружи слышался гомон, разговоры на повышенных тонах. Брань, крик. Она заткнула уши, чтобы не слышать.