Дора Коуст - Тьма

– Будьте добры, положите на вершину шара ладонь.

– Какую? – зачем-то уточнила девушка.

– Ту, которая вам больше нравится…

Лорд пытался быть сдержанным и вежливым, но улыбка то и дело выскальзывала на его губы. Эта девочка вызывала доброе веселье своими прямыми, открытыми, по-детски наивными фразами. Она с осторожностью протянула правую руку, будто собиралась потрогать чистейший огонь. Тело напряглось – так всегда случается с людьми, когда перед ними возникает неизвестность.

Шар начал наполняться бликами, в которых пока еще не узнавались стихии. Но вот постепенно стали вырисовываться очертания красного, за ним голубого, затем синего и напоследок – зеленого. Глаза Лорда становились все больше от удивления с каждой новой появившейся стихией. В секунду стеклянную оболочку затопила чернильная тьма. Она билась о стенки, обнимая их, скрывая под собой все остальные стихии. Артефакт озарил кабинет ослепительным золотом.

Вспышка была настолько яркой, что глаза обоих собеседников заболели, словно раскаленный на солнце песок попал под веки, царапая их. Петра не сдержалась и закричала. Она хотела встать, сделать хоть что-нибудь, лишь бы эти мучения прошли, но сильные руки сжали ее в своих объятьях. Девушка вздрогнула – то ли от неожиданных прикосновений, то ли от грохота, который прозвучал после ее крика совершенно устрашающе, но не стала вырываться, а наоборот, сильнее прижалась к единственному в этой комнате человеку, от которого исходило чувство несокрушимой защиты.

– Успокойтесь, Гори. Сейчас все пройдет.

Теплая ладонь скользнула по лицу и опустилась на не перестающие жмуриться веки. Легкое покалывание превратилось в освежающий холодок, который, исчезнув, забрал вместе с собой и острую боль. Девушка открыла глаза и встретилась с непередаваемым взглядом Лорда Директора.

– Спасибо… – на грани слышимости прошептала Петра.

Она хотела отступить, но объятья стали только крепче, еще не приносящие дискомфорта, но уже перешедшие грань допустимого между юной Леди и Лордом.

– Сколько вам лет?

– Шестнадцать. – Девушка от чего-то не могла отвести глаз, словно загипнотизированная.

– Как давно у вас появилась Тьма? – мужчина даже не моргал, задавая вопросы.

– В три. После смерти отца, – почему-то добавила Петриция.

– Вы уверены, что хотите попасть именно в эту Академию? Здесь не обучают искусству подчинения Тьмы. Я мог бы поспособствовать вашему поступлению в Академию Подчинения.

Грон не хотел расставаться с такой необычной адепткой, ведь впоследствии она могла стать сильной стихийницей, если не сильнейшей в этой Академии. Но не предложить не мог, так как знал, сколь мало в Империи осталось тех, кто обладал хотя бы крупицами Тьмы. Впервые он встречал обладателя пятой силы такого юного возраста. Как человеку, любящему узнавать что-то новое, ему хотелось понять, каким образом девушка жила целых тринадцать лет, сдерживая в себе смертоносную магию. Ведь в Академию Подчинения попадали люди разных возрастов, и в большинстве случаев их привозили именно после первого выброса силы, который неминуемо наступал уже на следующий день после принятия сгустка.

– Я целенаправленно ехала именно сюда. Не лишайте меня возможности обучения использования стихий.

– Если произойдет неконтролируемый выброс, а он рано или поздно настанет, я обязан буду передать вас другой Академии, – мужчина не хотел тешить ее напрасными надеждами и решил сразу расставить все точки над и.

– Я согласна, – слишком уверенно ответила девушка.

В голове Лорда снова сработал звоночек, указывающий на нестыковки в поведении Петриции из рода Сей. Без какого-либо предупреждения дверь кабинета распахнулась, явив испуганного секретаря. Увидев представшую картину объятий, со стороны кажущихся нежными и теплыми, словно ласка любящей друг друга пары, она произнесла многозначительное «Ой!» и попыталась скрыться за преградой в виде все той же двери.

– Стоять!

Лорд Директор словно нехотя отпустил теперь уже точно свою адептку и развернулся к секретарю, чьи глаза сейчас напоминали Драконьи. И нет, у этих величественных существ никогда не было страха во взгляде, но размер глаз помощницы точно соответствовал подробным изображениям из книг, которые видела Петра.

– Риана, проводите адептку в женское общежитие и проследите за тем, чтобы ей выделили комнату среди первокурсниц.

– Ккконечно, Лорд Директор, – кое-как совладав с собой, проговорила женщина.

– Адептка Сей. Зайдите ко мне после обеда. – Эмоции снова пропали из его голоса.

Девушка сделала шаг и наступила на осколки, которые тут же издали соответствующий хруст. Петра отскочила на добрых полметра и увидела на полу части разбитого артефакта.

– Простите! Я не хотела! – воскликнула она, разволновавшись.

– Вам не за что извиняться. Это случилось по моей вине…

Они продвигались к общежитию в обоюдном молчании. Женщина то и дело косо поглядывала на новую адептку, думая, что Петра этого не замечает, но девушку это совершенно не волновало. Она погрузилась в воспоминания тринадцатилетней давности, которые слишком хорошо осели в юном сознании, навсегда закрепив за собой глубинное место в душе.

В тот темный день даже погода скорбела вместе с людьми по молодой Леди Колдроус. Тяжелые свинцовые тучи давили на собравшихся на кладбище, окропляя дождем, словно холодными слезами. Вереница Лордов и Леди нескончаемым потоком менялась около закрытого бархатного гроба. Красные ткани оплетали каркас, как идеальное платье совершенное тело.

Глубокое море самых синих роз возвышалось над этой коробкой, прячущей любимую маму маленькой девочки. Петра стояла совсем рядом и ледяной ладошкой оглаживала черный ажурный край, что нашили прямо на бархат. Не перестающие течь слезы смешивались с небесными каплями и ударялись о стылую землю. За вторую руку ее держала няня. Она крепко сжимала пальчики и кривилась в лице, пытаясь не дать слабину и не заплакать.

– Леди не плачут! – перед церемонией грубо сказал дочери Лорд Колдроус.

А она не прекращала реветь. Девочка прощалась со своей мамой. С той, которая любила ее просто так, так же, как няня, а может быть, еще сильнее. Боль в груди вонзала свои шипы, разрастаясь по щуплому тельцу. Она забиралась в самые укромные уголки, впиваясь тысячами игл, но Петриция терпела. Ее мама была самой сильной на свете, так говорила няня, и она тоже хотела стать, как мама – самой сильной.

Няня не выдержала и лишь на секунду отпустила девочку, чтобы прикрыть лицо руками, но Петра увидела совсем рядом с местом захоронения, у другой могилы, где был похоронен дедушка, черную тень. Небольшой сгусток висел прямо в воздухе и не имел определенного контура – лишь непонятные очертания, смазывающиеся под дождем. Девочка огляделась вокруг, но на нее никто не обращал внимания.