Дора Коуст - Ад

– Что читаешь? – Малиса собиралась на очередное свидание, примеряя у зеркала такое же, как и у всех адепток, черное ученическое платье.

– Да так, ничего интересного. – Петра быстро спрятала один из дневников матери под подушку, подальше от любопытных глаз подруги. – А у нас из сладкого ничего не осталось?

– Ага. Размечталась. – Мали сдула прядки с лица и принялась закреплять их заколками с драгоценными камнями. – Твой Дракон вчера, пока нас не было, не только весь торт схомячил, но и кексы нашел, припрятанные на черный день. Ууу! Прожорливая зараза! – девушка через зеркало пригрозила кулаком распластавшемуся на письменном столе Дрону.

– Пфф! – ответила эта мохнатая тушка, которой теперь снова приходилось принимать вид хомяка.

– Жаль. А я так надеялась… – вздохнула Петра.

– Он был сосем некусный! – словно в оправдание, пропищал заметно потолстевший комок.

– И именно поэтому ты съел его весь. Ну-ну… – соседка, присев на кровать, зашнуровывала ботиночки на высоком каблуке.

Стук в дверь не дал Петре ничего ответить, а лишь заставил быстро схватить хомяка и засунуть все под ту же подушку.

– Войдите, – кивнув девушке, громко произнесла Мали.

На пороге комнаты стояла комендант женского общежития. Она мило улыбалась, оглядывая заметно расслабившихся девушек, но шаг вперед делать не решалась.

– Добрый день, адептки.

– Добрый, – ответила Петра.

– Петриция, вас к себе вызывает Лорд Директор. – Руки нянечки были спрятаны за спину, что еще больше укрепляло мысли о сговоре.

– Сейчас? – уточнила девушка.

– Прямо сейчас.

Всего секунда, а в дверях уже и нет никого.

– Странно, – посмотрев на Петру, выдала соседка. – Мы вроде бы еще не успели ничего натворить.

– Я-то уж точно…

Как давно она не ходила по этому коридору. Будто тысяча лет прошла с последнего ее визита в кабинет Лорда Директора. Адепты шмыгали туда-сюда, торопясь кто в библиотеку, кто по своим делам. Первая дверь, а за ней, как и всегда, недовольная секретарь. Смотрела на Петру надменно, с явной брезгливостью на лице. Их отношения делились на ненависть и безразличие. Петриция не понимала негативных чувств, но углубляться в них не собиралась. В конце концов, вреда эта дама пока не приносила, а значит, время для каверз еще не пришло.

– Вам назначено? – с ядом в голосе вопросила Риана.

– Лорд Директор вызвал меня.

– Подождите, я уточню.

– Не стоит беспокоиться. Я сама и уточню, и покажусь.

Рукава черной ученической рубашки хотелось поправить, а брюки, казалось, требовали глажки. Петра желала выглядеть перед этим мужчиной несравнимой, идеальной, гордой и… желанной. Переведя дух, она все же потянула на себя ручку и ступила на запретную территорию. Будто снова первый год обучения, словно это их первый день знакомства, да только девушка повзрослела, точно зная, чего хочет.

– Добрый день, Лорд Директор. Вы просили меня явиться. – Словам старалась придать твердости, а взгляду выразительности и спокойствия.

Не могла контролировать себя рядом с ним, отдаваясь душой, требуя редкой ласки. Обман помнился, но после сюрприза казался маловажным, незначимым. Главное, что сердце больше не разрывалось от выбора, потому что оно всегда тянулось к одному и тому же мужчине.

– Хм… Это вы, Гори Сей, желали встретиться со мной. Куратор эль Свьен передала вашу просьбу…

Петра стояла посреди кабинета в немом изумлении и не могла произнести ни слова. Все же сговорились две вредные…

– Да, я желала обсудить с вами очень важный вопрос. Я хотела бы найти в городке близ Академии подработку, но мне необходимо ваше письменное разрешение. – Сориентировалась быстро, потому что давно откладывала этот разговор из-за отсутствия самого директора.

– С чем связано такое… желание? – стоял напротив, облокотившись о письменный стол.

– Я нуждаюсь в средствах.

– Вы могли сказать мне об этом раньше и получить необходимую сумму.

Петриция была готова взорваться. Как объяснить этому упертому мужчине, что она должна иметь свободные монетки, за которые не надо ни перед кем отчитываться? Как донести, что желает оставаться независимой, а тем более от него?

– Я не нуждаюсь в вашей помощи, а потому и не прошу. От вас мне требуется лишь разрешение. Заработать я вполне могу и сама. – Старалась подбирать слова, чтобы не затевать ссору на ровном месте, но Грон считал по-другому.

– А если я не даю вам это разрешение? – подобно грациозной кошке мужчина приближался, не разрывая зрительного контакта.

– Тогда вы обрекаете меня на бедственное существование.

– Но ведь я дам вам монеты. Столько, сколько нужно. – Остановился близко-близко, так, что можно прижаться к мощному телу, спрятать лицо на груди.

– Мне… – голос охрип от волнения, от бесконтрольного желания. – Не нужны… ваши…

– Петра, да сколько можно, Дракон тебя покусай? Ваши… ваши… Я являюсь твоим опекуном, а значит, ежемесячно получаю золотые на твое содержание. Это твои монеты, понимаешь? Я все их до единой храню, ожидая, пока ты изъявишь желание за ними прийти.

– Но я не знала…

Его стон раздался оглушающе, заставив вздрогнуть, зажмурить веки. Вдыхала аромат – неповторимый, дерзкий, тяжелый. Его запах сковывал, дурманил не хуже любовного состава, приковывал прочными цепями уз.

– Я должен был тебе сказать. Прости, совсем забегался в этих проблемах.

– Не стоит беспокоиться, но, может, вы все же подпишете разрешение? – попыталась еще раз, заведомо ожидая отказа.

– Петра! Прошу тебя, прекрати!

Грон и сам не знал, чего хотел больше. Того, чтобы Петриция отказалась от своего сумасбродного желания, или того, чтобы перестала обращаться к нему на вы. Так невозможно близко, так неистово сладко…

– Но мне нужно! – стояла на своем, воинственно сжимая кулачки.

В секунду притянул к себе, завершая нелепый спор. Одна его рука удерживала шею, а вторая – крепко обнимала талию, прижимая к телу, обтянутому рубашкой. Кожа под ладонями горела, пылала, отдаваясь предвкушением в груди. Губы коснулись губ. Сминали, иссушая, снова играя «Обнаженное Франго». Страсть затмевала разум, разрешая плыть по волнам чувств. Так хотелось этого поцелуя, так желалось одинокими днями и ночами, так мечталось, вспоминая вкус губ. Горела как факел, как стихия огня, взрываясь столпами искр. Лишь бы не прекращалось забвение, лишь бы жгучий костер не погас, лишь бы ад из томлений и мучений продолжался.

Оторвались тяжело, дышали, как загнанные иптокии. Видела его темный пожирающий взгляд, чувствовала, как боль разрастается по телу, настолько сильно сжимали его пальцы. Хотелось зарыться в длинные темные волосы, убранные в хвост, прижаться щекой к шершавой щеке. Углубиться в игру, что невольно срывает покровы, ломает все выстроенные стены, давая свободу чувствам.