Сара Маас - Дом Земли и Крови [ЛП]

За все эти годы он никогда не приходил к ней повидаться. Да и зачем беспокоиться?

— Здесь повсюду камеры, — сказала она, продолжая сидеть за своим столом, ненавидя его запах пепла и мускатного ореха, который заставил ее вернуться на двенадцать лет назад, к плачущей тринадцатилетней девочке, которой она была в последний раз, когда разговаривала с ним. — На случай, если ты надумаешь что-нибудь украсть.

Он проигнорировал насмешку и сунул руки в карманы своих черных джинсов, продолжая молча осматривать галерею. Он был великолепен, ее отец. Высокий, мускулистый, с невероятно красивым лицом под длинными рыжими волосами, точно такого же оттенка и шелковистой текстуры, как у нее самой. Он тоже выглядел всего на несколько лет старше ее-одетый как молодой человек, в эти черные джинсы и такую же футболку с длинными рукавами. Но его янтарные глаза были древними и жестокими, когда он наконец сказал:

— Мой сын рассказал мне, что произошло на реке в среду вечером.

Как он умудрился превратить этот легкий акцент на моем сыне в оскорбление, было выше ее понимания.

— Рун-хорошая собачка.

— Принц Рун счел необходимым сообщить мне об этом, поскольку ты можешь оказаться… в опасности.

— И все же ты прождал три дня? Надеялся, что меня тоже казнят?

Глаза ее отца вспыхнули.

— Я пришел сказать тебе, что твоя безопасность обеспечена и что губернатор знает, что ты невиновна в этом деле, и не посмеет причинить тебе вред. Даже в качестве наказания Ханту Аталару.

Она фыркнула. Ее отец замер.

— Ты невероятно глуп, если думаешь, что этого будет достаточно, чтобы сломить Аталара.

Рун, должно быть, тоже рассказал ему об этом. Та катастрофа, которая произошла между ней и Хантом. Что бы это ни было. Как бы это ни называлось-использовать ее подобным образом.

— Я не хочу об этом говорить. — Ни с ним, ни с кем другим. Фьюри снова исчезла, и пока Джунипер передавала сообщение, Брайс поддерживала короткий разговор. Затем начались звонки от ее матери и Рэндалла. И большая ложь.

Она не знала, почему солгала о причастности Ханта. Может быть, потому, что объяснять ее собственный идиотизм, позволивший Ханту войти в ее жизнь — будучи настолько чертовски слепой к тому факту, что он обвел ее вокруг пальца, когда все предупреждали ее, он даже сам сказал ей, что будет любить Шахар до самой смерти. Ей было невыносимо осознавать, что он выбрал Архангела и их бунт вместо нее, вместо них… она не могла говорить об этом с мамой. Не без полной потери способности функционировать.

Итак, Брайс вернулась к работе, потому что… что еще оставалось делать? Ничего не было слышно о заявках на новую работу.

— Я не об этом говорю, — повторила она.

— Ты будешь говорить об этом. С твоим королем. — Потрескивающий уголек его силы заставил потухнуть первые огни.

— Ты не мой король.

— По закону-да, — ответил ее отец. — Ты значишься наполовину Фейри и гражданином. Это ставит тебя под мою юрисдикцию как в этом городе, так и в качестве члена Дома Неба и Дыхания.

Она щелкнула ногтями.

— Так о чем же вы хотели поговорить, Ваше Величество?

— Ты уже перестала искать этот Рог?

Она моргнула.

— А теперь это имеет значение?

— Это смертоносный артефакт. То, что ты узнала правду о Данике и Аталаре, еще не значит, что тот, кто хочет его использовать, уже пойман.

— Разве Рун тебе не сказал? Даника украла Рог ради забавы. Выбросила его где-то в один из своих моментов полета-высоко-как-гребаный-воздушный змей. Это тупик. — Увидев, как нахмурился ее отец, она объяснила: — Кристаллы были случайно вызваны Даникой и другими, кто принимал Синтетик, благодаря черной соли в нем. Мы были неправы. Рог никто не искал.

Она не могла решить, кого ненавидит больше: Ханта, Данику или себя за то, что не увидела их лжи. Не желая видеть ничего из этого. Эта ненависть преследовала ее на каждом шагу, на каждом вздохе. Горела глубоко внутри.

— Даже если ни один враг не ищет его, стоит позаботиться о том, чтобы Рог не попал в чужие руки.

— Только в руки Фейри, верно? — Она холодно улыбнулась. — Я думала, что твой избранный сын сидит у него на хвосте.

— Он занят другими делами. — Должно быть, Рун велел ему идти к черту.

— Ну, если ты можешь вспомнить, где Даника оставила его под кайфом, то вся во внимании.

— Это вовсе не пустяк. Даже если Рог давно потерян, он все еще занимает особое место в истории Фейри. Он будет очень много значить для моего народа, если его вернут. Я думаю, что с твоим профессиональным опытом такой поиск будет тебе интересен. И твоему работодателю.

Она снова посмотрела на экран компьютера.

— Что угодно.

Он сделал паузу, а затем его сила загудела, искажая каждую звуковую передачу, прежде чем он сказал:

— Я очень любил твою мать, ты знаешь.

— Да, так сильно, что оставил шрам на ее лице.

Она могла бы поклясться, что он вздрогнул.

— Не думай, что с тех пор я не жалею о своих поступках каждую минуту. Живу в позоре.

— Мог бы и одурачить меня.

Его сила с грохотом прокатилась по комнате.

— Ты так похожа на нее. Даже больше, чем ты думаешь. Она никогда никого и ни за что не прощала.

— Я воспринимаю это как комплимент. — Этот огонь горел и бушевал в ее голове, в ее костях.

— Я бы сделал ее своей королевой, — тихо сказал ее отец. — У меня уже были готовы документы.

Она моргнула.

— Как это удивительно неэлитно с вашей стороны. — Ее мать никогда этого не предлагала, даже не намекала. — Ей очень не хотелось быть королевой. Она бы сказала «нет».

— Она любила меня достаточно сильно, чтобы сказать «да». — В его словах звучала абсолютная уверенность.

— Ты думаешь, что это каким-то образом стирает то, что ты сделал?

— Нет. Ничто и никогда не сотрет того, что я сделал.

— Давай обойдемся без этой ерунды про твое горе. Ты пришел сюда после всех этих лет, чтобы рассказать мне эту чушь?

Отец долго смотрел на нее. Затем шагнул к двери и молча открыл ее. Но прежде чем выйти на улицу, он сказал, и его рыжие волосы заблестели в лучах послеполуденного солнца:

— Я пришел сюда после всех этих лет, чтобы сказать тебе, что ты, может быть, и похожа на свою мать, но ты также больше похожа на меня, чем ты думаешь. — Его янтарные глаза — ее собственные-блеснули. — И это не очень хорошо.

Дверь захлопнулась, и в галерее потемнело. Брайс уставилась на экран компьютера, затем набрала несколько слов.

О Ханте по-прежнему ничего не было. Ни одного упоминания о нем в новостях. Ни единого шепота о том, был ли Умбра Мортис заключен в тюрьму или подвергнут пыткам, жив или мертв.

Как будто его никогда и не было. Как будто он ей приснился.

Глава 69

Хант ел только потому, что этого требовало его тело, спал, потому что ему больше нечего было делать, и смотрел телевизор в коридоре за решеткой своей камеры, потому что он сам навлек это на себя, Вику и Юстиниана, и ничего нельзя было исправить.