Сара Маас - Дом Земли и Крови [ЛП]

— А это что такое? — Прошептала Фьюри.

Она мерцала, становясь все ярче в ночи.

Достаточно, чтобы осветить ее тонкие руки, сжимающие сверкающий, пульсирующий свет перед грудью.

Свет исходил из ее груди — он был вытянут изнутри нее. Как будто он жил в ней все это время. Глаза Брайс были закрыты, лицо безмятежно.

Ее волосы развевались над головой. Вокруг нее тоже плавали куски мусора. Как будто гравитация перестала существовать.

Свет, который она держала в руках, был таким ярким, что весь остальной мир казался серым и черным. Она медленно открыла глаза, янтарные, сверкающие, как первые чистые лучи рассвета. Мягкая, тайная улыбка украсила ее губы.

Она подняла глаза на нависшие над ней Ворота. Свет между ее ладонями становился все ярче.

Рун упал на колени.

— Я Брайс Квинлан, — сказала она воротам, пустоте, всему аду. Ее голос был безмятежным-мудрым и смеющимся. — Наследница Звездорожденных Фейри.

Земля выскользнула из-под Ханта, когда свет между ее руками, звезда, которую она вытащила из разбитого сердца, вспыхнула так же ярко, как солнце.

***

Даника стояла на коленях на асфальте, сцепив руки за окровавленными волосами. Из двух огнестрельных ран на ноге уже не текла кровь, но Брайс знала, что пули застряли в верхней части бедра. Боль от стояния на коленях должна была быть невыносимой.

— Ты тупица, — выплюнул ей змей-оборотень, открывая патронник своего пистолета с жестокой точностью. Пули были уже в пути — как только его помощник найдет их, пистолет будет заряжен.

Боль в поврежденной руке Брайс была вторичной. Все это было вторично по отношению к этому пистолету.

Мотоцикл тлел в тридцати футах от них, а винтовка была брошена еще дальше в засушливый кустарник. Дальше по дороге полуприцеп работал на холостом ходу, его грузовой отсек был заполнен всеми этими окаменевшими животными, направлявшимися бог знает куда.

Они потерпели неудачу. Их отчаянная попытка спасения провалилась.

Карамельные глаза Даники встретились с глазами змея-оборотня, лидера этой ужасной контрабандной шайки. Мужчина, ответственный за этот момент, когда перестрелка, происходившая на скорости сто миль в час, обернулась против них. Даника управляла мотоциклом, ее рука обвилась вокруг ноги Брайс, чтобы удержать ее, пока она целилась из винтовки. Им удалось увезти два седана со змеями, полные одинаково ненавистных мужчин, намеревающихся причинить боль и продать этих животных. Они уже приближались к гоночному полуприцепу, когда стоявший перед ними мужчина успел выстрелить в шины мотоцикла.

Мотоцикл перевернулся, и Даника отреагировала со скоростью волка. Она обвилась вокруг Брайс всем телом. И приняла на себя основную тяжесть удара.

Ее разорванная кожа, сломанный таз-все было по этой причине.

— Брайс, — прошептала Даника, и слезы потекли у нее по щекам, когда она осознала реальность этого колоссального провала. — Брайс, я люблю тебя. И мне очень жаль.

Брайс отрицательно покачала головой.

— Я не жалею об этом. — Правда.

А потом появился помощник змея-оборотня с пулями в руках. Их звон, когда они заряжали ружье, эхом отдавался в костях Брайс.

Даника всхлипнула.

— Я люблю тебя, Брайс.

Эти слова пронеслись между ними волной. Сердце Брайс раскололось на части.

— Я люблю тебя, — повторила Даника.

Даника никогда не говорила ей таких слов. Ни разу за четыре года учебы в колледже. Брайс знала, что она ни разу не говорила это. Даже Сабине.

Особенно Сабине.

Брайс смотрела, как по гордому, свирепому лицу Даники катятся слезы. В сердце Брайс щелкнул замок. Ее душа.

— Закрой глаза, Даника, — тихо сказала она. Даника молча смотрела на нее.

Только ради этого. Только ради Даники она могла пойти на такой риск.

Гравий вокруг Брайс задрожал. Начал всплывать вверх. Глаза Даники расширились. Волосы Брайс парили, словно под водой. В глубоком космосе.

Змея-оборотень закончил заряжать патроны и направил пистолет Данике в лицо. Его коллега ухмыльнулся, стоя в шаге позади него.

Брайс выдержала пристальный взгляд Даники. Не отводя взгляда, она снова сказала:

— Даника, закрой глаза. — Дрожа, Даника повиновалась. Крепко сжала их.

Змея-оборотень щелкнул предохранителем пистолета, даже не взглянув на Брайс и обломки, которые поплыли к небу.

— Да, тебе лучше закрыть глаза, Ты же знаешь…

Брайс взорвалась. Белый, ослепительный свет вырвался из нее, вырвался на свободу из этого тайного места в ее сердце.

Прямо в глаза змею-оборотню. Он закричал, царапая себе лицо. Сверкая ярко, как солнце, Брайс двинулась вперед.

Забыв о боли, она в мгновение ока схватила его за руку. Повернув его так, что он уронил пистолет. Еще одно движение и он растянулся на асфальте.

Где она выпустила ту пулю, предназначенную для Даники, в его сердце.

Его сообщник кричал, стоя на коленях и выцарапывая себе глаза. Брайс снова выстрелила.

Он перестал кричать.

Но Брайс не переставала гореть. Не тогда, когда она мчалась к кабине полуприцепа — к последнему змею, который теперь пытался завести двигатель. Даника дрожала на земле, закинув руки за голову и зажмурившись от яркого света.

Змей-оборотень сдался, выключил двигатель и, выскочив из кабины, помчался вниз по дороге. Брайс прицелилась, как и учил ее Рэндалл, и стала ждать, когда раздастся выстрел.

Еще один щелчок пистолета. Мужчина упал.

Брайс вспыхнула на долгое мгновение, и мир стал ослепительно белым.

Медленно, осторожно она втянула свет обратно в себя. Она задушила его и тайну, которую они с родителями хранили так долго. От ее отца, от Астери, от Мидгарда.

От Руна.

Чистый свет звезды-из другого мира. Из далеких времен. Дар древнего Фейри, возрожденного вновь. Свет, но не более того. Не Астери, которая обладала грубой силой звезд. Только свет.

Для нее это ничего не значило. Но дары Звездорожденных, титул-они всегда что-то значили для Руна. И в тот первый раз, когда она встретила его, она собиралась поделиться с ним своей тайной. Он был добр и рад тому, что нашел новую сестру. Она сразу поняла, что может доверить ему эту тайную.

Но потом она увидела жестокость их отца. Увидела, как этот звездный дар давал ее брату хоть малейшее преимущество перед этим гребаным монстром. Увидела гордость, которую ее брат отрицал, но, несомненно, чувствовал себя Звездорожденным, благословенным и избранным Урдом.

Она не могла заставить себя сказать Руну правду. Даже после того, как все развалилось, она скрывала это. Никогда никому не говоря-вообще никому. Кроме Даники.

Голубые небеса и оливковые деревья просачивались обратно, цвет возвращался в мир, когда Брайс спрятала последний звездный свет в своей груди. Даника все еще дрожала на асфальте.