Сара Маас - Дом Земли и Крови [ЛП]

Она выдохнула, вернулась в спальню и бросила на Ханта извиняющийся взгляд, от которого он отмахнулся, прежде чем снова плюхнуться на кровать, шурша крыльями.

— Привет, Мам.

Мамины рыдания грозили заставить ее начать плакать, поэтому она продолжала двигаться, направляясь в ванную. Она была грязной — ее розовые кроссовки были почти черными, брюки порваны и окровавлены, рубашка почти в лохмотьях. По-видимому, первый свет не зашел так далеко только в том, чтобы все исправить.

— С тобой все в порядке? Ты в безопасности?

— Я в порядке, — сказала Брайс, включая душ. Оставив его на холоде. Она сняла с себя одежду. — У меня все хорошо.

— А что это за вода?

— Мой душ.

— Ты спасаешь целый город, совершаешь переброс и даже не можешь уделить мне все свое внимание?

Брайс усмехнулась и поставила телефон на громкую связь, прежде чем поставить его на раковину.

— Как много ты знаешь? — Она зашипела от ледяного взрыва, когда ступила в брызги. Но это шокировало ее, прогнав прочь любой затянувшийся жар между ног и пьянящее желание, затуманившее ее разум.

— Твой биологический отец попросил Деклана Эммета позвонить мне и рассказать обо всем. Я думаю, что этот ублюдок наконец-то понял, что задолжал мне.

Брайс наконец включила теплую воду и намылила голову шампунем.

— Насколько он зол?

— Вне себя от ярости, я уверена. — Она добавила: — в новостях только что появилась статья о… о том, кто твой отец. — Брайс почти слышала, как ее мать скрипит зубами. — Они точно знают, сколько у тебя силы. Столько же, сколько и у него, Брайс. Даже больше, чем у него. Это очень важно.

Брайс старалась не думать о том, куда ее приведет сила. Она отложила этот факт на потом. Она смыла шампунь с волос и потянулась за кондиционером.

— Я все понимаю.

— А что ты собираешься с ней делать?

— Открою сеть пляжных ресторанов.

— Было слишком трудно надеяться, что достижение такого уровня силы даст тебе чувство собственного достоинства.

Брайс высунула язык, хотя мама этого не видела, и шлепнула кондиционер на ладонь.

— Слушай, а нельзя ли отложить обсуждение всей этой могучей силы, могучего бремени до завтрашнего дня?

— Да, но «завтра» в твоем словаре означает «никогда». — Ее мать вздохнула. — Ты закрыла эти порталы, Брайс. И я даже не могу говорить о том, что Даника сделала для тебя… — ее голос дрогнул. — Мы можем поговорить об этом и завтра.

Брайс сполоснула кондиционер. И поняла, что ее мать ничего не знает о Мике. То, что она сделала с ним. Или то, что Мика сделал с Даникой.

Эмбер продолжала говорить, а Брайс слушала, в то время как страх рос внутри нее, как плющ, вползал по венам, обволакивая кости и крепко сжимая их.

***

Хант быстро принял ледяной душ и переоделся в другую одежду, слегка улыбаясь про себя, когда Брайс выключила душ, она продолжала разговаривать с матерью.

— Да, Хант здесь. — Ее слова поплыли по коридору, через большую комнату и в его собственную спальню. — Нет, мама, я этого не делала. И нет, он тоже этого не сделал. — Хлопнул ящик стола. — Это не твое дело, и, пожалуйста, никогда больше не спрашивай меня ни о чем подобном.

Хант прекрасно понимал, о чем Эмбер спросила свою дочь. О том, что он как раз собирался сделать с Брайс, когда она позвонила.

Ему было все равно, что весь город смотрит на него: он хотел поцеловать ее, когда свет ее силы угас, когда Хант опустил крылья, чтобы найти ее в своих объятиях, глядя на него так, словно он чего-то стоил. Как будто он был всем, что ей было нужно. Концом истории.

Никто никогда так на него не смотрел.

И когда они вернулись сюда, и он посадил ее к себе на колени на кровать, и увидел, как ее щеки порозовели, когда она посмотрела на его рот, он был готов пересечь этот последний мост вместе с ней. Провести так весь день и всю ночь.

Учитывая то, как ее первый свет исцелил его, он определенно сказал бы, что ему разрешили заниматься сексом.

Брайс застонала.

— Ты извращенка, мама. Ты это знаешь? — Прорычала она. — Ну, если ты так чертовски в это втянулась, зачем же ты мне позвонила? А вы не думали, что я могу быть занята?

Хант улыбнулся, снова наполовину напрягшись от нахальства в ее тоне. Он мог бы слушать ее ворчание весь гребаный день. Ему было интересно, как много из этого проявится, когда он снова разденет ее. Заставит ее стонать.

В первый раз она кончила ему на руку. На этот раз… на этот раз у него были планы относительно всех других способов заставить ее издавать этот прекрасный, задыхающийся звук, когда она испытывала оргазм.

Оставив Брайс разбираться с ее матерью, желая, чтобы его член успокоился, Хант схватил одноразовый телефон из ящика с нижним бельем и набрал Исайю, один из немногих номеров, которые он запомнил.

— Слава гребаным богам, — сказал Исайя, услышав голос Ханта.

Хант улыбнулся нехарактерному для него облегчению мужчины.

— А что происходит с твоей стороны?

— Мой конец. — Исайя громко рассмеялся. — Что, черт возьми, происходит на твоей стороне?

Слишком много можно сказать.

— Ты в Комициуме, что ли?

— Да, и это проклятый богами сумасшедший дом. Я только что понял, что теперь я главный.

Исайя, как командир 33-го полка Мики, действительно был главным.

— Поздравляю с повышением, приятель.

— Раскрутка моей задницы. Я же не Архангел. И эти придурки это знают. — Исайя рявкнул на кого-то на заднем плане, — а потом позвонили из гребаного техобслуживания и приказали, чтобы все убрали. — Он вздохнул.

— А что случилось с Астерианскими ублюдками, которые послали свои Серные бомбы через стены? — У него даже мелькнула мысль полететь туда и пустить свою молнию по этим танкам.

— Ушли. Уже тронулись в путь. — Мрачный тон Исайи сказал Ханту, что он тоже будет готов к хорошему старомодному возмездию.

— Наоми? — спросил Хант, собираясь с духом.

— Жива. — Хант мысленно вознес благодарственную молитву Ктоне за эту милость. Тогда Исайя сказал: — Слушай, я знаю, что ты устал, но ты можешь подойти сюда? Мне бы не помешала твоя помощь, чтобы разобраться с этим дерьмом. Все эти состязания, кто дальше пустит струю, закончатся чертовски быстро, если они увидят, что мы оба здесь главные.

Хант постарался не рассердиться. Брайс и его раздеванием догола, казалось, придется подождать.

Потому что татуировка раба на его запястье означала, что он все еще должен подчиняться республике, все еще принадлежал кому-то другому, кроме него самого. Список возможных вариантов был не очень хорош. Ему повезет, если он останется в Лунатионе как собственность того, кто занял место Мики, и, возможно, увидит Брайс в украденные моменты. Если его вообще выпустят за пределы Комициума.

Черт, если они вообще позволят ему жить после того, что он сделал с Сандриэль.