Ксения Власова - Жените нас, ректор!

— Нет, то есть да… В смысле я просто не спрашивала. — Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Я не стану брать деньги у мужа. Если мне что-то потребуется, я куплю это сама. Только сначала устроюсь на подработку, конечно.

Повисла такая гулкая тишина, что на мгновение показалось, будто я оглохла. Оуэн, очевидно, уже привыкший к моим чудачествам, отмер первым.

— Иномирянка, — сказал он, обращаясь к Гвен, и выразительно покрутил пальцем у виска. — Она и замуж не хотела выходить.

— Не может быть!

— Так. — Я едва удержалась от того, чтобы не топнуть ногой. — Вообще-то я все еще здесь и прекрасно вас слышу.

Гвен проявила тактичность и снова сменила тему.

— Хорошо, — задумчиво проговорила она, обходя комнату, — что еще вы не сложили? Я могу помочь.

Мой взгляд метнулся к одинокой коробке с одеждой и доверху набитому учебниками портфелю.

— Пожалуй, мы уже и сами управились, — честно сказала я.

Гвен потрясенно замерла.

— Иномирянка, — все таким же трагическим шепотом напомнил Оуэн.

Правда, в этот раз хоть у виска не покрутил, и на том спасибо!

Я как раз развесила одежду в шкафу, когда дверь комнаты распахнулась и порог переступил Джонатан.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался он.

Я покосилась на окно. И правда, на улице уже сгущались сумерки. Занятая сначала учебой, затем переездом, я и не заметила, как день подошел к концу. К тому же Оуэн и Гвен оставили меня одну всего пару минут назад.

— Добрый. — Я кивнула и захлопнула шкаф. — Я немного обжилась здесь. Если вы не против.

— Было бы странно, начни я протестовать, — рассеянно заметил Джонатан и скинул плащ.

В его руках высилась пачка писем.

— Что это?

Джонатан ослабил ворот рубашки и весьма грациозно опустился в кресло, закинув ногу на ногу.

— Аннулированные иски от тех, кто вызывал вас в суд. Вместе с извинениями, конечно.

— Вот как? — не без сарказма поинтересовалась я и, рухнув в соседнее кресло, дотянулась до ближайшего письма. — Передо мной извинились все пятьдесят семь человек?

— Вообще-то они извинились передо мной, а не вами. — Джонатан позволил себе легкую насмешку. — И не пятьдесят семь, а шестьдесят два. Еще пятеро выразили сожаление, что уже составили письменную претензию, но не успели отправить ее юристу.

Конверт выпал из рук и спланировал на ковер.

— Вы серьезно?

— Можете пересчитать письма.

Я потрясла головой и сложила руки на груди, словно защищаясь.

— Нет, я вам верю.

Джонатан несколько секунд изучал мое лицо, словно искал ответ на какой-то вопрос, а затем легко поднялся на ноги.

— Даже непривычно слышать эти слова в свой адрес.

— Почему?

— Мне редко такое говорят. — Он, не оборачиваясь, открыл дверцу прикроватной тумбочки. — Выпьете что-нибудь?

Я хотела съязвить насчет хранения алкоголя в тумбочке рядом с кроватью, но, поразмыслив, не стала этого делать. Нам с Джонатаном придется какое-то время жить вместе, и лучше не дразнить его. В конце концов по законам этого мира теперь я — его собственность. Да, он согласился на фиктивный брак, но моя безопасность ограничивается только его понятиями о порядочности.

— Нет, спасибо, — после паузы отказалась я: пить в компании новообретенного мужа показалась не лучшей идеей.

— Как знаете, — легко согласился Джонатан. — Тогда и я не стану.

Я вскинула бровь. Однако занятно. Если это была попытка споить меня, то какая-то вялая.

Мой взгляд пропутешествовал со стопки писем на огромную двуспальную кровать. Полог был отдернут, поэтому я с трудом отвела глаза от россыпи маленьких круглых подушек и переключила внимание на камин, в котором, несмотря на теплую погоду, горел огонь. Новая комната оказалась гораздо больше предыдущей. Обстановка смущала роскошью: керамические вазы с цветами, картины в роскошных рамах, позолоченная люстра… Все это было мне чуждо. На этом фоне Джонатан не казался таким уж незнакомцем. С ним у нас явно было что-то общее.

Ну да, мы же теперь женаты.

Я хмыкнула, и Джонатан это заметил.

— Простите, просто вспомнилось кое-что забавное.

— Вот как?

Я кивнула и решила, что лучше рассказать о разговоре с Гвен и Оуэном.

— Пожалуй, вас могут счесть скупцом. Я пообещала своим друзьям, что не возьму у вас денег.

Джонатан засунул руки в карманы. Его спина оставалась идеально прямой.

— Поверьте, меня давно не интересует общественное мнение.

Во мне снова проснулся профессиональный журналист. Я едва не зашарила рукой в поисках диктофона.

— Почему?

— Оно слишком предсказуемо и легко поддается корректировке.

— Интересно. Значит, я могу рассказывать о вас все что угодно?

Джонатан усмехнулся.

— Вряд ли любая из ваших фантазий хоть как-то навредит моей репутации. Обо мне и без того ходит множество нелицеприятных слухов.

Я помолчала и, постукивая указательным пальцем по губе, уточнила:

— Тех самых слухов, рождению которых вы сами же и поспособствовали?

Я била наугад, но, судя по тонкой улыбке Джонатана, попала в цель.

— Возможно, — ответил он и резко сменил тему: — По дороге мне встретился мэтр Ларкинз. Беднягу сильно смутило ваше желание сдать зачет самостоятельно. Кажется, он решил, что таким хитрым образом его проверяет Тайная Канцелярия. Пришлось разубеждать его в этом все четверть часа, что он преследовал меня.

Я фыркнула, стараясь не показать охватившего меня волнения. Не думала, что моя затея вызовет такой шум!

— У вас получилось его переубедить?

— Не уверен. В итоге я ушел порталом на середине его фразы. Учитывая, что он твердил одно и то же, вряд ли я упустил что-то интересное.

Сложенные в замок пальцы нервно хрустнули. Я поморщилась и, положив руки на подлокотники, сменила положение. Теперь я сидела, откинувшись на спинку кресла. Наверное, тем самым пыталась увеличить и без того немаленькое расстояние между мной и Джонатаном. Забавно, что я почти не колебалась перед Ларкинзом, но сейчас чувствовала себя на редкость… уязвимо.

— Знаю, это выглядит странно… — медленно протянула я, устремив взгляд чуть выше его плеча, — смотреть в лицо почему-то было неловко. — …Но мне действительно важно получить этот зачет самостоятельно. Без каких-либо поблажек.

Джонатан серьезно кивнул и отошел к окну. Теперь он и вовсе стоял в противоположном углу комнаты. Между нами, как символ пропасти, лежал ковер.

Вот только, несмотря на все это, я не могла отделаться от чувства, что мы с Джонатаном сближаемся. Пожалуй, даже быстрее, чем можно было бы подумать.

— Можете не подбирать слов. — Он повернулся ко мне вполоборота и чуть отодвинул портьеру, чтобы взглянуть на раскинувшийся под окнами парк. — Я вас понимаю.