Ксения Власова - Жените нас, ректор!

В торжественной тишине, царившей в зале, даже шепот походил на раскаты грома, но посетители почти не переговаривались. Я осмотрела все артефакты и откровенно заскучала. Оуэн ходил за мной по пятам и, видимо, уже пожалел, что согласился на эту прогулку. Одна Гвен сохраняла восторженный настрой и медленно переходила от витрины к витрине.

Дверь снова отворилась, и в зал вошли еще двое посетителей. Они были уже в возрасте. Один и вовсе опирался на трость, и это натолкнуло меня на мысль, что восторг эта скучная выставка может вызывать разве что у умудренных опытом людей.

Я зевнула и прикрыла рот рукой. За спиной, разрезая сонную тишину, раздался грохот и женский всхлип. Я резко обернулась и наткнулась на покрасневшую до корней волос Гвен. Она лежала на полу. Ее чуть задравшаяся пышная юбка оголила щиколотку, которую девушка обхватила ладонью.

— Простите, — пробормотала Гвен. — Пол такой скользкий… Мне так неловко!

— Как ты? — Я бросилась к ней и осторожно присела рядом. — Встать сможешь?

— Рина, послать за лекарем? — вмешался один из посетителей.

Гвен обступили полукругом, и она, видимо, непривыкшая к такому вниманию, смутилась еще сильнее. Даже распорядитель, оставив пост, выбежал на шум и теперь стоял совсем рядом. Его взволнованный взгляд был прикован не к Гвен, а к ближайшей витрине — абсолютно целой и невредимой.

— Нет-нет, благодарю. — Она попыталась встать, опираясь на мою руку, и снова охнула.

— Я схожу за лекарем, — вызвался Оуэн. — Тут совсем рядом есть больница.

— Очень здравая мысль, молодой человек, — одобрил посетитель с тростью. — Рина так сильно упала, что могла себе что-нибудь повредить. Поверьте, — он постучал тростью по полу, — лучше подстраховаться.

Оуэн кивнул и выскочил за дверь. Я с тревогой повернулась к Гвен.

— Давай все-таки попробуем встать? — мягко предложила я.

— Да, мы поможем, — вновь вклинился все тот же сердобольный посетитель. — Девушке нельзя лежать на холодном.

Гвен чуть закусила губу, будто сдерживая стон боли, и протянула мне руку. Пронесшаяся перед глазами вспышка света ослепила меня, а затем разум резко заволокло туманом. Последнее, что я запомнила, перед тем как отключиться, — теплота пальцев Гвен, сжавших мою ладонь.

Заслышав лязг двери, я торопливо поднялась с жесткой скамейки, где провела последние полчаса, и обхватила прутья решетки.

— Немедленно выпустите меня! — потребовала я.

Пыла за последние тридцать минут у меня поубавилось, но виной всему был холод в камере, куда меня посадили. Причем меня одну. Остальных свидетелей ограбления увели куда-то в другое место. В этом похожем на муравейник полицейском участке черт ногу сломит! Разве можно так обращаться со свидетелями?

— Выходите и следуйте за мной, — вежливо, но непреклонно сказал стражник и загремел связкой с ключами.

Мне пришлось сцепить зубы, чтобы не огрызнуться.

Голова болела немилосердно, а к горлу то и дело подкатывал кислый ком, но об этом я не переживала: о реакции на дурман я была осведомлена. А вот Плющик, впавший в спячку и не откликавшийся на имя, вызывал приступы паники.

Я не запомнила, как отключилась. Помню только, что склонилась к Гвен, а затем — пахнувшую сиренью темноту. Когда пришла в себя, вокруг уже царил хаос. Оказалось, что не только я упала в обморок, но и остальные посетители. Чем и воспользовались воры, вскрывшие витрину и вытащившие один из артефактов. Судя по панике распорядителя выставки, безумно дорогой и древний.

Естественно, пришлось вызвать полицию. И нас, всех немногочисленных свидетелей, отправили телепортом в участок, где в коридорах я столкнулась с Хопером. Мне абсолютно не понравилось выражение его лица — хищное и довольное. Кажется, он снова сделал ложные выводы и спешил подвести под них все найденные факты.

— Куда мы идем? — мрачно спросила я.

Последовал немедленный ответ:

— На допрос, рина. Его проведет детектив Хопер.

— Я могу связаться с родными? — деловито поинтересовалась я.

Руки мне наручниками не сковывали, ничем не угрожали, видимость вежливости поддерживали — возможно, ситуация все же не так плоха. А холодная камера… Может, других у них нет?

— Лучше уточнить у детектива, — посоветовал стражник.

Мы остановились возле одной из деревянных дверей, и он толкнул ее, пропуская меня внутрь. При виде Гвен, испуганно сидевшей за тяжелым столом, я удивленно моргнула.

— Детектив сейчас придет, — сказал стражник и вышел.

В замочной скважине скрипнул поворачиваемый ключ. Нас закрыли?

— Дорогая! — Гвен всхлипнула. — Это так ужасно! Я так расстроена.

— Да, я тоже, — пробормотала я и покосилась на Плющика. Тот так и не очнулся. — Как твоя нога?

— Небольшое растяжение. Мне вызвали лекаря и сделали перевязку. Куда тебя уводили?

Она встревоженно нахмурилась. Я опустилась на стул рядом с ней и оглядела небольшую кабинет без окон. Стол, три стула, магические свечи — вот и все, что здесь было. М-да, аскетично, ничего не скажешь.

— В не самое приятное место, — уклончиво ответила я. — А вас?

— Нас попросили подождать в какой-то комнате. — Гвен наморщила носик. — Там было много людей и отвратительно пахло дешевой едой.

Я задумчиво потерла кончик замерзшего и наверняка покрасневшего носа. Интересно, почему только мне повезло оказаться в холодной камере? Неужели Хопер меня в чем-то подозревает и стремится таким образом напугать и подавить?

— Что за артефакт пропал, знаешь? — тихо спросила я.

Гвен ненадолго замолкла, а затем неуверенно проговорила:

— Насколько я поняла, чаша Благодати Богов.

— А что тебе о ней известно?

— Только то, что прочитала на доске перед входом на выставку. — Гвен смутилась и шепотом пояснила: — Я не очень сильна в артефактике и истории.

Я придвинулась поближе, но не успела задать новый вопрос: дверь снова отворилась, и порог пересек Хопер. При виде его победного оскала хищника, загнавшего зайца, мне захотелось застонать. Да, он точно что-то себе придумал. Я даже догадываюсь, что именно.

В конце концов я уже во второй раз оказываюсь неподалеку от пропавшего артефакта.

Хопер прогрохотал по полу тяжелыми, начищенными до блеска сапогами и, придвинув стул, опустился за стол напротив нас с Гвен.

— Прошу прощения за ожидание, — мельком извинился он и достал листы бумаги и перо. — По закону я не могу допрашивать девушек по одиночке — только вместе или в присутствии третьих лиц. Поэтому нам придется поговорить втроем.

Невольно вспомнился предыдущий разговор с Хопером, состоявшийся в кабинете ректора. Тогда нас было пятеро. Забавно, не знала, что это обусловлено тонкостями местных законов.