Карен Линч - Мятеж (ЛП)

Николас удивил меня, когда не попытался удержать меня на линии.

— Позвони мне завтра.

— Позвоню, — пообещала я. От того, что мы по-настоящему поговорили, на сердце у меня теперь было легче: — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — произнёс он хрипло. — И, Сара, с днём рождения.

* * *

— Собираешься весь день провести в постели?

— Ммм.

— Сара, проснись.

Джордан стянула с меня одеяло, и я задрожала, стоило холодному воздуху коснуться моих рук и ног. Я открыла глаза, чтобы свирепо посмотреть на неё, и моя голова начала стучать от неистовой головной боли.

Я потянулась за одеялом и притянула его снова на себя, накрывшись до самого подбородка и зарывшись под ним, так что были видны лишь мои глаза.

— Уходи, — простонала я. — Мне нехорошо.

— В чём дело?

— У меня ужасная головная боль, я чувствую слабость и усталость.

Она нахмурилась.

— Ты же не пила прошлой ночью. Почему тебе нездоровится?

— Не знаю, — печально ответила я. — А теперь я могу вернуться ко сну?

В комнату вошёл Роланд.

— Что с тобой не так?

— Она больна, — Джордан порылась в своём рюкзаке и принесла мне банку пасты-гунна. — Вот, это тебе поможет почувствовать себя лучше.

Она стояла рядом со мной, пока я с сознанием долга принимала небольшую дозу пасты. Всё, что угодно, лишь бы избавиться от этой головной боли.

— Больна? — повторил Роланд. — Сара никогда не болеет.

— Может быть, простуда, — предположил Питер, встав в дверном проёме.

Я не помнила, чтобы у меня когда-нибудь была простуда, так что я не могла сказать, был он прав или же ошибался. Я закрыла глаза и понадеялась, что паста-гунна вскоре подействует.

— Поспи ещё, — сказала Джордан, прогнав Роланда с Питером из комнаты. — Готова поспорить, тебе на сто процентов станет лучше, когда ты снова проснёшься.

Когда я вновь открыла глаза, было уже три часа дня. Головная боль немного стихла, но в остальном я чувствовала себя так, словно провела три раунда со своим прошлым инструктором Каллумом. Всё моё тело было окостеневшим и болезненным, а переодевание настолько сильно меня изнурило, что я захотела снова лечь в кровать. Я всё также мёрзла. Я оделась потеплее и закуталась в одеяло, прежде чем вышла из спальни.

— Эй, смотрите, кто встал, — сказал Роланд, когда я присоединилась к нему на диване. — Тебе лучше?

Я поджала под себя ноги и склонила голову на снабжённый подушками подлокотник.

— Немного лучше, — сказала я, увидев его озабоченный взгляд. — Холодно тут.

К нам подошёл Грег и встал рядом с диваном.

— Ты, наверное, простудилась, потому что здесь вовсе не холодно. Сегодня на улице семьдесят градусов. (+21 градусов Цельсия)

— Ох.

Он вышел из комнаты и вернулся, принеся толстое покрывало со своей кровати.

— Вот. Может это поможет.

— Спасибо, — сказала я, когда он накинул его поверх меня.

— Ты голодна? — спросила Джордан. — Ты не ела весь день.

Голодной я не была, но сказала, что могу немного поесть. Она ушла на кухню, и я услышала, как заработала микроволновка. Через несколько минут она вернулась с чашкой наваристого куриного супа. Я села и, взяв чашку в свои замёрзшие руки, подула на суп, чтобы охладить его.

— Мы сходили в ту закусочную и купили у них немного супа, — объяснила она.

— Он домашний, и эти ребята сказали, что когда кто-то болеет, стоит кормить его супом.

Я сделала глоток густого бульона.

— Очень вкусно, спасибо.

Я выпила целую чашку бульона, чтобы осчастливить её, а затем обратно легла на диван и заснула, зарывшись под горой одеял. Было уже темно, когда я снова проснулась, а все сидели тихонько, смотря телевизор. Джордан принесла мне ещё супа и добавила в рацион несколько крекеров. Когда я поела, она попыталась соблазнить меня моим любимым мороженным «Бен и Джерри», но мой желудок не мог ни с чем больше справиться. Я немного посмотрела фильм, прежде чем отключилась ещё на один час.

— Ситуация становится бессмысленной, — сказала Джордан в следующий раз, когда я проснулась. — Ты Мохири… и фейри. Ты не должна болеть. И паста-гунна должна была тебе уже помочь к этому времени.

— Может быть, она подхватила что-то от одного из демонов на вечеринке, — предположил Роланд. — Такое возможно?

Джордан пожевала губу.

— Не знаю, — она посмотрела на меня. — Тебя не укусил ни один из демонов, с которыми ты дралась?

— Нет. Рог ранк-демона поцарапал мне ладонь, но не до крови, — я подняла руку. — Даже метки нет.

— Всё равно, мы должны узнать и убедиться, что их рога не имеют ядовитых кончиков или что-то типа того, — сказала она.

— Можешь принести мне сотовый телефон, что я использую для звонков Дэвиду?

Она сходила за ним в спальню. Я позвонила Дэвиду и попросила его узнать у Келвана насчёт ранк-демонов. Прошло не так много времени, как он отзвонился и сообщил мне, что ранк-демоны ядовитыми не были. В нашу теорию это не вписывалось.

Было сложно скрыть своё недомогание от Николаса, когда я позвонила ему этой ночью. Он дважды поинтересовался у меня была ли я в порядке, и я соврала, сказав ему, что просто устала. Он снова попытался узнать у меня, где я находилась, и на мгновение я прельстилась этой идеей. Я чувствовала себя паршиво и ничего так не хотела, как чтобы он пришёл и забрал меня домой. Я попрощалась с ним вскоре после этого, потому как знала, что буду сожалеть об этой минутной слабости, как только мне станет лучше.

Спала я урывками и, проснувшись следующим утром, я чувствовала себя хуже, чем день назад. Головная боль вернулась, и теперь болел ещё и желудок. Я не могла согреться, независимо от того как много одеял положили поверх меня мои друзья. Я ничего не сказала, но моё недомогание начало меня пугать. Я отыскала свой пузырёк с желчью тролля и приняла небольшую каплю внутрь. Если что и могло помочь мне почувствовать себя лучше, так это желчь тролля. Она была даже противней пасты-гунна, но я по личному опыту знала, какой сильнодействующей она была. После этого я вздремнула на диване, понадеявшись, что желчь сотворит чудо.

Ко времени как наступил вечер, я поняла, что желчь не помогает. Если уж на то пошло, стало ещё хуже. Я чувствовала себя так, словно кто-то выкачал всю энергию и тепло из моего тела, и я едва могла переносить запах еды. Единственное, что мог вынести мой желудок, была вода и несколько сухих крекеров. Я с трудом могла продержать глаза открытыми в течение пяти минут, и когда я заснула, сон был прерывистым и полон странных сновидений, которых я не смогла припомнить.

Мой Мори тоже был расстроен. Я могла ощутить его страдания и попыталась уверить его, что мы поправимся, но не просто быть убедительной, когда не уверена, что произнесённое тобой является правдой.