Джиллиан - Осенние страницы (СИ)

Зато разговаривать можно было спокойно, без оглядки на то, слушают ли их, или нет. Поэтому, когда машина зашуршала по мокрым листьям, Таня спросила:

- А как же мой аттестат? Ну, из общеобразовательной школы? Я же должна на уроки ходить, чтобы получить его!

С неожиданным ехидством Назарий поддел:

- И вчера должна была, и сегодня - не так ли?

- Я второгодница, - уже серьёзно объяснила девушка свои прогулы, о которых он как-то внезапно (как она поняла) заговорил, - и программу одиннадцатого класса уже прошла. Мне необязательно ходить на все уроки.

- И что тогда тебя беспокоит? Будешь и на свои уроки ходить, коли в том надобность почуешь. Ну а мои занятия воспринимай как хождение, например, в секцию али в кружок какой. У нас на уроках весело! - чуть не самодовольно закончил Назарий.

Сообразить, шутит ли он этим своим просторечным “али”, или же нет, Таня не сумела, но окончательно решила, что дядечка он вполне себе доброжелательный, в отличие от Капитолины Леонидовны, а значит, учиться у него будет легко. Вопрос только в одном: чему учиться-то?

Их провезли через полгорода и доставили чуть ли не до набережной, но свернули в переулок, ведущий куда-то наверх, между домами, то ли старенькими, то ли старинными. Таня здесь пока ещё ни разу не была, так что с любопытством крутила головой, присматриваясь к тихой улочке, пока машина не замерла у небольшого здания, на двери которого табличка поясняла: “Городской музей изобразительных искусств”. Выйдя из машины, Таня очутилась на небольшом асфальтовом пятачке - здание оказалось слишком близко к дороге. А ещё здесь было крылечко - то ли под старину, то ли и в самом деле старинное: обычная крыша, но поддерживалась она витыми в изысканный рисунок металлическими прутьями. Ну и несколько ступеней вели к той самой двери с табличкой.

“Зачем мы в музей, да ещё изобразительных искусств? - нерешительно подумала девушка, поднявшись по лесенке под крышу крыльца - вовремя: зарядил мелкий, но явно надоедливый дождь, и обернулась на звук отъезжающей машины. - Первый урок - рисования?” И с трудом подавила смешок, представив, как она пытается что-то изобразить в учебном альбоме цветными карандашами.

Неизвестно каким образом, но Назарий очутился рядом и, толкнув дверь, учтиво показал рукой вперёд. Таня шагнула через порог, а через секунду подпрыгнула от его рявканья за спиной:

- Стоять всем смирно!

Дрожь по ногам прокатила нехилая - еле устояла на ногах.

Правда, успев подцепить глазом картинку, поскольку поневоле смотрела вперёд, в фойе, догадалась, что крик предназначался не ей.

В центре довольно просторного зала остолбенели несколько человек. Два парня - носами друг к другу, с угрожающими поднятыми руками, ноги - в застывшем движении, как будто бежали-бежали навстречу - и вдруг их заморозило. В одном из них изумлённая Таня узнала парнишку, которого спасла от банды, кидавшей в него камни. В другом - заводилу той самой банды! Красавчика Горыныча, как его обозвали друганы, защищаясь от его обвинений, что кто-то бросил в него камень специально.

А в двух шагах от них высился тонкий (точно не тощий!) юноша с длинными русыми волосами - аж до… в общем, очень длинными. И он, сложив по-наполеоновски руки на груди, пренебрежительно смотрел на этих двоих, пока ещё двое - светловолосая (слава Богу - не та блондинка!) девушка и крепкий, стриженный (или бритый?) под ноль парень ругали его с обеих сторон. Теперь уже не ругали, оцепенев - как ошеломлённая Таня догадывалась - от резкого окрика Назария.

От вахтенного стола, подняв суховатые кулачки, шла в их сторону старушка в синем форменном халате, кляня всех на свете подряд.

Ругань тоже замерла на устах всех.

Нет, не так. От резкого вопля Назария подпрыгнули, кроме Тани, все четверо - со старушкой. Двое застывших - так и не пошевельнулись.

Лисички деловито обошли кругом всех участников этого странного действа, после чего так же деловито проследовали к противоположной стене фойе и начали постепенно исчезать с глаз, явно спускаясь куда-то ниже. Там лестница?

Длинноволосый вдруг зашевелился и быстренько встал солдатиком - руки по швам, скорчил физиономию абсолютно ни в чём не виноватого и наивно захлопал преданными глазками на Назария и Таню. Через секунду - особенно на Таню. Потому как, глядя на неё, он чувственно приоткрыл рот, вздёрнул бровки домиком и задышал чаще. Девушка решила, что он так издевается. И, благо шла чуть позади спускающегося в фойе по трём ступенькам Назария, показала длинноволосому кулак. Тот оторопел, захлопав глазами, уже по-настоящему удивлённый.

Назарий прошёл мимо него, бросив:

- Этих освободишь сам и вернёшься к нам.

- Но ведь они!.. - жалобно заныл длинноволосый, забыв о Тане и с откровенным страхом глядя на двоих.

- Любишь кататься - люби и саночки возить!

Не обращая больше на него внимания, Назарий подошёл к старушке и, взяв её под локоток, представил Таню:

- Эту девушку запомнить, Лилушка! Моя ученица. Разумная - не то что вся эта бестолочь! Зовут тоже весьма разумно - Татьяной.

Старушка запричитала, что Назарий слишком много шпаны приводит и было бы здорово, если б его слова насчёт Тани сбылись. Впрочем, причитала она недолго, оглядела Таню, покивала ей и вздохнула, после чего поплелась к своему столу.

Таня помалкивала, стараясь в первую очередь понять, что именно происходит. Пока понималось плохо. Но девушка решила, что Назарий позже объяснит. А если не объяснит, она пристанет к нему как банный лист - и попробует он только отбрехаться и не растолковать происходившее до их появления в фойе!.. А ещё любопытно, но спрашивать она не будет: кто эти двое, которые собирались наброситься друг на друга с кулаками? Ну, Горыныч и тот, спортсмен-юниор? Что-то Тане показалось, что Юниор, кажется, и не боится Горыныча, а вчера просто попал в неловкое положение, оттого и допустил личное унижение. А Горыныч не понял и сегодня вляпался в жёсткое противостояние.

А пока она тихо спускалась вместе с ним по первой из двух лестниц, ведущих куда-то в подвальные помещения. Почему - подвальные? Попахивало кирпичом и бетоном, а также недавней, кажется, масляной краской.

За ними так же молчком торопились бритый парень с оценивающими серыми глазами и светловолосая девушка, улыбчивая и вкрадчиво приветливая. Почему Тане уж так почудилось - насчёт вкрадчивости и приветливости - неизвестно.

В самом низу, когда были пройдены две большие лестницы, обнаружилось большое помещение с несколькими дверями. Тускловатый свет указывал на подсобку. Лисички крутились возле одной закрытой двери. И тут Таня сообразила первую вещь: молодёжь - ученики Назария. Значит - за этой дверью его кабинет. Вторая вещь: он их в свой кабинет не пускает, хотя ключи на вахте наверняка есть. Или… ключей нет?