Джиллиан - Маски зверя (СИ)

В общем, я не выдержала и помчалась следом за этим солидным дяденькой, а потом и вовсе обогнала (заметила, что шёл к перекрёстку), чтобы снова пойти навстречу. Второй взгляд осмелилась бросить на него только мельком, да и смотрела не в глаза... Головы гиены я больше не увидела. Был безликий солидный тип, который торопился в контору юристов. Та находилась через перекрёсток, в третьем доме вверх по улице на той стороне дороги.

А потом были ещё встречи, и я с трудом удерживалась, чтобы не шарахаться от тех, кого разглядела в обычных на вид людях, а то и от тех, кто злобно зыркал на меня той гнилой желтизной. Не часто те встречи были. Порой я не видела этих зверюг неделями. И слава Богу... А порой они появлялись по пять-шесть дней подряд. Точней, не появлялись. Я их замечала. И чем больше я узнавала этих странных людей, тем больше улавливала собственную особенность: если я встречала человека-гиену, я могла, если хотела, "убрать" башку-ужастик и видеть нормальную, человеческую голову. Со временем я научилась переключать собственное видение и более или менее успокоилась. Хотя при встрече с ними вздрагивать от неожиданности продолжала.

Прошло ещё время, и я привыкла думать о таких людях и о себе так: у меня после сотрясения мозга появилось свойство видеть основные особенности человеческого характера. Ну, говорят, например, так: "ах ты собака!" или "свинья, ты и есть свинья!" А если это на самом деле так? И я просто-напросто так образно вижу внутреннюю сущность отдельных людей? Или людей отдельной категории?.. Правда, вопросом, почему вижу именно людей категории "гиены", тоже задавалась. Но на это ответить трудно. Гиены - по своей природе падальщики. Правда, у них есть ещё одна особенность, так что... Может, эти люди из тех, кто налетает на беспомощных и беззащитных? И всё же странно во всём этом только одно: почему же я вижу только гиен? Или остальные характеры мне, треснутой свалившимся мешком по голове, недоступны?

Правда, долго я так не думала. Больше старалась тренироваться, чтобы ужастиков вместо обычной головы не видеть и не шарахаться. И дотренировалась.

В тот вечер я в кладовке перебирала мешки с пряжей, оттаскивая пакеты с шерстью и мохером на дальние полки. Май заканчивался, и тёплую пряжу спрашивали всё меньше. Хватало и того, что оставалось пока на полках.

- Лидка! - зашипела Аделия, всунувшись в кладовку. - С этими сама разговаривай! Там дамочка с телохранителями!

Благо что беспорядок в кладовке оставался (Аделия привычно воротила нос от мало-мальской работы и берегла свои пухлые ручки) не на глазах покупателей, я немедленно бросила мешки и пакеты и поспешила в магазин.

Сначала не поняла. Потом сердце привычно замерло.

У вертушки с пряжей стояла худенькая женщина в изящном костюме. Даже не худенькая - хрупкая. И вся какая-то такая, что, глядя на неё, я почувствовала странное впечатление её нездешности. Изысканная фарфоровая статуэтка. А потом обратила внимание, что вошла-то она в сопровождении двух амбалов. И как глянула на них... Ох ты... Меня передёрнуло. Гиены! Оба!.. Они стояли у небольшой лестнички в наш магазин и тупыми, свинячьими глазками следили за каждым движением женщины... Сжав кулаки, я успокоилась и пошла к покупательнице.

- Что мы вам можем предложить? - приветливо сказала я. - Что вы ищете?

Она обернулась - и профессионально-приветливая улыбка мгновенно слетела с моего лица. Таких людей... не бывает... Потрясённая, я ничего не могла сделать с собственным лицом, с отчаянием и восторгом разглядывая нереально прекрасные черты этого ангела. Печальные, миндалевидные прозрачно-синие глаза заглянули мне в душу. Сияющая собственным светом, словно прозрачная, кожа лица казалась написанной художником-акварелистом, а не настоящей, не материальной. Поразительной формы губы чуть вздрогнули, когда незнакомка тоже перестала улыбаться мне.

Я опомнилась вовремя. И машинально сделала то, что делаю, чтобы не видеть жутких свинячьих морд. Сфокусировала взгляд на точке чуть ниже её рта. На нижней линии подбородка. Снова подняла глаза. Нет, она и так осталась хороша, но уже более... по-земному. Синеглазая шатенка склонила голову набок, будто пытаясь прочесть что-то в моих глазах, и негромко сказала:

- Я люблю вязать шали на спицах. Знаю, сейчас поздно для них, но я очень мёрзну.

Я подошла ближе и крутанула витринку, чтобы её глазам предстали мохер и ангора. Стараясь не глядеть на странную покупательницу, выдавила из себя:

- Желаете метраж побольше? Или предпочитаете пряжу для крупного вязания?

Мороз по коже, когда она протянула руку и длинные пальцы (само совершенство!) нежно коснулись мотка. Помедлив, она сказала:

- Я возьму немного вот этой пряжи. Пока. - Она оглянулась на меня, словно испугалась, что я не разрешу этого сделать. Глаза и растерянные, и умоляющие. И в то же время какие-то пытливые, будто она старалась разглядеть во мне нечто. - А потом, когда довяжу, приду сюда ещё раз. Вы... не возражаете?

Диссонансом в это хрупкое и трепетное ворвался рык одного из телохранителей, какой-то хрипло-рыхлый и насморочный:

- Долго там ещё?!

Даже Аделия, сидевшая у кассы, терпеливо дожидаясь, когда можно будет выстучать торговый чек, вздрогнула.

Бросив взгляд на телохранителей ("Так они не телохранители, а охрана, чтоб не сбежала?"), я снова взглянула на покупательницу и чётко и звучно сказала:

- Да, конечно! Вам, как постоянному покупателю, будет скидка!

И не выдержала, снова заглянула в её глаза... глазища... И страшно, и тянет. Будто проваливаюсь сквозь что-то ломкое и ненадёжное. Синева блеснула мне навстречу робко и с безнадёжностью.

Когда эти гиены увели нашу странную покупательницу, Аделия проворчала:

- Какая ж она постоянная? Разок только пришла - ты ей уже скидку обещаешь! Да ещё кому! Эта богатейка могла бы и без скидок обойтись! Вон у неё какие кабаны - небось, не дёшево обходятся!

- У нас всё равно на скидку идут одиночные мотки, - ответила я, поразившись, что даже Аделия уловила главное в телохранителях. Надо же. Кабаны. - И потом. Я же не сказала, какая будет скидка. И, посмотри, она чек не взяла. Думаешь, будет помнить, сколько стоили моточки? Ну, а цена вырастет. А ей всё равно приятно будет. Прибежит!

Аделия самодовольно заулыбалась, а я быстро помчалась по ступенькам к входной двери магазина и осторожно открыла её. Сердце будто льдом заморозило. Та женщина стояла, понуро опустив голову, перед каким-то толстобрюхим хлюпиком, который визгливо отчитывал её, а оба телохранителя вальяжно прислонились к машине, возле которой протекала вся сценка. Очнувшись, я вернулась за мусорной корзинкой, которую недавно выносила к контейнерам опорожнить, схватила её и снова унеслась на улицу. Деловито пробегая мимо хлюпика, я, будто ненароком, заглянула в его лицо.