Татьяна Зинина - Катарина. История одной куртизанки

Хотя ещё неизвестно, чему именно она собралась меня учить.

До самого ужина всё в доме оставалось по-прежнему. Ларта даже изъявила желание присутствовать на моих занятиях с мисс Селестой. Та не противилась. Мне вообще казалось, что преподавать — это её истинное призвание. Ей бы настоящих студентов учить, а не… двух девушек, не особенно обремененных моральными принципами. Мне на самом деле было интересно на её уроках. Да, про правила этикета слушать быстро надоедало, но вот историю империи она преподносила так, что казалось, будто рассказывала волшебную сказку, полную борьбы, приключений и даже любви.

Думаю, Ларте тоже это нравилось. Она вообще смотрела на нашу преподавательницу, как на небожителя. А слушала её почти с детским восторгом. Наверное, только увидев такую её реакцию, я задумалась, а имеет ли она вообще хоть какое-то образование? Как она жила раньше? Да и откуда набралась того опыта, которым хвалилась днём?

Вечерняя трапеза тоже прошла для нас всех вполне привычно. И мисс Амина, и мисс Селеста приняли Ларту очень радушно, да и она вела себя с ними, как пай-девочка. И если честно, это немного настораживало. А когда после их ухода я всё же спросила об этих странностях у самой девушки, она только похабно ухмыльнулась и ответила:

— А им сказали, что я твоя дальняя родственница и приехала лишь за тем, чтобы тебе было комфортнее, — а заметив удивление на моём лице, издала смешок и добавила: — Они простые женщины. Одна училка, вторая специалист по красоте. А я — шлюха. Думаешь, если бы они знали правду, то называли бы меня «милая»? Нет.

— Не думаю, — ответила я, сильно сомневаясь, что эти женщины стали бы относиться к ней с пренебрежением. — Им известно, что из меня делают куртизанку.

— Понимаешь, Кати, — пояснила она, обойдя кресло, где я сидела в этой небольшой, но уютной гостиной. — Куртизанка и шлюха — это всё же разные понятия.

— Знаю, — хмыкнула, наблюдая за её перемещениями. — Граф вчера очень доходчиво объяснил.

— Так вот, и отношение людей к ним разное. Вот взять леди Самерс. Она бывшая куртизанка, а её даже в высшем свете принимают, да и многие относятся к ней с уважением. И никто даже представить не может, что она станет вести себя неподобающе, или закатит скандал. Это совсем другой уровень… этакая элита.

Ларта обошла стоящее напротив меня кресло и, остановившись за ним, опёрлась локтями на его спинку.

— А что мешает тебе стать куртизанкой? — спросила я, глядя на девушку. Она казалась мне очень даже симпатичной. Было в ней что-то такое притягательное, завораживающее.

— Нет во мне… утончённости, — бросила она с весёлой улыбкой. — И характер не тот. Не умею молчать. А леди, они ведь сдержанные. А я могу в случае чего и по роже треснуть.

— Но… в своём деле ведь ты… преуспела? — спросила я осторожно.

— Иначе меня бы тут не было, — усмехнулась девушка. — К счастью, в постели манеры только мешают. Там главное в другом.

— И в чём?

Но вместо ответа Ларта посмотрела на меня как-то особенно хитро и, выпрямившись, игриво щёлкнула пальцами.

— Интересно? — бросила она интригующим тоном. — Тогда идём. Покажу тебе, детка, что на самом деле важно.

Не знаю почему, но мне стало не просто интересно — во мне проснулся настоящий азарт! И я пошла за ней, как привязанная. И почему-то даже не удивилась, когда, весело смеясь, она без вопросов вошла в мою спальню. А там, прикрыв за мной дверь, повернула в замке ключ, уселась на кровать и скомандовала:

— Раздевайся!

— Зачем? — спросила я, не особенно понимая, для чего ей это могло понадобиться.

В конце концов, она же не мужчина, для чего ей смотреть на моё голое тело?

— Раздевайся, говорю, — повторила Ларта. — Хотя нет, подожди. Начнём сначала.

Она резко подскочила на ноги, развернула меня лицом к большому напольному зеркалу и остановилась за спиной.

— А вот теперь раздевайся так, чтобы это выглядело… завораживающе. Чтобы это нравилось тебе. Ты же красивая. И очень важно, чтобы ты сама осознавала свою красоту. Могла её показать, и не просто продемонстрировать, типа: «Нате, смотрите, пользуйтесь», а подать так, чтобы каждый, кто на тебя смотрит, слюной захлебнулся. А для этого, Кати, ты должна полюбить себя и своё тело.

Честно говоря, её слова казались мне странным бредом. Любить своё тело? Да ещё и наслаждаться его оголённым видом? Как это может мне помочь?

— Я и так его люблю, — сказала, глядя на Марту с откровенным сомнением.

— Тогда покажи, как ты его любишь, — заявила она, удобнее усаживаясь на кровати. — Постарайся раздеться так, чтобы тебе самой понравилось. Не торопись.

Она смотрела на меня с таким воодушевлением, что в итоге я решила смириться. Желает наблюдать, как я раздеваюсь? Ну и пусть смотрит. В конце концов, мне предстоит ещё столько раз раздеться перед посторонними людьми…

Но когда я потянулась к крючкам на платье, Ларта как-то особенно странно хмыкнула и, улегшись на бок, посмотрела на меня с сомнением.

— А начни-ка ты с чулок, — бросила она, подперев голову рукой. — И знаешь, как… поставь ногу на стул, потом медленно подними юбку… только при этом скользи пальцами по ноге, чтобы тебе самой было приятно. Гладь себя, прикасайся к своему телу. Ласкай его. Покажи, как ты его любишь, как восхищаешься им! Попробуй сделать приятное самой себе. Это ведь мелочь — всего лишь погладить себя по ноге. Но… попробуй расслабиться. Давай!

Я решила ей подыграть. Да и разве мне сложно попробовать? Потому, развернувшись к зеркалу, скинула туфли, поставила ногу на ближайший стул и потянулась к краю чуть задравшейся юбки. Поднимая её — медленно, всё выше и выше, вела кончиками пальцев по голени, коснулась колена и неожиданно для самой себя вздрогнула от собственной такой приятной ласки. Чуть задержала руку, и продолжила поднимать юбку. И что странно, теперь даже прикосновение ткани стало казаться приятным, а собственные касания и вовсе заставляли кровь течь быстрее.

— Отлично, малышка, — тихим томным голосом проговорила Ларта. — А теперь развяжи ленты на подвязках… чуть спусти чулок и погладь кожу под ним. Приласкай, она ведь так долго была одета, а теперь свободна. Подари ей немножко своего внимания, своей любви.

Я покорно слушала её наставления и только вздрагивала от собственных прикосновений к себе же. Почему-то раньше одевание и раздевание не вызывало у меня вообще никаких эмоций, кроме эстетического удовлетворения. Но теперь…

— Спускай чулок. — Голос Ларты звучал ещё тише и как-то завораживающе. Я подчинилась, а когда тонкая ткань оказалась на полу, она добавила: — Погладь бедро… до самого края кружева белья. Но выше не лезь. Интригуй себя, детка. Мы никуда не спешим.