Елена Звездная - Я твой монстр. Книга вторая [litres]

– Что?!

– Уже сплю, – ответила я.

– Кей?!

– Совсем сплю.

– А мне ничего не стоит тебя разбудить!

– Нельзя, я беременна.

– Твою мать!

– Твою мать еще новостью не обрадовала, позвоню ей завтра. А хотя… поздно – если знает наш семейный врач, значит, знает и твоя мама.

Несколько секунд в нашей спальне было тихо, и я действительно почти заснула, но тут Чи зло напомнил:

– Ты поклялась всегда быть моим дыханием.

Надо же, как неразумно с моей стороны. Хотя, с другой стороны – хорошо, что больше ничем не клялась, а то неудобно бы вышло.

– Чи, – сонно зевнула, – я всегда буду твоим дыханием… Подумаешь, пару месяцев, это вообще считай ничего. Я все сдам, вернусь, и дыши мной дальше, тебе никто не мешает.

Пауза и злое:

– Ты беременна.

– Беременность не болезнь, – парировала я.

– Да неужели?!

И его рука плавно двинулась по изгибам моего тела.

Надо же было так неудачно высказаться.

– Чи, давай не будем, – потребовала, понимая, что попала основательно.

– Серьезно? – его голос стал вкрадчиво-обволакивающим, злым и при этом притягательным ровно настолько, насколько и Адзауро. – Нам что-то мешает? Дай-ка припомнить… А, ты, кажется, беременна, да?

Сволочь!

– Но, – пальцы соскользнули по бедру, – беременность ведь не болезнь, да?

Хлопком ладоней включив свет, я села, натянула простыню до шеи, мрачно посмотрела на мужа и прямо послала:

– Иди к дерсенгам!

– Конечно, милая, – простынь сорвали с меня одним движением. – И к дерсенгам, и к бракованным навигаторам, и даже к нестабильной плазме. Поверь, мы сейчас побываем везде.

Я пристально посмотрела на нависшего надо мной первого министра Ятори. Мой монстр издевательски-провокационно взирал на меня… семейная жизнь, чтоб ее…

– Хорошо, – идти на компромисс очень не хотелось, но выбора мне, похоже, не оставили, – я сдам экзамены через год после рождения ребенка.

В глазах Чи, мерцая ртутью, расплывалась угроза.

– Иди на хрен! – психанула я.

– Какое провокационное пожелание, – хрипло прошептал он, недвусмысленно собираясь отправить меня по заданному направлению.

– Слушай, я вот сейчас не поняла, – психанула окончательно, – у нас брак или сексуальное рабство?

– Милая, мы совмещаем, – накрывая меня собой, издевательски произнес он. – Два удовольствия в одном. Ты что-то имеешь против? Если да, то я буду вынужден выдвинуть железные аргументы.

– Ты хотел сказать «аргумент»? – язвительно уточнила я. – Или у нас наличествует явная переоцененность твоих… достоинств?

– Переоцененность? Любимая, боюсь, ты все еще сильно недооцениваешь мой… аргумент. Впрочем, мне понравилось, что с характеристикой «железный» ты спорить не стала. А самое приятное в этом знаешь что?

Моим ответом был стон, потому что иногда… разговаривать с Чи совершенно невозможно.

– Самое приятное в этом то, – продолжил он, обжигающе целуя, – что каждое твое уверенное «Нет», я всегда могу превратить в полное наслаждения «Да», «Да, еще», «Да, только не останавливайся», впрочем, мое самое любимое – это «О да-а-а»…

– Ссссволочь! – выдохнула, кусая губы.

Потому что да – мне хватало пары его движений, поцелуев или просто изменения тональности голоса, чтобы вспыхнуть желанием. И мой монстр беззастенчиво этим пользовался. И только его хриплое дыхание демонстрировало, что он сходит с ума не меньше моего, получая невероятное удовольствие от того, насколько меня заводит.

Правление первого министра Ятори Акихиро Чи Адзауро было жестким, категоричным, полным политических преобразований и социальных изменений. Клановые обычаи, кровная месть и традиция «Гни дерево, пока молодо» стали пережитками прошлого и по большей части теперь влекли за собой уголовную ответственность. Традиция унижения невесты под уголовную ответственность не попадала, но гарантировала выплату столь существенного морального ущерба, что перестала практиковаться в принципе.

Мир вокруг стремительно менялся, прогресс, которому Чи создал благоприятные условия, уверенно захватывал всю планету, необратимо меняя ее облик, традиции и устои и вместе с тем сохраняя неповторимую атмосферу Ятори, поэтому робототехника гармонично вплеталась в деревянную классику минималистичных домов, не уничтожая – подчеркивая любовь яторийцев ко всему природному и естественному.

Но мир все равно менялся.

Мир менялся – мы нет.

Жаркие ночи на смятых простынях, неугасающее желание быть вместе, поцелуи – бесконечно нежные, безгранично интимные, прикосновения, от которых я вспыхивала мгновенно, а он просто горел, неутомимый и сильный, готовый не спать вовсе, только бы сжимать меня в своих объятиях. Это удивительное, искрящееся, лишь усиливающееся желание – чувствовать друг друга. Мне казалось, любить сильнее невозможно, – я ошибалась. Любовь не растворяется, не исчезает, не гаснет, она становится все сильнее с каждым днем. И когда любимый смотрит в твои глаза бесконечно влюбленным взглядом, ветер словно шепчет слова нашего свадебного обещания:

– Я всегда буду дышать тобой.

– Я всегда буду твоим дыханием…