Елена Помазуева - Лучший институт – удачно выйти замуж [litres]

– Стасику тоже объясняла?

– А куда я денусь? Конечно, объясняла. Настоящий мужик!

Мы обе прыснули со смеху.

Мой мужчина снова позвонил, когда придумывали для него слова, что же называется любовью. После обмена новостями, точнее, их отсутствием, я захотела поделиться скромной радостью.

– Представляешь, они уезжают на выставку, и несколько дней я им не понадоблюсь. Могу учиться, учиться и учиться. Наконец-то догоню материал, – счастливо улыбнулась, болтая ногой под столом.

Светка тактично ушла на кухню готовить сытный и калорийный ужин. Я могла откровенно радоваться разговору с любимым и наслаждалась своим тихим счастьем.

– Кто-то из слуг говорил, что Теодор Ричарда тоже собирался везти на выставку, – неожиданно серьезно произнес Георг.

– Точно! – От неожиданности даже подпрыгнула. – Но ты же не думаешь, что Полия с братом отправятся на выставку с Филиппом?

– Кто такой Филипп? – раздался голос Светки за спиной.

– Еще один потерянный кот, – отозвалась ей.

– Скоро сможешь открывать фирму по розыску домашних питомцев, – хмыкнула подруга. – Вот котлеты. Сторожи! Я за макаронами.

– Маис, – сообщила Георгу, едва за Светкой закрылась дверь. – Выставка будет проходить в Маисе.

– Конечно, это глупость, но проверить надо. Вдруг семья Градль владеет там недвижимостью?

– Есть вероятность, что лже-Теодор отобрал не только документы на провоз кота, но и все билеты. Хотя…

– Я вылетаю, – сообщил Георг, потом, помолчав, добавил: – Я соскучился.

А мне послышалось: «Ар-р! Моя!»

Ближайшие два дня Георг не звонил. Вот тебе и наметанный глаз. Разочарование отбивало охоту читать конспекты. Я все чаще заглядывала в телефон, переживая, что могла пропустить звонок. Но с экрана на меня смотрела наглая, рыжая, усатая морда, а сообщений не было.

Светка со счастливым выражением лица приплясывала перед зеркалом, замеряя талию и отмечая увеличение объема не несколько миллиметров. Каждый вечер ознаменовывался сытным ужином и сладкой выпечкой. Мне же, наоборот, есть абсолютно не хотелось. Такими темпами придется меняться одеждой с подругой. Потому что скоро на мне все будет болтаться, а она не сможет влезть в свою. Так где-то на середине и встретимся.

– Не грусти, подруга, – подбадривала Светка, отмечая мою печальную молчаливость, – переделает Георг все свои неотложные дела и вернется к тебе! Разлука лучшее средство для усиления чувств.

– Откуда столько опыта? – устало поинтересовалась у нее.

Учиться расхотелось совершенно.

– Поживи с мое, – хихикнула она.

Утро встретило нас хмарью. По какой-то непонятной причине осень вдруг вспомнила, что пора лету убираться восвояси. Резко похолодало, и мы со Светкой толкались у шкафа, доставая теплые вещи. На улице никто из нас не был, поэтому решить, насколько плотной должна быть одежда, мы не могли.

В итоге выскочили из общежития с опозданием. В зонтики сразу вцепился порыв ветра, претендуя на владение нашим имуществом. Мелкая морось осыпала лица.

– Что погодники-практики себе позволяют? – ругались мы в сердцах.

Новый вихрь напал на меня неожиданно. Схватил в объятия и приподнял над землей.

– Привет, – с нежностью произнес Георг.

– Здравствуй, – отстранилась от него, – давно не виделись.

– Слишком давно, – согласился он.

– Ир, я пойду, – сказала Светка и вприпрыжку, подгоняемая ветром, побежала к входу в подземку.

– Я соскучился, – произнес Георг и склонился ко мне.

А потом у меня из рук улетел зонтик, и, кажется, волосы трепал ветер, а тяжелая сумка с конспектами рухнула к ногам.

Святые небеса! Кажется, я пропала. Окончательно и бесповоротно. В поцелуе, в своей любви и в оглушающем счастье, прижимающем к себе крепко-крепко.

– Едем, Ира, – разорвав поцелуй, произнес Георг, опалив синевой глаз.

– Куда?

– В храм. Все готово к свадьбе.

В небе вспыхнула молния, и раздался гром, а на лица упали первые капли дождя. Говорят, мокрая невеста – счастливая невеста. Но, видно, это не про меня.

– Бабушка и Вахратовская ждут.

– Да, конечно, – гулко вырвалось из мгновенно пересохшего горла. – Я помню. Договор.

– Договор? – переспросил Георг.

Он выглядел растерянным и удивленным.

– Точно! Договор. Я и забыл о нем. Привык считать тебя своей невестой. – Он сверкнул улыбкой, отчего колени подкосились.

Надо держаться! Нельзя вновь превращаться в слюнявую идиотку.

– Значит, у нас все остается по плану? – судорожно схватилась за мысль о договоре.

Она спасала, не позволяя потерять чувство реальности.

– О нет! Я передумал. – Он закинул голову к небу и искренне рассмеялся. – Творцы всемогущие, благодарю за ваш подарок! Благодарю за то, что вы привели эту девушку в мою жизнь! Я люблю ее!

Небо откликнулось эхом раскатов, в котором слышалось «Ар-р! Моя!», многократно повторяясь и дробясь на тональности.

– Любишь? – робко переспросила.

– Очень. – Откровенный взгляд стал мне ответом. – А ты?

– Да, – робко кивнула.

– Едем! Самолет ждет, гости собрались. И только попробуй выполнить договор! Не позволю бросить меня в храме!

Дождь хлестнул по нам тугими струями, заставив рассмеяться. Мокрые и счастливые, мы сели в ожидающее нас такси и помчались в аэропорт.

Родители встретили Георга, как родного сына. Первым делом его постарались накормить, потом напоить домашним вином, а следом устроили допрос с пристрастием. Выпытали всю родословную, пообещали оборвать все выступающие части тела, если вдруг аристократ посмеет обидеть любимую доченьку. Это от папы.

От мамы пришлось откупаться рассказом о свадьбе в главном храме Иназии. По центральным каналам транслировали церемонию, но родители об этом узнали не сразу, а только когда я сумела вырваться из жестких рук стилистов и сообщить родным.

Конечно, мне простили, что вышла замуж второпях, никого не поставив в известность. На что бабушка придирчиво осмотрела мою изрядно похудевшую фигуру, с легкостью отнеся мое состояние к интересному положению. На заверения в обратном легко отмахивалась, повторяя, что это временное явление.

На следующий день потянулись родственники и соседи, прознавшие о нашем возвращении. Георга показывали, трогать не разрешали, зато всех усаживали за стол и угощали чем творцы благословили.

На третий день отец потребовал пойти в храм и при всем честном народе повторить клятвы. Потому что кто его знает, что за ритуал мы провели! Заверения не помогали. Отец, проникшийся мыслью, что Георг теперь моя семья, решил довести дело до конца.

Граф Ристоль возражать не стал, прошептав со смехом мне на ухо, что вторая брачная ночь его вдохновляет.

Эту свадьбу наш городок запомнит надолго. Хлебосольные Симочкины расстарались для единственной дочки, вытащили припасы и угощали всех желающих.