Юлия Фирсанова - Чудачка [litres]

– А артефакт?

– Ну… можешь Силам артефакт, что тебе как залог перед выполнением работы дали, тоже вернуть, – снисходительно согласился Злат.

Демон взвыл с горестной покорностью.

– Но можешь и не отдавать, – продолжил Повелитель уже под Надино откровенное хихиканье. – Поскольку сделка состоялась по законам Межуровнья. И если Двадцать и Одна возжелают вернуть свою собственность, то могут зайти сюда и вежливо попросить.

Демон выдохнул с облегчением и признательностью.

– Но девочку верни. За ней точно придут. И несъедобная она, опять же, – прибавил Злат и все-таки расхохотался. Почему-то его звонкий смех напугал демона куда больше любых угроз, он неловко вскочил, запутался то ли в ногах, то ли в щупальцах, то ли в одежде, но нелепыми движениями сделал главное: вытолкнул пленницу из призрачного холодного ничто в материальный мир – вернул ее точно туда, откуда взял – на лестницу в пятиэтажке.

Надю почти оглушили встревоженные крики родных. Да. Они оба – мама Вера и Дмитрий – теперь были для нее родными:

– Надя?! Надюшка! Ты где?! Доченька! На-дя-а-а!!!

Голоса, звенящие оранжево-красной тревогой и острыми осколками, слышались и внизу, во дворе, и наверху, в лестничном пролете.

– Я тут, – моментально откликнулась девушка, взбегая по ступенькам к маме и попадая в ее объятия.

Каким-то чудом Шельга услыхал голос Надюшки снаружи и буквально взлетел по ступенькам, чтобы стиснуть в железных объятиях уже двух своих девочек. Сердца бились громко, но уже не заполошно.

– Как ты нас напугала, доченька! – Вера осыпала лицо дочки поцелуями и одновременно тормошила, чтобы убедиться еще раз: вон она, Надюшка, живая, целая, невредимая. Стоит рядом, сопит носиком, будто и не исчезала в никуда на глазах Дмитрия несколько минут назад.

– Ты как со ступенек исчезла, мы весь двор перевернули! – хекнул Дмитрий. – Куда подевалась-то?

– Меня вроде как немножко похитили, но потом явились Злат и Связист, виновных наказали, а меня вернули, – коротко объяснила Надюшка.

– Кто похитил? Злат и телефонист? Это кто, твои новые друзья? – растерянно переспросила ничего не понимающая Вера.

Дмитрий мгновенно насторожился. Вчера, после всех нежностей, он все-таки рассказал как мог любимой женщине о том, что творилось за городом у самой обочины близ рощи, где стрекотала сорока и каркала ворона. О странных пареньках и их загадочных речах, о свете, цвете и феерии звуков из ниоткуда. О том, что их чудная девочка, кажется, на самом деле помогала спасать мир. И именно ее трудами он уцелел.

В минувшую ночь он был убежден: Вера поверила каждому его слову. Да, она почти ничего не спрашивала, но ведь и он все равно ничего не сумел бы ей объяснить, потому что слишком мало понял сам, несмотря на то что видел и слышал лично. Вероятно, это просто не предназначалось для глаз и ушей смертных.

А сейчас недоумение в глазах любимой женщины было незамутненным и искренним. Дмитрий настороженно вскинулся, опасаясь самого недоброго. Но Надя смотрела на маму с безмятежной улыбкой. Только прижалась еще разок, поцеловала родительницу и пообещала:

– Мамуль, я тебе потом обязательно расскажу, когда нужно будет. А сейчас мы все на работу вот-вот опоздаем.

– Ой, точно! Уже почти девять! – заметалась Вера и на минуту вернулась в квартиру, чтобы прихватить брошенную в прихожей сумочку. Больше о странной пропаже и чудесном появлении Надюшки мама не вспоминала. Только заботливо интересовалась, не забыла ли дочка свою картошку с котлеткой на обед. И нежно поглядывала на ведущего машину Дмитрия.

Высадив невесту, Дмитрий отъехал на соседнюю улицу и притормозил на парковке перед магазином, чтобы спросить в лоб:

– Надя, что происходит? Что там за похищение и почему Вера ничего не помнит?

– С похищением уже ничего. С теми, кто пытался, разберутся Силы и Злат. Угрозы больше нет. А про мамину память… Все обычно, – чуть печально отозвалась девушка. Вчера, при глубоком контакте с Силами, ее ненароком снабдили новой порцией информации из мистическо-душевной сферы. Девушке, не ведающей своего «счастья», достались данные о закономерностях восприятия реальности живыми созданиями в целом и обитателями технических миров в частности. – Люди там, где властвует техника, не хранят памяти об истинных иномирных чудесах. Такова особенность плетения мира. Текучую воду не удержать в решете…

– И те, кто вчера с твоими нитяными браслетами по району мотался, тоже все забудут?

– Скорее всего, – кивнула девушка. – Они помнят о землетрясении. Костерят метеорологов и сейсмологов, оказавшихся неспособными предсказать толчки, и хвалят себя за предусмотрительность, поскольку самое страшное решили переждать за городом, совместив пикник с деловыми переговорами. Сознание очень легко подыскивает материалистические оправдания любым поступкам, только чтобы не пришлось убеждаться в существовании небывальщины.

– То есть Вадим, твой Степаныч, мой босс, Любка – все сегодня уверены в том, что вчера гуляли на пикнике?

– Приедем – увидим. Но скорее всего, – повела плечиками Надюшка.

– А записи на смартфонах? – ткнул пальцем Шельга в убедительное доказательство материальности того, что и для него выглядело бредовей бреда.

– Или их уже стерли случайно, или сломалась техника, или люди просто не обратят на них внимания, – сочувственно объяснила девушка, как ей виделись вероятности нитей реальности.

– И я? К вечеру тоже буду считать, что возил тебя на загородную прогулку? – почти прорычал Дмитрий. Ему не хотелось терять собственного «я» и составлявших его воспоминаний.

– Нет, ты точно ничего не позабудешь и не подменишь удобной выдумкой реальность, какая бы она ни была странная, – открыто улыбнулась девушка.

– Я что, такой уникальный? – насупился, не поверив, собеседник.

– Ты замечательный, но причина в другом. Ты вчера воочию видел Плетущего Мироздание и Повелителя Межуровнья, говорил с ними, чувствовал силу. Этого забыть невозможно. На каждое правило о защите разума от чуждой ему информации есть исключения. Мама, когда увидела Силы, тоже их запомнила и помнит до сих пор, пусть и очень смутно, потому что они проявлялись в нашем мире лишь как радужный свет. А Злат и Тиль вчера были здесь во плоти. Это куда весомее.

– М-да, слышал и говорил, – повторил слова Нади Шельга и тут же вскинулся со вновь проснувшейся искрой недоверия: – Надь, я ведь с ними на русском говорил, и они мне отвечали.

– Они говорили на своем языке. Мы его не знаем. Но они гораздо могущественнее нас обоих, потому сила их слов такова, что понятна нам без перевода, – пояснила еще одно очевидное для нее юная Плетущая, промолчав, чтобы не расстраивать человека, о другом. Ей, как носительнице дара Плетущей Мироздание, отныне и навсегда стал понятен любой язык в любом из миров. Даже сейчас, в мире техническом, она улавливала общий смысл любой устной речи. Знание об этом в голове имелось, а утром Надя и невольное подтверждение получила, когда услышала обрывок песни из проезжающей мимо машины.