Наталья Мазуркевич - Вне спектра, или Остаться собой [litres]

Почему-то доброхоты тут же вспоминали про какие-то дела и поспешно ретировались восвояси. Только однажды к ней подошла стража, но история про опекуна не показалась подозрительной, и стражники оставили ее дальше греться на солнышке в парке перед ратушей.

Дождавшись часа икс, когда в городской ратуше начался прием, ведьмочка проверила расположение травок, мешочки с которыми пришлось привязать к щиколоткам, чтобы не так выделялись, и поплыла к зданию. Зашла, потупившись, спросила, где может найти милорда секретаря.

Господину Трессе, что дежурил в тот день, было все равно, кто задал ему вопрос. Он ответил, не глядя, и вновь вернулся к размышлению о тленности всего сущего. Только вчера у господина скоропостижно скончался от ожирения кот, и бедный бюрократ не мог думать ни о чем, кроме пропавшего паштета, который его питомец успел употребить.

Получив желанную информацию, Иви чинно поплыла к лестнице. Соврала страже, что ее мама прошла вперед, а она отстала, засмотревшись на окружающее великолепие. О люстре, которая была единственным интересным объектом во всем здании, девочка не преминула сообщить тут же. Она вылила на бедные уши несчастных слушателей реки сладкой воды, и те сбежали. Ухмыльнувшись, отчего ангелочек тут же превратился в демоненка, Иви отправилась к милорду секретарю.

Вольф Риг, который в это утро пребывал в весьма приподнятом расположении духа, изволил завтракать. Перед ним на столе на пяти блюдах устроились молочный поросенок, свеженькая картошечка, салат, на который достопочтенный бюрократ не обращал внимания, курочка и шашлык. Скудный завтрак секретарь оглядывал печальным взглядом, но при мысли об обеде радостно потирал свои пухленькие ручонки. Мастер Т’иасе, вернувшийся недавно от эльфов, обещал приготовить любимому клиенту целых двенадцать блюд, и милорд секретарь, предвкушая царскую трапезу, добродушно махнул рукой, когда из-за двери высунулась симпатичная юная мордашка.

Иви мысленно вознесла хвалу Сагаре, которой молилась по привычке, привитой в Элисс-тауне, и вошла. Подсыпать травки в яства было куда легче, чем заставить секретаря добровольно глотать и жевать отвратную на вкус смесь.

– Простите, – несмело обратилась Иви, присаживаясь на самый краешек стула для посетителей.

– Да, дитя мое, – откликнулся секретарь Риг, и ведьмочка едва сдержалась от смешка, вспомнив одного из встретившихся ей однажды епископов. Если у того господина эта фраза выходила величественно и убедительно, то в устах милорда секретаря звучала как неудачная шутка. Впрочем, если ей стало смешно, такая ли уж неудачная шутка?

– Милорд Риг, моя матушка хотела бы восстановить документы.

– А где твоя матушка? – поинтересовался чиновник, запуская вилку в куриную ножку.

– Она приболела и отправила к вам меня. Просила передать вот это. – Иви сотворила простенькую иллюзию, которая, впрочем, почти ничем не отличалась от реального предмета. Перед носом Рига возник перстень с печаткой, при виде которой чиновник чуть не прикусил язык. Печатка милорда инквизитора. Риг еще раз взглянул на беззаботно сидящую перед ним девочку. Посетительница – ведьма. Но личная ведьма милорда, а потому содействие ей…

По мгновенно просветлевшему лицу собеседника Иви поняла, что документы у нее будут.

– Ваше имя, госпожа? – уже без сюсюканья, по-деловому, осведомился секретарь, выбираясь из-за стола. С его коротенькими полными ножками это было подвигом.

– Ривина Селье.

– Титул?

– Баронесса Тлис.

– Тлис? А где это? – не сдержался Риг.

Иви пожала плечами, весело качая ножками в воздухе.

– Не упадите, – предупредил мужчина, с опаской глядя, как посетительница раскачивается на стуле. Почему-то за стул он переживал больше, чем за девочку.

– Я осторожна, – скривившись, оборвала дальнейшие поучения Иви. Делать себе замечания она разрешала только одному человеку, но тот не оценил ее доброты.

Риг вздрогнул, когда в комнате резко похолодало, а защитный амулет раскалился так, что прожег в камзоле дыру.

– Леди, – проблеял секретарь, пытаясь стянуть с шеи раскалившуюся цепочку.

– О, простите, – как будто пришла в себя девочка. – Вам помочь?

– Не стоит, – открестился от помощи Риг.

Иметь дело с колдунами он не любил, а потому документы у юной ведьмы появились в рекордные сроки: всего за пять минут она обрела подданство, родителей и даже справку от целителя.

Уже прощаясь, Риг вспомнил еще одно обстоятельство, о котором чуть не забыл:

– Леди, а вы увидите милорда Эскеля?

– Разумеется.

– Передайте ему мои поздравления.

– Несомненно, – легко соврала Иви и зашагала прочь.

К обеду господину Ригу стало нехорошо, и он покинул место службы, сетуя на новшества повара, который и как курочку готовить забыл у этих эльфов. А к ужину милорд секретарь уже не помнил, кого принимал сегодняшним утром.

В аудитории было шумно. Приказом ректора на всех отделениях Академии магии и ремесел вводился новый предмет – теория темного воздействия. Теория, потому что на практике изучать темную сторону силы с травниками или целителями было просто невозможно. Кроме того, несмотря на упрощение государственной системы в отношении темных, принятой новым королем сразу после коронации, темные маги до сих пор редко становились на учет, предпочитая вольные хлеба и нелегальный, но более прибыльный заработок.

Таким образом, надобность в знаниях подобного рода только увеличивалась и курс теории темного воздействия процветал. Но ажиотаж в аудитории вызвал вовсе не предмет, а, как это бывает, преподаватель. Никто не рискнул пропустить подобное занятие – его поставили аж первой парой, памятуя о трепетном отношении истинных темных к себе и всему, что связано с ними любимыми.

Новым преподавателем, читающим лекции, значился некто Д. Н. Элиот, магистр темной магии. Самые компанейские адепты уже знали, как прошло первое занятие у боевых магов, а потому, наслышанные о привычке лектора задавать вопросы и требовать немедленного ответа от отвлекшихся учеников, заранее позанимали первые ряды. А на задних рядах сами боги велели предаваться различным посторонним занятиям.

Иви вошла в аудиторию одной из последних, хмуро оглядела сокурсников на первых партах и привычно потрусила наверх, где ей уже заняли место. Плюхнулась на скамью, на соседнее место кинула сумку и, зевая, упала головой на парту.

– Работа? – участливо поинтересовалась ее соседка по комнате, Верлена Ксатель, светловолосая девушка девятнадцати лет с остреньким лисьим носиком и веснушками на бледной коже. Они жили вместе вот уже второй год, и Верлена, происходившая из небогатой, но честной дворянской семьи, с одобрением относилась к подработке своей соседки в больнице для бедных.