Наталья Мазуркевич - Вне спектра, или Остаться собой [litres]

– …Элиан Эскель.

Они встретились через полгода. Девочку привел один из стражей. Больную и почти сумасшедшую. Уже после Элиан узнал, что спустя месяц после его отъезда из города при загадочных обстоятельствах умерли Кристина Гельс, нищенка, и Довар Гобрис, сын мясника. Одновременно с этим в городе прекратилась череда убийств бродяжек.

А сейчас Элиан видел себя чужими глазами в чужих воспоминаниях, которые не могли принадлежать никому другому, кроме…

– Иви?..

Иви злилась. Пожалуй, если бы уровень силы у нее остался прежним, инквизитор бы лежал на ковре и стонал от боли. Девушка хотела, чтобы ему было так же больно, как ей сейчас. Как ей, вновь переживающей всю ту гамму эмоций, что возникали всякий раз, стоило кому-то просто упомянуть это имя – Кристина. А он… он заставил вспомнить. И сейчас Иви ненавидела Элиана за это, за его поступок. И пусть у него было разумное объяснение своего поведения и ведьмочка понимала его мотивацию, но простить… Нет, такое не прощается никому. Кроме любимого.

Она посмотрела на него. Растерянного и виноватого. Ему тоже было непросто, но не из-за какой-то мертвой девочки, что так и не выросла, а из-за нее, Иви. Элиан смотрел на нее и пытался понять: почему? Что заставило ее уйти, и уйти так.

– Иви?

– Уйди, – очень резко ответила девушка и отвернулась, заворачиваясь в одеяло.

– Иви. – Грустная улыбка, которая появляется и тут же исчезает. Он не знает, как вести себя с ней. И ведьмочка, признаться, тоже не знала, как ей надлежит поступить.

Их встреча всегда виделась ей иной. Более радостной и не при таких обстоятельствах. Она и не предполагала, что инквизитор будет читать ее память, что снова обойдется с ней, как в первый раз: причинит боль, но поможет. А может, и сейчас за болью последует что-то еще?

Из-под ресниц она взглянула на Элиана с глупой детской надеждой, что он сейчас объяснит ей все, пожурит немного и ласково потреплет по головке, как делал это раньше. Но ничего не происходило.

Инквизитор напряженно застыл на своем месте, Иви смотрела на него и молчала. Трудно было возобновить разговор, который так прервался. Инквизитор заговорил первым:

– Прости.

Одно короткое, но такое сложное слово. Порой гораздо проще свернуть горы, чем заставить себя его произнести. Но для Иви этого было мало, и искренний жест только разозлил ее.

– Простить? За что мне нужно тебя прощать? И кому – мне? Мне – мне или мне – неизвестной ведьме, что спасла твою дорогую Рей? Кого ты просишь простить? Тебя или ее? Думаешь, это так просто? Ты предал… предал меня и ее… и всех. – Иви захлебывалась словами. По щеке скатилась первая слезинка, проторив путь для многих. – Ты… простить? Думаешь, я могу? Смотреть, как вы милуетесь, как живете вместе? Смотреть, как она занимает мое место? Мое! Мое, слышишь? Оно всегда было моим. Только моим. Пока она не пришла. Почему ты ее выбрал? Она слабая, беспомощная и глупая! Она не подходит… не должна была…

Иви еще много говорила, срывалась на крик. На шум прибежала Рей, но, отосланная мужем, очень быстро ушла. Да, ей здесь было не место. Иви, которая почти успокоилась, вновь закричала. И Элиан… он поступил единственно правильно: подошел, обнял и гладил ее, пока не иссякли слезы, пока не охрип голос, пока слова не закончились. Ведь тут были важны вовсе не слова. Девушка просто освобождалась от накопившихся обид, которые медленно сводили ее с ума.

– Тише-тише, все хорошо, – повторял он, как молитву, и она действительно успокаивалась, пока наконец без сил не сползла на кровать.

Такого опустошения Иви не чувствовала уже давно: ни испытание богини, ни последствия битвы с темным – ничего не выматывало ее так, как эта вполне стандартная истерика. Но для не привыкшей хоть к каким-то чувствам темной это было сродни урагану. Он смел все и не оставил после себя ничего.

Она равнодушно смотрела в потолок, саднило охрипшее горло, даже двигаться не хотелось, не то что говорить. Тяжело вздохнул и заговорил Элиан:

– Я рад, что ты живая.

Иви слабо улыбнулась. Да, после всего, что она ему тут устроила, он рад! Странный он, такой далекий и такой близкий. Понятный и совершенно чужой.

– Я тоже, – шепотом ответила девушка и заметила, как Элиан улыбается. Да, все, как и раньше: она дерзит, пытаясь казаться старше и опытнее, а он снисходительно улыбается, как старший родственник. Он всегда так себя вел с ней. Всегда? Всегда вел себя как старший? Он просто взял на себя ответственность, и все?

От осознания этого Иви стало горько, сердце пропустило удар. Ей захотелось плакать, но слез уже не было.

– Я никто, да?

– Нет, – Элиан покачал головой, взял ее ладошку и аккуратно сжал. – Нет, ты дорога мне… нам. И мы с Рей будем рады тебе. Ты – близкий нам обоим человечек, но…

– Но это все?

– Да, – тяжело ответил Элиан. Он не хотел врать. Не сейчас и не ей. Иви заслужила правду и счастье, но его он ей дать не мог. Никогда. Но, как оказалось – он все же прочел все, связанное с ним, – забрал у нее счастье. И вот за это, последнее, чувствовал вину.

Эскель был беспечен, слишком доброжелателен. Но тогда он хотел привязать этого чертенка хоть к чему-то светлому, а получилось – привязал к себе. Не предусмотрел, заигрался, методика дала сбой, и… Разве это оправдание? Элиан считал, что нет.

– Уйди, пожалуйста, – попросила Иви.

Элиан оставил ее одну, и только тогда девушка смогла окончательно успокоиться и даже заснула.

Утро началось примечательно во всех отношениях. Во-первых, ее пришли будить. Маленькая Иви тихо, как двадцать три ведьмы после шабаша, прокралась в комнату, переворачивая все на своем пути, и принялась стягивать со своей старшей тезки одеяло.

– Вставай, вставай, ты и так зарядку пропустила!

Почему-то в устах маленькой ведьмы это простое обвинения было равносильно приговору: пропащий ты человек! Как будто от зарядки что-то зависело. Хотя спорить Иви не стала. Не ее монастырь, так что нечего туда инкуба совать, и так свой есть, штатный.

Во-вторых, когда Иви пришла в себя после массированной атаки подрастающего поколения и даже оделась, малявка принесла ей вещи. Повозила, правда, платье по полу, но за неимением лучшего варианта… Девушка прошла вслед за провожатой в столовую, где завтракало все семейство. Радостно возвестив о прибытии дорогой гости, Иви-младшая весело запрыгнула на стул, а вот старшая несколько замялась, не зная, как себя вести.

– Присаживайся, – попросила Рей, поднимаясь.

Иви молча уселась, чувствуя себя не в своей тарелке. К общим трапезам она успела привыкнуть в инквизиции, а потом – в академии, но вот к семейным… Это был для нее новый опыт.

Элиан помог ей с выбором блюд, а маленькая вредина, в которой Иви с некоторой тревогой начала узнавать себя, объясняла, с чем лучше есть то или иное блюдо. Так жареную картошку полагалось намазывать малиновым вареньем, иначе получится испорченный продукт. Ведьмочка едва не подавилась, когда услышала первый такой рецепт, но остальные мужественно выдержала.