Полина Атлант - Талисман валькирии [СИ]

Студенты взяли в руки монтировки и принялись за дело.

В отличие от Клео, которая все еще была под впечатлением от прочитанного, Сигге не остался в стороне и принялся помогать. Когда дверь сдвинулась с места, Клео как будто очнулась от сна и бросилась к профессору.

— Стойте, подождите. Там надпись предупреждает: в гробнице запечатано зло. Если ее откроем, нас всех ждет беда.

Все с изумлением уставились на нее. Профессор, кажется, даже потерял дар речи, зато Сигге с усмешкой спросил:

— И какая же беда на нас обрушится, по твоему мнению?

— А если эти люди умерли от какой-нибудь неизвестной нам болезни или от эпидемии? Вы разве не помните, что в таких гробницах могут еще жить вирусы? А проклятие фараонов — вы забыли о нем? Вдруг здесь то же самое? — на полном серьезе выдала Клео, не в силах подобрать другого аргумента.

— Тогда их тела наверняка сожгли, а здесь хранится прах. Ты же об этом знаешь, — Сигге явно недоумевал, почему Клео так странно себя ведет. Да и остальные переглядывались. Клео и сама понимала, что выглядит нелепо… Ведь эта находка принесет им славу, которую они заслужили. И вот он — шанс.

Клео видела, что Сигге не хотел отступать, и понимала, что ни его, никого-либо другого она остановить не в силах. Единственное, что ей оставалось — это смириться с возможными последствиями. Девушка взялась за голову и отвернулась, когда они вскрывали плиту.

«А если это гробница чудовища или ведьмы? Ведь именно их заковывали в цепи и хоронили заживо. Нет, это невозможно, что я несу, это лишь слова из эпоса. А ну-ка, рыжая, возьми себя в руки, — одернула себя Клео. — Не наводи раньше времени панику на людей и себя. Я должна успокоиться, иначе меня посчитают сумасшедшей».

После часа изнурительной работы дверь погребальной камеры наконец-то была вскрыта. Воздух проник внутрь, послышалось шипение. Никто из археологов не ожидал, что гробница может оказаться не менее загадочной, чем рунический кодекс скандинавов. Вход был открыт, печать сломана, пути назад не существовало. Судьба застыла в ожидании. Профессор, взяв в руки фонарь, жестом пригласил всех следовать за ним и сделал шаг в темноту.

— Простите, предки, что мы нарушаем ваш покой, — прошептала Клео, вдохнув царивший в гробнице три тысячелетия резкий и сладковатый аромат смерти и трав.

Ее обуял страх. Все тело кричало: «Спасайся бегством» Но Клео заставила себя пойти дальше, в глубь гробницы, которая была сделана в форме круглой хижины из обтесанных бревен. Свет фонарей рассеял мрак. Впервые это скорбное место увидело столь яркое освещение.

Клео увидела тело молодой женщины, лежащее на высохших травах, ей стало не по себе, но она заставила себя подойти ближе.

— Очевидно, в гробницу не проникал воздух и влага, что позволило телу мумифицироваться.

— Вероятнее всего, — подтвердил Сигге, освещая фонарем дубовую ладью и погребальные дары. Он насчитал пять закрытых глиняных сосудов, инструктированные чеканной бронзой.

— Ну как-то так я это себе и представляла, — добавила Клео, рассматривая хорошо сохранившееся расшитое пунцовое платье-сарафан умершей и насыщенный золотисто-огненный цвет волос.

— Ничего подобного на всей Фенноскандии прежде я не встречал, — произнес профессор с благоговейным восторгом.

Плечи умершей покрывали причудливые татуировки в виде переплетения линий. Ее руки в драгоценных кольцах и браслетах были прикованы к ладье, талию украшал широкий пояс из темной кожи с бронзовой пряжкой, на которой виднелась гербовая символика — древо жизни. У изголовья стояли две небольшие шкатулки — бронзовая и резная деревянная.

— Что это за такой особенный обряд погребения? — Сигге изучал ладью, стоящую в кругу из разложенных рун, который замыкал череп оленя с золотыми рогами, лежащий в останках кострища. Присев на корточки, археолог присмотрелся: на рунах и черепе остались темные пятна, как будто они были окроплены кровью. — Уйдет немало времени на то, чтобы узнать о нем хоть что-то.

— Возможно, эта женщина была пророчицей или ведуньей. В древности таких либо уважали, либо боялись. У меня есть версия, что она из знатного рода и ее принесли в жертву со всеми почестями.

Клео подошла к изголовью умершей и открыла деревянную шкатулку. Внутри лежали костяной гребень и серебренная брошь с драгоценным гранатом в виде плюща. Затем она надела белые перчатки и отворила бронзовую шкатулку. — Это просто невероятно. Посмотрите, какая красота.

В ее руках оказалось изящное ожерелье из янтаря и жемчуга. Блики света играли на грубо ограненном красном камне в форме сердца, который был вставлен в центр украшения.

— Да… Сегодня удача благосклонна к нам. Посмотрите сюда, — профессор посветил на стену, где висел бронзовый диск размером больше, чем любой, о котором упоминали рунические рукописи.

Клео подошла ближе к диску, чтобы получше его рассмотреть. На нем были изображены кошка с поднятым хвостом под яблоней и руна, обозначавшая, кому принадлежал этот диск.

— Ванадис, то есть Фрея — богиня любви из рода Ванов, — Произнеся это, Клео почувствовала легкое удушье, в горле запершило и заслезились глаза. — Возможно, это ее усыпальница.

Внезапно фонари погасли, и гробница погрузилось в абсолютную тьму. Клео испуганно вскрикнула, почувствовав на лице чье-то дыхание. Страх пронзил ее насквозь. Девушка застыла, стараясь не поддаваться стремительно накатывающей панике. Дрожащими руками она ощупала карман куртки и, достав коробку со спичками, чиркнула одной из них. Вспыхнувшее на кончике оранжевое пламя осветило гробницу. Внезапно и зажглись все фонари, кроме у Клео.

— Ты как, Клео? На тебе лица нет, — проговорил профессор, увидев, как девушка побледнела, и похлопал ее по плечу.

— Кажется… да… — ответила она дрожащим голосом. — Наверное, надо поменять батарейки в фонаре.

— Сигге, — обратился профессор к молодому археологу, который брал пробу дерева с ладьи, — позвоните специалистам. Пусть приедут: нужно сделать радиоуглеродный анализ находок. И позовите, пожалуйста, сюда студентов: пусть они опишут все найденное.

Археологи и студенты провели в камере два часа, записывая, зарисовывая и фотографируя находки. Клео с профессором подробно изучали останки и записывали на диктофон все данные. Когда работа была завершена, Клео почувствовала ужасную усталость и направилась к выходу, думая о сегодняшнем дне, наполненном очень странными случайностями.

— Пожалуй, нам следует хорошенько отдохнуть. Завтра на свежую голову приступим дальше к изучению находок, — предложила она, но профессор как будто не услышал или сделал вид, что не слышит. Клео хорошо знала, что профессор всегда так себя вел, когда хотел, чтобы от него отстали. Когда она покидала гробницу, он в задумчивости стоял у ладьи.