Наталия Арефьева - Правда - в молчании призраков

— Ну что? — поторопил Том.

— Это здесь, только я не уверена, под каким из четырех деревьев искать.

— И что, ты предлагаешь нам выкопать здесь четыре ямы?

Том возмущался для вида, он бы приказал копать и пять ям. Пусть иногда я ничего не находила, но он тщательно проверял каждое мое видение. Я обвела взглядом помощников Тома. Пятеро мужчин, всех их я видела много раз, но имен совершенно не помнила. Или не знала. К чему? Друзьями нам не стать, а не замечать проще, когда не знаешь, как зовут. Пять нахмуренных, недовольных лиц. Пять пар недобро взирающих на меня глаз. Не скажу, что меня это впечатлило, но погода портилась, становилось прохладно и мне самой хотелось побыстрее закончить здесь.

— Том, — позвал детектива один из них, невысокий, худой, с узким лицом и длинным носом, кажется, его зовут Такис, хотя не уверена, — говорил тебе, не слушай эту девчонку. Вытащила нас в этот лес, неизвестно зачем, нам что, заняться больше нечем?

— Заткнись, Так, — беззлобно проговорил Том, но посмотрел на меня еще более требовательно.

Я поморщилась. Все-таки, Такис. Глупое имя. Посмотрела на этого худого еще раз и вдруг увидела за его спиной призрака, того самого, чье тело мы искали. Он стоял и показывал на дерево за спиной этого Така.

— Вон там, — указала я ему за спину.

— Ты уверена? — уточнил Том.

— Призрак показывает на то дерево, — пожала плечами.

Худой вздрогнул и стал озираться, а я усмехнулась. Верят — не верят, а боятся все равно.

— Ты что, хочешь сказать, что этот жмурик сейчас здесь? — Том тоже стал оглядываться.

Я снова посмотрела на то место, но там уже никого не было.

— Нет, он уже ушел. И это не жмурик, а призрак, Том. Имей уважение к мертвым, хотя бы к тем, кто слышит тебя.

— Сана, ты меня в гроб вгонишь. Копайте там, — это уже было сказано тем пятерым.

— Не прибедняйся, детектив, ты еще многим успеешь надоесть, — я как всегда не смогла смолчать.

Последний раз, нехорошо на меня посмотрев, двое из мужчин дружно взялись за лопаты, и минут через пятнадцать наткнулись на препятствие. Помогая себе заклинанием, они быстро удалили оставшуюся землю и воззрились на труп в яме.

Я подошла, заранее морщась, потому что иногда вид у трупа бывает, мягко говоря, неприглядный. Я, конечно, привыкла, всякого повидала, но все равно, каждый раз неприятно. Но этот, конкретный, труп мог похвастаться некоторой свежестью. Судя по всему, он лежит здесь недавно. Я внимательно посмотрела на лицо и кивнула:

— Да, это он.

Том тяжело вздохнул, похоже, он все-таки надеялся, что ничего здесь не найдет. Но в этот раз не повезло. Или повезло, это с какой стороны посмотреть.

Экспертов на такие вызовы не берут сразу, чтобы зазря не гонять, но сейчас Том вызвал двоих, а я пошла к его машине, чтобы не мешать.

Часа через два мы были в участке. Меня еще какое-то время помучали. Я подробно описала Тому свое видение и помогла художнику составить портрет убийцы. После чего меня, наконец, отпустили, сказав, что если понадоблюсь, мне позвонят. В общем, все, как обычно.

Вся эта процедура каждый раз меня утомляет, но если не рассказать никому о видении, призрак будет приходить снова и снова. Так что лучше пережить пару неприятных часов в участке, описывая преступление, чем несколько недель подряд раз за разом переживать чужую смерть.

Я вышла из участка не в лучшем настроении, но когда вернулась домой, оно испортилось еще больше, потому что вспомнила, что меня ждет уборка. Заварила чай, и все время, пока пила его, смотрела на окна, занимающие почти всю стену, в ширину и в высоту. К слову, потолки здесь довольно высокие. Можно было бы назвать эти окна панорамными, если бы не размеры помещения. Просто удивительно, зачем в такой маленькой кухоньке делать такие огромные окна. Это странно звучит и выглядит не лучше.

От пристального внимания чище не стало и я, с тяжелым вздохом, переодевшись в домашние бриджи и рубашку, принялась за дело.

Ураган с дождем постарались на славу, залепив окна пылью и грязью даже на четвертом, последнем, этаже. На дворе март, еще достаточно прохладно, и можно было бы подождать, пока потеплеет, но через них же элементарно плохо видно. В единственной в этой квартире комнате, кстати, окно еще грязнее. И еще больше. А подоконник шире. И я люблю устроиться на нем с чашкой горячего какао, наблюдая за жизнью внизу. Окно выходило на широкий проспект, и жизнь там кипела почти круглосуточно, а мне иногда не спится по ночам. Так что чистые окна мне нужны были сейчас.

Я сняла эту квартиру два года назад. Мне необходимо было личное пространство, пусть даже небольшое. Мама слишком давила на меня. Я ее понимаю, она меня любит и желает только хорошего, но с некоторых пор наша жизнь изменилась. Моя жизнь изменилась. И дело даже не в том, что я спирит. Конечно, это неприятно, но это не помешало бы выполнить план, который мои родители составили для меня на несколько лет вперед.

Я из преподавательской семьи. Моя мама преподавала историю мира, а отец — историю магии и символов в Академии государственной службы. История всегда была мне интересна, и я собиралась пойти по стопам родителей. Поступила на исторический факультет в Королевской Академии Эрдейла в столице, и можно сказать, в Академии госслужбы уже ждали молодого преподавателя истории.

Учиться нужно было четыре года, я поступила в шестнадцать, сразу по окончании школы, и все было хорошо. Но спустя два года умер отец. Он был найден в собственном кабинете в Академии, сидящим за столом. Никаких повреждений, внутренних или внешних, никаких следов борьбы. Можно было бы подумать, что его убили при помощи магии, если бы это было возможно.

В официальных бумагах причиной смерти значился сердечный приступ. Я ни секунды в это не верила. Отец отличался редким здоровьем, почти не болел. Его семья — одна из немногих, у кого магия сохранилась в большем объеме, чем у большинства. Именно это позволило ему преподавать ее в таком серьезном учебном заведении.

Чем больше у человека магический потенциал, тем крепче здоровье и сильнее иммунитет. Поэтому поверить в то, что у молодого, здорового мужчины, сильного мага просто остановилось сердце, довольно тяжело. Полиция завела дело, но его очень быстро закрыли. Почему-то у них подобная смерть подозрений не вызывала. Или им приказали закрыть на это глаза. Я до сих пор не верила, что это была естественная смерть, особенно учитывая, что месяца за три до этого отец стал скрытным и молчаливым. Мы стали меньше общаться, хотя до этого созванивались каждый день.

Мама тоже не верила в несчастный случай, но почему-то молчала, мне казалось, что она знает что-то, что помогло бы пролить свет на эту историю, но все разговоры на эту тему заканчивались ничем.