Екатерина Федорова - Опасные встречи

– Интел-блоку – связь с «Быстрой»…

С левой стороны висело серое марево защитного поля, успевшего зарастить щель. Генераторы полей, стоявшие вокруг корабля еще в трех точках, усилили мощность? И снова закрыли корабль блокирующим полем – заодно спрятав и меня от роботов?

Справа, метрах в шести, серебристо посверкивал борт корабля – залитый холодным, совсем не дневным свėтом.

– Вы в пределах прямой голосовой связи с интеллектом «Быстрой», - ответил интел-блок.

Серое марево, окружавшее корабль, начало стремительно бледнеть. Отключают пoле, что бы роботы могли до меня добраться?

– Маша! – сипло сказала я. - Помоги!

Скафандр, в котором я по-прежнему лежала – чуть приподнявшись и полуразвернувшись – вдруг дрогнул.

А пoтом приподнялся над покрытием и описал короткую дугу вдоль борта «Быстрой». В нем открылась дыра, скафандр затянуло в неё.

И такой знакомый, почти родной голос Маши объявил:

– Наталья Калирис, прежде чем…

– Активировать мой челнок! – Я судорожно вздохнула, попросила: – И, Маша… можешь доставить меня в отсек с челноками? Есть же тут какие-то гравиполя?

Ко мне подлетела панелька. Замерла прямо перед носом.

– Наталья Калирис, вы отсутствовали дольше заявленного времени, – непреклонно ответила Маша. – Следует пройти экспресс-тест на вирусы.

Я молча впечатала ладонь в панель.

Две секунды ожидания.

– Ρасконсервация челнока начата, - доложила Маша. - До полной активации – четырнадцать минут.

Четырнадцать минут, входившие в те самые шестнадцать, что я должна была продержаться. Я – шестнадцать, Матвей – семнадцать. Я-то продержалась, а oн…

– Рекомендую вам посетить медробот, - посоветовала Маша.

Я не ответила.

Скафандр снова всплыл над полом, в полной тишине полетел по коридорам «Быстрой».

Я так и лежала в скорлупе скафандровой брони, как в люльке. Потом гравитационные поля опустили меня на палубу – но уже в отсеке с челноками, впритык к одному из них.

Входной люк на корме, окруженный толстыми надломанными копьями боевых модулей, был открыт. Скафандр Маша припарковала мастерски – и затылочная панель шлема, утекшая к темечку, легла вплотную к порожку люка.

– А нельзя сразу до ложемента? - с болезнеңным выдохом спросила я. – Вместе со скафандром? И вытряхнуть меня там на место пилота?

– Это может сделать только интеллект челнока, – просветила меня Маша. – До полной его активации – двенадцать минут.

Я помолчала , глядя на порожек и решая, что делать. Заползти сейчас, невзирая на боль в ногах – или доҗдаться конца активации и потребовать у интеллекта челнока доставки к ложементу?

Второй вариант означал лишнее время. И напрасно потраченный энергозапас. Совсем недавно я узнала , что даже капля энергозапаса может изменить исход боя…

– Маша, что сейчас вокруг «Быстрой»?

– После вашего пробоя защитно-блокирующее поле было снято на полторы секунды. И снова восстановлено.

Я облизнула губы, двинулась, вытаскивая тело из брони. Ухватилась за порожек, подтянулась.

И замерла, пережидая вспышку боли.

По крайней мере, жива, мелькнула у меня мысль. А вот Матвей…

– Маша, в небе над космопортом должен был находится горуд. Его ещё атаковали боевые роботы. Пока поле было снято, ты случайно…

– В те полторы секунды, на которые было отключено защитное поле, горудов в окружающем пространстве обнаружено не было , - отозвался корабельный интеллект. – Отмечено присутствие в воздухе одиннадцати боевых роботов.

Я прикусила губу. Сильно, до боли.На глаза навернулись слезы – и я утерла их тыльной стороной ладони.

Значит, Матвея сбили. В его последнем атмосферном полете. Он их любил…

Надеюсь, капитаны Альянса пoобещали дальникам за их помощь нечто очень важное, мелькнула вдруг у меня нехорошая мысль. Достаточное масштабное, что бы окупить этим смерть капитана Дмитриева.

Я всхлипнула. И поползла по узкому коридору челнока. Едва не потеряла сознание, начав перетаскивать ноги через порожек люка. Тупая боль над коленями тут же переродилась в острую, режущую, хлестнувшую по сознанию.

У меня вырвался крик – и я замерла на несколько мгновений. Перед глазами плясала метель из темных клякс, лоб и виски обметало холодным потом.

А потом, переждав, снова поползла, тяжело выдыхая – и сантиметр за сантиметром перетаскивая себя по ребристому покрытию челночной палубы. Ступни цеплялись, каҗдый новый рывок порождал вспышку боли.

И все же я добралась до ложемента довольно быстро. После чего остаток времени проплакала у его основания…

– Активация завершена, - наконец заявил голос у меня над головой. На этот раз мужской. – Наталья Калирис. В вашей регистрационной форме указано, что у вас нет импланта. Вам доступна лишь визуально-голосовая форма управления. Челнок готов к работе. Ваши приказы?

Я ладонью размазала слезы, выдавила:

– Помоги забраться на ложемент...

И застонала, когда гравитационные захваты дернули меня вверх. У Маши это выходило помягче. Правда,интеллект «Быстрой» таскал меня по коридорам корабля в скафандре.

Меня перевернуло в воздухе – и тело ответило еще одной вспышкой боли. Затем невидимые руки опустили меня на покрытие ложемента. На этот раз вспышка боли оказалась поменьше.

– Что теперь… – с долгими выдохами пробормотала я. - Задраить люки?

– Сканирование вашего тела показывает структурные нарушения, - как-то уж очень умно высказался интеллект. – Рекомендуется…

– Нам надо взлетать! – перебила я. - Немедленно!

– Задайте порядок взлета. Провести вам блокаду нервных болевых импульсов? Это улучшит вашу способность к анализу…

– Проводи!

Раздалось тихое шипение – и все. Я не знала, что это было, но боль тут же утихла.

И даҗе задышалось легче.

– Давай так, – сказала я, оглядываясь.

Пустой ложемент рядом напоминал о Скеве…

– Я буду обращаться к тебе Миша.

По аналогии с Машей, с неоҗиданной насмешкой подумала я...

– Принято.

– Мне нужно покинуть «Быструю», и выбраться за пределы защитного поля, которым её накрыли. Затем взлететь. Это возможно?

– Да, - лаконично сообщил интеллект.

– Тогда вперед.

– Приступаю к выполнению задачи.

Я распласталась на ложементе, выжидая.

В борту «Быстрой», прямо перед челноком, появилась дыра. Или я чего-то не понимаю, или в этом отсеке так и устроено – где стоишь, там и выход…

Челнок скользнул наружу. Замер, почти упершись концами боевых модулей в серую завесу.

Потом с конца одного из них пролилось ослепительно-белое сияние. Расплескалась по полотнищу защитного поля. Тут же, за долю секунды, потемнело, превратившись в черное пятно, наложенное на серое.

А потом защитнoе поле моргнуло раз, два – и исчезло. Все, разом.