Екатерина Федорова - Опасные встречи

Успокаивало только одно – сумма, которую заплатил брюнетке Скев.

Младенец, заорав, всплыл над медроботом, извиваясь в мягкой хватке гравитационных полей. Уже с обрезанной пуповиной, на конце которой торчал серебристый зажим. Спланировал по воздуху в кроватку – ту самую высокую тумбу, поджидавшую своего часа в углу медотсека.

И пока он летел, вопя во всю мощь своих крохотных легких, я шагала за ним, сжимая кулаки – чтобы удержаться и не схватить. Скев запретил его касаться, пока аппаратура, вмонтированная в кроватку, не сделает все, что нужно.

Да и выхватывать его из гравитационного кокона я боялась. Вдруг выскользнет? Он казался таким крохотным…

А того, что должна сделать аппаратура, оказался целый список – проверить рефлексы и показатели, обтереть, измерить, перевезти в детский отсек, подготовленный для Калириса-самого-младшего.

Правда, только временно самого-младшего – через восемь месяцев должен был появиться на свет еще один мoй сын. Эмбрион, заказанный в генной службе Альянса и проверенный ею на все возможные отклонения, уже подрастал у меня в животе…

Кроватка, запoлучив младенца, поплыла к выходу из медотсека. Я виновато оглянулась на Веризу, оставшуюся в медроботе и уже сонно жмурившуюся – а потом выскочила следом за тумбой, увозившей моего сына.

В моем присутствии здесь не было нужды. Медробот сейчас должен был заняться удалением последа, а потом убаюкать Веризу на сутки, чтобы убрать все следы беременнoсти. Подтянуть ей мышцы и кожу на животе, зарастить и простимулировать все, что нужно…

Теперь, по крайней мере, я знала, как пройдут мои собственные роды.

Кроватка на ходу отрастила манипуляторы. Тонкие, гибкие, без сочленений щупальца переворачивали моего сына, который уже перестал кричать. Стирали сероватый налет с тельца, касались ручек, ножек…

Господа Калирисы стояли в коридоре навытяжку, шезлонги иcчезли. Энир в два шага догнал кроватку – и пошел рядом с ней, неотрывно глядя на младенца.

Скев вперед лезть не стал. Пристроился у меня за спиной, на ходу ласково мазнул ладонью между лопаток. Я, не выдержав, развернулась на ходу и обняла его. Вдавилась лбом в твердое плечо, хлюпнула носом…

– Улыбайся, Наташа, – пробормотал Скевос. – Он нас ещё не видит – но уже все чувствует. А теперь пошли.

Кроватка наконец добралась до детского отсека,и мы втроем столпились над ней.

Младенец, кривя крохотные губы, шевелился. И кряхтел.

– Бери, - разрешил Скев, посмотрев на меня. - Рефлексы и показатели у него в норме. Он крепкий парень, мой сын!

Я осторожно взяла крохотное тельце. Неловко и неумело прижала к себе. Малыш,теплый, слабенький, неожиданно сильно дернул согнутыми ножками…

И опять заорал.

– Вот он, голос, который будет когда-нибудь греметь на собраниях высшей гильдии! – перекрывая крик малыша, уверенно сообщил Энир.

И, протянув руку, схватил крохотную ступню моего сына. Нажал на пoдошву пальцем, заявил восхищенно:

– Ты смотри, как он подгибает пальцы! Сам кричит, а нужный рефлекс работает!

– Оставьте его, – возмущенно потребовала я. И посмотрела на Скева. - Почему он плачет? Хочет есть?

Темноволосую голову Скева погладил зеленый отсвет – а сам он, так и не ответив, ухватился за ручку моего сына. Придавил большим пальцем маленькую ладошку, сказал растроганно, едва пальчики сжались:

– Да, хватательный рефлекс отличный. Свое держит мертвой хваткой.

Они с Эниром довольно переглянулись. Малыш вдруг замолчал. Сморщился, вскинул одну ручку к лицу, другой по-прежнему цепко держась за палец Скева.

– Молоко для него уже доставлено на «Гризею», - соизволил наконец ответить Скев. – И сейчас подогревается. Но нужно немного подождать. Быстрый подогрев ему вреден, все-таки это настoящее материнское молоко. Поставки оплачены на год вперед, доставлять будут три раза в день.

– В каком смысле – настоящее материнскoе? - Я уставилась на него изумленно. - Ты же сказал, что мы будем кормить малыша козьим молоком с какой-то фермы?

– Я лишь ненадолго придержал всю правду. - Скевос, не глядя на меня, улыбнулся младенцу на моих руках. - Чтобы ты опять не начала вoзмущаться. На Орилоне есть пара фирм, где работают женщины, которые, э-э… поставляют материнское молоко. Для нуждающихся с детьми, у которых есть деньги. Собственно, в этом и состоит их работа.

– Как-то это… – я задохнулась. Прижала к себе покрепче малыша. – Не по-людски.

– Каждый зарабатывает свои деньги, как может, - строго сказал Энир. - Эти женщины живут за счет этого. А для ребенка материнскoе молоко – это то, что нужно. Калирисы на сыновьях не экономят. Так что все довольны.

Они оба по-прежнему смотрели на младенца. И держались за него – один за ножку, другой за ручку. А малыш, как ни странно, больше не протестовал.

Я еще мгновенье посверлила Скева взглядом – и со вздохом перевела его на своего сына.

Такой крошечный. Такой… такой красивый. Просто удивительно…

– Но прежде, чем он поест, нужно сделать запись, – вдруг вспомнил Энир.

И отпустил наконец ножку моего сына.

– Скев, давай.

Скев оcторожно высвободил свой палец из маленькой ладошки малыша. Посмотрел на меня. Светло-карие глаза блеснули затуманено.

– Ты позволишь? Нужна запись для баз данных Альянса.

Он протянул руки, и я позволила ему взять сына. Скев, подхватив крохотное тельце под мышки, медленно поднял его над собой. Громко сказал:

– Я, Скевос Калирис, заявляю, что этот ребенок – мой сын, Андрей Калирис…

Имя для сына выбрала я. И назвала его в честь отца, которого даже не помнила. Настолько не помнила, что имя лишь узнала из записей, где меня называли Натальей Андреевной.

Странно, но сведения о том, что такое отчество – и о том, что раз Андреевна, значит, отца звали Андреем – в памяти у меня остались…

– Его генный профиль приложен к этой записи, - четко и ясно объявил Скев, держа малыша над собой.

Крошечный Андрей недовольно крикнул, взмахнул ножками – и я потянулась к нему. Энир громко и укоризненно вздохнул.

– Наделяю моего сына всеми правами наследника. В случае, если меня не станет, опеку над ним получает мой отец, Энир Калирис, мой брат, Αрвит Калирис,и моя жена, Наталья Калирис.

Скев замолчал, младенец снова дрыгнул ножками – и на комбинезон капнула вязкая зеленоватая капля.

– Он тебя пометил, - довольно высказался Энир. - Ты со мной когда-то поступил так же!

Скев осторожно и бережно передал сына мне. Пробормотал, скосив глаза на метку, украсившую его грудь:

– Все-таки есть в Андрее что-то от его дяди Арвита…

Имя сына он произнес почти правильно,только на последних гласных сбился. И прозвучало – «в Андрэе».

С потолка спорхнула коробка контейнера. Крышка с щелчком открылась, выплыл шарик бутылочки, где плескалась сливочного оттенка жидкость.