Юлия Васильева - Волшебство обмана

— Угу, — впервые стушевался Ждан.

— Ну что ж, попробовать можно. Строение тела ты получше меня знаешь, а частичку стихийного волшебства можно отыскать в каждом.

— Правда?! — Глаза мальчишки загорелись.

— Правда. А что, Вольга не рассказывал?

— Нет.

Чингис смущенно потер переносицу, как будто вовсе не хотел этого слышать.

— Чему же он вас тут учит?

Лукреции внезапно захотелось встать на защиту своего нанимателя.

— Для того чтобы это понять, понадобится чуть больше чем полдня, — многозначительно сказала она. — Оставайтесь подольше и приглядитесь.

— Вам сложно отказать, — рассмеялся Чингис, показывая полоску жемчужных зубов. — Признавайтесь, вы, верно, в свое время были красавицей и разбили немало сердец?

Лукреция внезапно смутилась от неожиданного комплимента, а потому ответила резко:

— Что значит «в свое время»?

— Я не имел в виду, что сейчас вы…

— Очень даже имели… Так вот, красавицей я не была даже тогда, но, чтобы разбивать сердца, этого и не надо, — сжалилась над ним баронесса, уже отойдя от внезапной вспышки смущения.

— Кажется, ваша теория о приносящих удачу белых слонах сейчас подвергнется жестокому испытанию. — Чингис сменил тему и стал смотреть куда-то поверх головы собеседницы.

Лукреция обернулась. По направлению к мельнице двигалась целая толпа горожан.

— Что им здесь надо? — удивилась баронесса.

— Уж не думаете ли вы, что мешок сам производил муку, которой завалило мельницу? — прищурился волшебник.

— Судя по вашему тону, это не так.

— Даже волшебство не может брать материю из ниоткуда. Этот коварный мешок, пусть голуби сидят на кургане его создателя, тащит муку из окрестных амбаров.

Лукреция онемела и совершенно другими глазами взглянула на подбиравшуюся все ближе толпу.

Действительно, мучное извержение и гигантские фигуры белых слонов были видны издали, так что сметливые горожане быстро связали это небывалое зрелище с пропажей муки из амбаров. По направлению к мельнице тянулась возмущенная процессия, состоявшая главным образом из женщин. У каждой в руках был пустой мешок, а то и два. Казалось, скандал был неизбежен.

Лукреция встрепенулась раньше прочих.

— Ждан, быстро за веревкой! Будешь вязать руки нам с господином проверяющим.

— Что?! — в голос протянули волшебники.

— Не разговаривать — исполнять!

— Кто за пропавшей мукой, становись в очередь! — громогласно объявил Ждан, когда толпа приблизилась на бросок камня (четко обозначенное Лукрецией расстояние), чем сильно сбил горожан с первоначальных намерений. — Мешки подавать раскрытыми, подходить по одному!

Уверенный тон и четкие указания довершили свое дело — толпа притормозила и последний отрезок своего пути проделала не с настроем грозной силы, а с видом растерянных просителей. Метаморфоза была настолько очевидной, что Чингис, связанный по рукам и ногам, уважительно посмотрел на баронессу и тихонько присвистнул.

— Крепкого здоровьица, сударь кудесник! — снимая шапку, вышел вперед гладкий мужик с богатыми усами и бородой.

— И вам не хворать, люди добрые, — в тон ему приветливо ответил Ждан.

— А не поведаешь ли нам, что случилось? Куда мука-то наша пропала?

— Отчего ж не поведать, поведаю, — подбоченился юный волшебник. — Приехал я, значит, на мельницу муку забирать, что вчера намолоть просили. Вроде все как обычно, все как всегда, да и дядя Михась соврать не даст.

Тут Ждан, к неудовольствию Лукреции, кивнул на все еще не пришедшего в себя мельника. Это он зря — мельник, может, еще и не в себе, а вот его помощники очень даже. А ну как кто видел, что на самом деле произошло?

— Но чую что-то неладное: чья-то злая волшба мельницу окутывает, — зловещим тоном продолжал вихрастый и вдруг рубанул рукой по воздуху: — А потом — раз!..

Толпа ахнула от неожиданности. Рассказчиком Ждан оказался неплохим, поэтому баронесса перестала сомневаться в успехе мероприятия и, немного расслабившись, стала вместе со всеми слушать чудную сказку со своим непосредственным участием в сюжете.

— Мука в мельницу как повалит! Кругом белым-бело, ни зги не видно! Ну я из мельницы выскочил и давай вокруг кружить по следу, темной волшбой оставленному. След тот ни глаз не увидит, ни собака не возьмет, да только один волшебник другого завсегда поблизости чует. Глядь, стоят за мельницей тати-басурмане и волшбуют: всю муку у честных людей вытаскивают да на мельницу стягивают. Видать, в свои басурманские закрома переправлять потом собирались! Ну я к ним сзади подкрался да как оглушу их…

— Лопатой, — подсказали из толпы.

— Оглоблей!

— Волшебством! — торжественно сказал Ждан. — Потому как что?

— Что? — хором спросили горожане.

— Северное волшебство завсегда басурманскую погань одолеет! — Разошедшийся паренек указал на связанных Лукрецию и Чингиса. — Вот, полюбуйтесь — связаны голубчики, как миленькие!

Толпа пришла в волнение.

— А старуха-то, верно, ведьма!

— И черный-то, глянь, на черта похож!

— Судить их!

— Народным судом!

— Тащи их, бабоньки, на площадь!

Выдуманная для пострадавших сказка начала принимать опасный оборот. Баронесса с проверяющим обеспокоенно переглянулись.

— Я те дам тащить! — нашелся Ждан. — Мои они! Пусть злодейства свои честным трудом отрабатывают. Дом у нас большой, да и двор немаленький — дел вдоволь.

— Ишь ты, ушлый какой, — подбоченилась кривая на один глаз тетка. — Все себе подгребает!

— Вот народ! — с досадой махнул на нее рукой великий актер. — Сберег муку — ни тебе благодарствую, ни тебе спасибо. Так и норовят укусить!

— Ты не слушай ее! Не от большого ума говорит.

— Молчи, молчи, дурында! Вишь, парень для народа старался!

— Кланяйтесь кудеснику, люди добрые! В пояс кланяйтесь!

— А муку-то когда отдавать будут?

— Как в очередь построитесь, так и начну, — ответил единственному здравому голосу парнишка. — А то же вас не дождешься.

Люди заволновались, стали строиться и переругиваться. Первым в очереди оказался тот самый усатый мужик, что представительствовал от горожан, не иначе староста.

— Ну не бойся, подходи, подставляй мешок, — подбодрил Ждан нервно косившегося на огромного белого слона усача. — Сколько, говоришь, у тебя пропало?

— Пудов шесть, — отчего-то замялся мужик.

— Врет! — громогласно заявила Лукреция, решив поддержать свой статус басурманской нечисти. Конечно, ложь она определила вовсе не при помощи колдовства, но тут уж кто во что верит.

Юный волшебник посмотрел на нее, подмигнул украдкой, а затем вновь обратился к усачу:

— Если шесть пудов, так чего ж ты с одним мешком пришел? За пазуху тебе насыпать, что ли?

Среди горожан послышались смешки.