Алана Русс - Связанные

Мне и впрямь было интересно узнать, ведь моя битва с ветром все еще яркими картинками блуждала в голове. Но брюнет почему-то вдруг сощурился и, кажется, резко потерял интерес к нашей беседе.

— Думаю, это личное, — сухо и надменно каркнул он.

Я поджала губы: «Ну, вот, все вернулось на круги своя! А я, было, подумала, что с Велором что-то не так… Чересчур дружелюбен».

— Стихия Аялы, я так понимаю, огонь. Именно от него она питает свои силы, — вдруг неожиданно, минут пять спустя, изрек брюнет.

Я, всячески стараясь не проявлять заинтересованности, промолвила.

— Думаю, ты прав, — согласилась я, вспомнив об угольке в груди.

— Разумеется, прав, — нетерпеливо согласился он.

— Ты тоже ощущал жар в груди?

— Нет, — отрицательно качнул головой Велор и напрягся, словно припомнил нечто неприятное.

«Пояснений я, надо полагать, не дождусь… Ну, и ладно!» — нахмурилась я и откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза.

Минувший день, переполненный событиями и переживаниями, порядком утомил. Поэтому, едва войдя в дом, я направилась наверх и, аккуратно сняв платье, улеглась в постель, даже не вытащив шпильки из волос.

Несложно представить, что было у меня на голове, когда наутро я выползла из своей комнаты.

Эдмонд, увидев меня, хохотал так, словно на него в один миг оказали магическое воздействие сотня Леонардов вместе взятых. Мужчина веселился до тех пор, пока я не скрылась за дверью ванной комнаты, сердито показав ему язык.

Кое-как приведя себя в порядок, я направилась в кухню, где уже гремели тарелки и, лаская слух, шкварчала яичница. Несмотря на то, что время было уже обеденное, мы еще даже не отзавтракали.

— Доброе утро, Лиз! — воскликнула Эдана, тоже слегка взъерошенная, едва я переступила кухонный порог.

Девушка помогала матери расставлять тарелки на столе.

— Доброе, — усмехнулась я, слегка замешкавшись, ведь Велор тоже уже был здесь и старательно нарезал сыр тонкими ломтиками. Он приветственно махнул мне. Его мать тоже кивнула.

— Елизавета, позволь, — осторожно коснулась моего плеча Валери.

Я посторонилась, и женщина вышла в коридор.

— Лиззи, привет! — влетел в комнату Лео, за ним шествовал Эд.

Завидев меня, Эдмонд вновь лукаво заблестел глазами. Мужчина хохотнул, очевидно, припомнив мое утреннее дефиле, я же сощурила глаза в ответ и… тоже улыбнулась.

— Лиз, помоги Велору, иначе мы сегодня точно не позавтракаем, — возмущенно прошептала Эда, приложив руку ко рту. — Он словно черепаха!

— Я все слышу, — попенял сестре брюнет и продолжил нарочито медленно, будто намеренно нервируя девушку, готовить бутерброды.

Я уверенно подошла к мужчине и заглянула через плечо. Взяв нож, принялась тонко нарезать ветчину.

— Благодарю за помощь, — мягко промурчал Велор, одарив меня пленительным сероглазым взглядом.

— Ой! — я чуть не проехала ножом по пальцам.

— Элиза-а, — протянул мужчина, — мы все еще связаны, забыла?

— Прости, — промямлила я, чувствуя себя неуклюжим словном в той самой посудной лавке.

— Да и резать пальцы в доме полном вампиров… Это весьма неосмотрительно, юная барышня, — коварно прошептал брюнет.

— Я тебя не боюсь, — нетерпеливо закатила я глаза.

— И напрасно, — тихонько кинул Велор.

Он загадочно ухмылялся, а я недоверчиво фыркнула и толкнула его плечом. Он засмеялся.

— Нет, мы сегодня определенно завтрака не дождемся, — деланно-обреченно простонала Эда, и все дружно захохотали.

Да и вообще сегодняшний день был каким-то дружелюбно-расслабленным. А может, мне просто так казалось, ведь Велор вел себя так, как никогда ранее. Не ворчал, не рычал, не возмущался и выглядел выспавшимся и довольным.

Только Валери была несколько напряжена, но ее воспитание и врожденное чувство такта не позволяло ей ярко это проявлять.

Конечно, я понимала, в чем кроется причина ее нервозности, но поделать с этим ничего не могла, да и впрочем, не хотела. Ведь в кои-то веки выдалось спокойное, безмятежное время: никакой опасности, никаких ссор и конфликтов, все мило и по-домашнему.

Семейство собралось в гостиной, в камине ярко полыхал огонь, Лео травил анекдоты и даже Эдмонд рассказал пару забавных историй.

Я чувствовала себя наконец счастливой.

Спустя пару часов, после чересчур позднего обеда, я забралась в библиотеку, уютно устроилась на диване, вооружившись книжкой, и принялась заниматься самым моим излюбленным делом: читать.

Но надолго меня не хватило. Оказавшись в плену сытости и уюта, я не заметила, как впала в безмятежную дрему.

Даже не знаю, сколько я проспала, но когда проснулась, за окнами уже стемнело. Напольная лампа светила мягким ровным светом, а у меня в ногах сидел брюнет и читал мою книжку!

Я вскочила, как ужаленная.

Мужчина поглядел на меня из-под распущенных темных прядей.

— Что с тобой? — спросил он, деловито переворачивая страничку.

«Что со мной ?!» — возмущенно вперилась я в него взглядом.

Мои ноги уютненько покоились на коленях брюнета, бережно укутанные в плед. Поверх них, едва касаясь, лежала его рука. Во второй руке он держал книгу, располагая ее под потоками электрического света.

Я легонько попинала Велора в руку. Мужчина приподнял ее, позволяя моим ногам обрести свободу.

— Долго я спала? — отчаянно приглаживая растрепавшиеся локоны и не глядя на Велора, спросила я.

Мужчина пожал плечами.

— Когда я пришел, ты уже спала, — просто ответил он, не отрываясь от чтения.

— А что, ты не мог усесться в кресло? — недовольно проворчала я, все еще сражаясь с непослушными прядями: резинка для волос куда-то запропастилась.

— Как видишь, не мог, — равнодушно отозвался брюнет и перелистнул страничку.

Я, забыв про прическу, рванула к нему, стремясь вырвать затасканную книжонку из тонких аристократичных пальцев. И я блестяще справилась бы с поставленной задачей, если бы не молниеносная реакция Велора, с которой он отвел руку с книжкой вверх и в сторону.

Мужчина покачал головой и шаловливо блеснул глазами.

— Верни, — мягко попросила я.

— Дочитаю, верну, — спокойно отозвался он и снова уперся глазами в напечатанный текст.

Вновь предприняв попытку отнять книгу, но снова оставшись ни с чем, я сердито зарычала.

— Сомневаюсь, что эта книга тебя заинтересует, — прошипела я, безрезультатно хватая воздух руками.

— Спешу не согласиться, — покачал головой брюнет. — Классическая литература восемнадцатых-девятнадцатых веков меня очень даже привлекает.

Я скрестила руки на груди.

— Это потому что ты сам из восемнадцатых-девятнадцатых веков, — с сарказмом проворчала я. — Отдай!

— Шуточки про возраст, — скорчился брюнет, — какая прелесть, Элиза! Нет, не отдам.