Тальяна Орлова - Стать последней [СИ]

Во время ночного перевала, капитан приблизился к нам и забросил в клеть рубаху — широкую, мужскую. Похоже, и сам заметил, что многие солдаты разглядывают мою голую грудь все пристальнее. Ни к каким хорошим мыслям это не приведет, а он явный сторонник дисциплины. Я отставила тарелку и натянула одежду на себя, стало стократно уютней.

— Женщина, утром поедешь рядом со мной, дам тебе лошадь. Мне интересно узнать о ваших традициях, и твой побег теперь не пугает.

Я пожала плечами и вновь принялась за кашу.

Едва тот удалился, Криит переспросил:

— И что ты будешь ему рассказывать?

— Не волнуйся! Никаких военных стратегий или чего-то по-настоящему важного. Клянусь перерождением!

Последнее прозвучало очень иронично, но смеяться я не спешила.

— Я понял… Понял! — он вдруг рванул на мою сторону и зашептал, чтобы никто не мог расслышать: — Даара! Ты пожалела таких, как Тесса, и потому решила убить императора? Тем самым закрыть старый долг и остановить войну?

— В самую точку… — неуверенно отозвалась я.

— Даара… — он наклонился к уху, — приблизиться к императору и убить? А потом самой быть растоптанной его охраной? Это очень на тебя похоже, но неужели ты думаешь, что отец после этого успокоится? Хотя… может, и успокоится, но ведь он даже не будет знать! Этого императора сменит другой император, а родобесски будут продолжать наступление.

— Я еще не придумала, Криит. Возможно, желаю, чтобы тебя все же обменяли хоть на какую-то уступку. Тогда ты сможешь вернуться и обо всем рассказать. Ведь ты тоже стал немного другим после Тессы, правда? Ведь тоже видишь, что не так уж я неправа?

Он устало облокотился на решетку, вытянул ноги.

— Тесса… — замолчал надолго, а потом продолжил: — Говорят, моя вторая жена красива…

— Красива, Криит, все так говорят.

Я просто поддержала, хотя чувствовала его тяжесть — говорить ему хотелось совсем не о второй жене.

— Я не боюсь смерти, Даара… Не боюсь, что никогда свою жену не увижу. Не боюсь, что за мной не останется ни одного сына… Кажется, я больше вообще ничего не боюсь.

Захотелось тронуть его плеча пальцами. Или хоть как-то отвлечь:

— Твоя рана выглядит хорошо. Местные знахари умеют лечить не хуже наших…

— Даже лучше. И не умеют ничего больше, только лечить… Да, ты в каком-то смысле права, Даара… не каждый из них заслуживает смерти только за грехи императора, который даже не бросается на их защиту. Почему так? Почему до сих пор он не идет армией на берег?

— Готовится?

Он усмехнулся тихо:

— Больше двух месяцев? Даара, ты знаешь моего отца — сколько бы он готовился, если хотя бы один его человек пострадал от захватчиков на его же земле?

И снова это тревожное чувство: волны сомнения, которые вот-вот сметут гордость за своих. Потрясла головой. Сомневаться нельзя! Как только допускаешь такую мысль, все становится намного сложнее.

— Тогда выживи, четвертый сын вождя. И сам стань вождем. А эта земля… пусть она останется этим слабым людям.

— Верховным вождем мне не стать. Не в этой жизни, я надеюсь. Такое случилось бы, только если и моего отца, и все семьи старших братьев вырежут… не могу себе представить. Да и не хочу представлять такой мир. Потому моя смерть ничего не изменит… А если ты убьешь императора, то для его народа тоже ничего не изменится.

— Да. Потому что кто-то должен будет переубедить твоего отца. Почему не ты?

Эта тема была очень интересна, но прямые вопросы недопустимы — они сразу меня выдадут. Но наконец-то Криит начал говорить сам:

— Потому что не уверен, что этого достаточно, Даара. Ты ведь была там. Столько крови я никогда не видел.

— Была, сын вождя… Много крови, — мне хотелось подтолкнуть его продолжать эту тему, потому я отзывалась в паузах.

— И ведь мы тоже просто защищали свою землю, Даара. Несколько поколений просто защищали… И ни за что не напали бы на тикийцев на их территории, если бы эта тварь не пообещала ударить с другой стороны. Сколько мы потеряли своих… женщин, мужчин, которые там попросту не должны были оказаться? Кто-то должен ответить за каждую жизнь. И разве это должны быть не люди предателя?

Я открыла рот. Уже смеркалось, да и Криит на меня не смотрел. Общей картины произошедшего у меня до сих пор не было, но кое-что стало понятно. Про войну Родобесских островов с Тикийским государством слыхали все. И да, по слухам именно тикийцы нападали на бесов, но те успешно отбивались. Что же случилось потом? Бесы решили сами атаковать и тем самым положить конец затянувшемуся конфликту? А наш император… пообещал оказать военную помощь? Ведь с бесами нас связывали мир и взаимовыгодная торговля. Почему же император не сдержал обещания? Но из-за него брошенные силы бесов оказались в ловушке. Они все равно одержали победу, но такой ценой, на которую не были готовы. Не потому ли атака на Большую землю не начинается так долго? Бесы собирают армию заново, пополняют ряды. Вперед отправили всего несколько кораблей, чтобы сотрясти мою родину первыми шагами… Хоть картина и не была полной, она тем не менее становилась понятной. Кое-как выдавила:

— Знаю, сын вождя. Но это прошлое.

— Не столь далекое, чтобы забыть. Но я забываю. Особенно когда думаю о ней.

— Что же тебя мучает? — не выдержала я.

— Ошибка. Если бы я знал, что нас в любом случае захватят… то Тессу можно было не убивать. Я все перемалываю в голове все знания, которые она могла собрать о нас… И чем больше перемалываю, тем сильнее все выглядит пустым. А на тысячный раз уже ничто не звучит так, чтобы оправдать ее смерть…

И снова заныло сердце. Я положила голову Крииту на плечо — пусть хоть такую поддержку ощутит. Зашептала в ответ:

— Сын вождя, она тоже не боялась смерти. Прости и ты себя.

— Она не боялась… И я себя не виню. Но мне легче было бы умирать, зная, что она где-то там — осталась и вдыхает тот же воздух, что когда-то вдыхал я. И все чаще думаю, что их народ прав — она теперь с ее добрыми духами, в другом мире. А я все никак не могу принять… ощутить, что ее в этом мире больше нет. Так за какой мир мне теперь воевать?

Каждое его слово почему-то попадало в мое горло, забивало его так, что дышать все труднее. Наверное, если бы Криит умел плакать, то хотя бы мог оплакать потерю. Но он не умел. Если и научится, то не в этой жизни.

— Она была просто красивой женщиной, сын вождя.

— Нет, она была смелой до безумия. Дикой до безумия. Чужой, непонятной, лживой. И при этом близкой до…

— Она была просто красивой женщиной, Криит! — повторила, не обращая внимания на его слова и все сильнее забивающий горло комок. — Ты выживешь, остановишь войну, а после найдешь себе ту, которая будет еще красивее. Вот за тот мир и стоит воевать.