Елена Вилар - Все хотят замуж [СИ]

— Нет, не я, — раздался голос, окрасившийся едва слышной хрипотцой. — Я был в той пещере и знаю, что если ты хочешь скрыть правду, то испытываешь боль. Я бы не смог смотреть на то, как ты испытываешь боль. Ты не хотела говорить правду?

— Скорее, я ее не знаю, — спустя некоторое время призналась я. — То, что я считаю правдой, не устраивало маску и пещеру, — входило, что я банально жалуюсь, но по-другому сейчас поступить не могла.

— А мне ты можешь рассказать правду? — неожиданно перебил мужчина.

— Тебе?! — удивилась я.

— Да, — кивнул маска, — мне.

— Нет.

Качнув головой, я развернулась и медленно пошла к воде, желая, чтобы шум волн заглушил настырную совесть и громко стучащее сердце. Мужчина быстро догнал и, положив руку на плечо, прижал к себе.

— А что стало с Розар? Почему нам не показали ролики? И… — Тут до меня дошло очевидное и, вскинувшись, я во все глаза уставилась на мужчину. — Это что?! Весь мир будет знать о той правде, что я поведала маске?! Боги, за что?!

Спрятав лицо в ладонях, я пыталась понять глубину того дна, к которому стремительно приближалась.

— Камилла, дорогая, посмотри на меня, — в ответ я только ещё сильнее прижала ладони к лицу, испытывая зверский стыд. — Кам… — позвал мужчина, но я опять покачала головой, не желая поднимать взгляд. — Мила…

Пальцы мужчины сомкнулись вокруг моих запястий. Меня словно током прошибло. Медленно подняв голову, я с жадностью всматривалась в маску, боясь даже на мгновение предположить, что там, за непроглядной тьмой, стоит кто-то, кто знал меня десять лет назад.

— С Розар все хорошо, она уже на соседнем острове, ждет окончания конкурса, — медленно, тихо, будто убаюкивая, говорил мужчина, а я все ещё пыталась продраться сквозь ненавистную тьму. — Никто не будет показывать ваши откровенные беседы с масками, это слишком личное, да и маски никогда не расскажут о том, что творилось в пещере, просто не смогут. Ты мне веришь?

— Не знаю… — сипло выдала я.

— Попробуй сказать мне, — предложил мужчина.

— Что? Что сказать? — не понимала я, быстро моргая глазами.

— Например, какой первый вопрос задал тебе маска.

Открыв рот, я попыталась произнести тот самый вопрос, который в один миг выбил почву из-под моих ног, но поняла, что, несмотря на ясность ума и твердую память, ничего не могу сказать.

— Вот видишь, — кажется, маска улыбался. — Так что не переживай.

— Но тогда что увидят зрители?! — не унималась я.

— Никос гений, он придумал смонтировать ролики из прошлых испытаний, зрители будут видеть прогулки по лесу, вдоль пляжа и нарезки из интервью.

— Какого интервью? У меня не брали интервью!

— Ты в этом уверена? — Мужчина чуть склонил голову, вызывая во мне робкое сомнение.

— Да что происходит на этом долбаном острове?! — вспылила я, отчаянно всплеснув руками.

Продолжить истерику мне не дали. Мужские руки прижались к моим щекам, сам обладатель маски резко подался вперед, и с испугу я зажмурилась, так как тьма, окутавшая нас, была слишком пугающей, а затем горячие губы накрыли мои. Мир замер…

Существовали только его губы, его руки, оставившие мое лицо и переместившиеся на спину, с силой вжимая мое тело в его. Оглушенная, сбитая с толку, удивленная, но безгранично счастливая, я наслаждалась таким нужным для меня поцелуем. Он словно наполнял мое существо неведомой ранее силой. Когда в легких закончился воздух, я резко отстранилась, осознав, что сама цепляюсь за шею мужчины, не желая его отпускать. Все, на что хватило разума, это глотнуть следующую порцию воздуха и уже самостоятельно прильнуть к пьянящим губам. То ли рык, то ли стон, стали мне ответом и сигналом того, что я все делаю правильно. Мы целовались до тех пор, пока губы не стали болеть от постоянного терзания. Ноги подкашивались, а непривычное к таким нагрузкам тело жаждало кислорода, который ему давали с большими перебоями.

Слов не было. Уткнувшись в мужскую грудь лбом, я восстанавливала дыхание, не понимая, как такое могло произойти и что же делать дальше.

— Идем, я провожу тебя до бунгало, — хрипло произнес мужчина. — Завтра последний день, а потом все изменится, я тебе обещаю.

— И все? — не поверила я.

— Что все? — не понял мужчина.

— Ты просто проводишь до бунгало и все? — пояснила я, оглушенная его словами.

— Мила… — выдохнул мужчина.

— Стоп! — вскинув руку, я резко отстранилась. — Не называй меня так. У тебя нет никакого права меня так называть! Слышишь?! Я тебе его не давала.

Стремительно развернувшись, сбросила туфли, наклонилась, подхватила обувь и побежала в сторону своего домика, желая только одного — быть как можно дальше от того, кто заставлял чувствовать. Он пробуждал скрытые, похороненные и ненужные воспоминания. Подарив странные поцелуи, оставил одну ощущать боль от неудовлетворенности.

Боги… За что мне все это?!

Сколько бы ни крутилась в кровати, уснуть смогла лишь тогда, когда за окном забрезжил рассвет. Да и можно ли назвать состояние дремы сном? Скорее нет, ведь вздрагивала от каждого шороха. Когда дневное светило заняло самую высокую точку на небосклоне, я заставила себя встать и переместиться в ванную. Водные процедуры не заняли много времени, но ожидаемой бодрости не принесли. Войдя в комнату, нашла на кровати поднос с завтраком, но проглотить смогла только сок. Вернувшись в кровать, свернулась калачиком со стопроцентной уверенностью, что не пойду на очередное испытание, даже если потянут силком.

Плавая в сером мареве, я не сразу поняла, что проснулась. Словно сознание было выключенным и вдруг раз — и я уже сидела на кровати, за окном сгущались сумерки, а в дверь кто-то стучал.

— Да?! — глухо каркнула я.

— Пора…

Куда пора, спросить не успела, ноги сами понесли тело к шкафу, руки распахнули дверцы и достали легкие темные брюки и широкую кофту крупной вязки. Подивившись, что засыпала вроде обнаженной, а сейчас стою в нижнем трикотажном белье, я оделась и, сунув ноги в спортивную обувь, на ходу заплела волосы в косу, расчесав пряди собственными пальцами. В голове, словно набат, билась мысль: «пора». Распахнув дверь, сделала шаг и…

На миг показалось, будто вдохнула что-то едко-приторное. Дальше было падение и слезящиеся от невыносимо раздражающего аромата глаза. Вокруг клубился многоцветный туман.

— Да что происходит? — просипела, пытаясь унять горловой спазм.

Упасть не успела, ибо чья-то сильная рука дернула назад. Вскинув руки, интенсивно растерла глаза, желая изгнать то, что разъедало роговицу, но к успеху пришла не сразу. Зато когда зрение вернулось, разум поспешил забиться в угол.

— Боги… — просипела я, — опять пещера?!

— Проходи, дочь наша, располагайся, — разливался под куполообразными сводами пещеры приятный женский голос.