Елена Вилар - Все хотят замуж [СИ]

— Мигар, — позвала я, замирая перед небольшим пирсом, рядом с которым на волнах покачивался мотокорон. — Она не хотела навредить, она же хотела как лучше.

— Оправдываешь? Подожди, ты хотела всю историю, и я ее расскажу.

— Я боюсь этой правды, — честно призналась, сильнее сжимая ладонь брюнета.

Он тут же притянул меня к себе и поцеловал. Отчаяние, просьба и страсть — вот тот коктейль, что хлынул в мое сознание. Задушив свои страхи, я едва заметно кивнула.

— Для того чтобы просить богов о любой услуге, надо иметь не только статус, но и пройти через пещеру правды. Статус, благодаря Агару, у меня был. А вот пещера правды. Три месяца ушло на то, чтобы воззвать к богам в опустевшем храме и потребовать выслушать меня. Представь мое удивление, когда в пещере напротив меня оказалась твоя мать. А дальше… Боль от осознания, что она совершила ошибку, обрушилась на меня. По словам Агара, в себя я пришел только на пятые сутки, но это было неважно. Важно, что боги услышали меня и пообещали все исправить. Но как? Приехать к тебе и все рассказать?! А ты бы поверила? Ты бы выслушала?

— Нет, — всхлипнула я. — Не поверила, не выслушала и даже бы не пустила. Я была уверена, что нужна тебе только для исполнения желаний.

— Да, твоя мать изрядно тебя напугала, — согласился Мигар, помогая мне устроиться на скамье.

Двигатель затарахтел, и мотокорон, управляемый любимым, стал набирать скорость, разрезая пенистые волны. Разговор прервался и я, рассматривая спину мужчины, которого избегала десять лет, корила себя за то, что за это время ни разу даже не усомнилась в словах матери. Где была моя хваленая интуиция и чутье авары, которым я так гордилась и которое вроде как использовала?

По правую сторону борта был остров, сверкающий разными оттенками зелени леса. Посередине его возвышалась гора, с одной стороны радуя скалистым берегом, испещренным уступами. На миг мне почудилось, что там видны небольшие пещеры. По мере продвижения гора становилась менее агрессивной, то тут, то там появлялась растительность. Повернув голову влево, блаженно зажмурилась. Блики дневного светила, многократно отражённые в воде, слепили глаза, вызывая потоки слез. Пользуясь возможностью, я изливала боль, страхи, топила прошлое, отвергая его от себя.

Сколько времени надо, чтобы твоя, казалось бы, размеренная жизнь, совершила невероятный кульбит? Час? День? Неделя? Год? А быть может, десять лет? Нет и еще раз нет. Миг…

Осознание врывается и переворачивает не только давно устоявшиеся правила. Оно вскрывает все эмоции, оголяет их так, что они искрят, выжигая внутри все то, что ты с таким усилием хранила.

Была правда?! А правда ли была?

Боги всегда дают второй шанс, а если ты и его пытаешься проигнорировать, то вбивают уроки разума с болью так, чтобы второй раз ошибки ты уже не совершила.

Двигатель затих, и мотокорон замедлил свой ход. Я не могла отвести взора от открывшейся картины. Полукруглый дом, где-то в два, а где-то в четыре этажа, будто улыбался, приглашая войти внутрь. Резная ограда отделяла особняк от воды. До забора белоснежный песок, а после словно незримая черта и ровный газон с насыщенно зеленой травой, аккуратными кустами и филигранно подстриженными деревьями. Такой красоты не было даже у нас дома, хотя мама всегда строго следила за небольшим парком за нашим домом. Плавучее средство ткнулось бортом в пирс, и Мигар ловко набросил канат на специальный выступ, проворно фиксируя мотокорон. Я любовалась своим мужчиной, отмечая силу, уверенность, но главное чувствовала, что именно так и должно быть. Впервые за десять лет я была спокойна, и мне не хотелось оглянуться, чтобы потом бежать туда, куда глядят мои глаза.

— Мила? — голос Мигара вырвал из грез.

Подарив мужчине извиняющуюся улыбку, я протянула руку. Он помог мне выбраться на пирс и, прижав к себе, заставил заглянуть в глаза.

— Мил, самое главное, что ты должна знать, это то, что я любил, люблю и буду любить только тебя. Ты мой воздух, моя жизнь, мой свет и моя суть… Не отбирай у меня все это.

— Даже не собираюсь, — робко улыбнулась я. — И… — замялась, боялась сказать это, но видела, что мужчина ждет. — Мигар… — Он не стремился мне помогать, лишь пытливо смотрел и ждал. — Я… тогда… — Лицо любимого не выражало ни одной эмоции, а страх внутри меня разрастался с немыслимой скоростью. — Я ушла, потому что люблю тебя больше жизни!

Выпалив, зажмурилась, затаив дыхание, и когда горячие губы накрыли мои уста, осознала всю глубину всепоглощающего счастья. Боги, как же важно говорить правду.

— Глупенькая, — простонал мужчина мне в губы, на миг оторвавшись. — Я всегда это знал, ведь стражу положено знать обо всех чувствах и эмоциях авары, даже если боги ее ещё не признали. Важно, чтобы ты сама обо всем этом знала и не отвергала свою суть.

— Боги… — хрипло выдохнула я. — Они украли у нас десять лет…

— Мы все наверстаем, ведь теперь мы лами, и хотят они или нет, мы единственный источник реальной веры в то, что они существуют.

Развернув меня к дому, Мигар повел к воротам. Навстречу нам двигались четыре мужские фигуры. Не надо было быть аварой, чтобы догадаться, кто это.

— Привет, Мил, — первым подал голос Игор.

Все такой же задиристый, с искрящимися весельем глазами. По левую руку от него стоял Дилан, открыто улыбаясь мне, по правую Раден, лукаво щуря карие глаза. За десять лет они ни капельки не изменились, ну, может, плечи стали чуть шире, да черты лица чуть резче, но в целом все те же безалаберные мальчишки.

— Вы вместе? — усмехнулся Игор.

— А ты сомневался? — грубо уточнил Мигар, и я тут же сжала руку любимого, успокаивая.

— Нет, не сомневался, — искренне улыбнулся брюнет, сверкнув желтыми глазищами.

Игор и в юности так делал, что всегда подтверждало очередную подлянку. В этот раз он не изменил себе. Сделав шаг в сторону, он дал дорогу тому, кто стоял за его спиной. Мое сердце дрогнуло, когда наши взгляды пересеклись.

— Мила… — тихо выдохнул брат. Сделав шаг вперед, он замер.

Впервые я видела на лице родного человека столь искреннюю печаль. Сердце сжалось. Считала ли я его виноватым? Сложно быть судьей тогда, когда и сама находишься под следствием. Когда-то подруга в шутку сказала — не суди, да и тебя судить никто не будет. Простить? Да, но тогда сначала надо предъявить обвинение, а свалить на Стива все беды — это значит признать свою несостоятельность, нести наказание за ошибки, которые совершила сама. Ведь именно я бегала от родных десять лет.

— Стив… — еле слышно произнесла я, а затем, отпустив руку Мигара, кинулась брату на шею. — Я тебя потом убью, можно?!

— Можно, — целуя в висок и сжимая так, что мои ребра едва не хрустнули, пообещал брат.