Даниэль Брейн - Девушка без сердца

Ковыляя, я спустилась вниз. По пути мне встречались коллеги, но они все понимали: кивали сочувственно. Я кивала в ответ, королевский дворец — то самое место, куда очень хочется попасть только впервые. Потом понимаешь, что там или жарко, или холодно, говорить толком не получается — везде эхо, а повышать голос не позволено протоколом, на полу или проклятый ковер, или такой натертый до блеска мрамор, что того и гляди растянешься на глазах у всех. А еще там пусто, как будто и нет никого, кабинеты для совещаний унылые, с улицы не проникает ни звука, а если пойти в буфет… Даже на премьерах Королевской Оперы цены душевнее. А в туалетах, если вдруг зазеваешься, тебя тут же обдаст струей освежителя воздуха, и никакие духи тебе не помогут в ближайшие полчаса.

И протокол, о котором я уже упомянула. Не вытягивать руку в направлении ее величества, не сидеть, не кашлять, не чихать, ни в коем случае не отворачиваться и не поворачиваться к ней ничем, кроме лица, при разговоре не смотреть королеве в глаза, но в то же время и не отводить взгляд — тот, кто все это придумывал, был, наверное, умалишенный. Так что — да, я бы тоже сочувствовала тому, кто направлялся бы сейчас к королеве вместо меня.

Комиссар сидел в холле нахохленный и тоже весь при параде, и все, кто заходил или выходил из здания, на всякий случай обходили его по дуге. Он был свой, неплохой мужик, но когда надевал форму — становился неуправляем.

— Здравия желаю, господин комиссар, — отчеканила я, вытягиваясь перед ним и щелкая ненавистными каблуками.

— Нарушаете устав, капитан Мэрианн, — буркнул комиссар и тяжело поднялся. Ну, в принципе, он был прав, потому что перед сидящими не представляются. — Как всегда, ограничились информацией группы в лабораторском магграме?

— Так точно.

— И в чате не появлялись?

— Никак нет.

Комиссар хмыкнул.

— Ладно, — и против обыкновения предложил мне пройти в дверь первой. — Ты у нас вчера — герой.

— Почему же вчера, господин комиссар, — обиделась я. — Дело я сдала, конечно, вчера, но за наградами мы едем сегодня?

Возле машины нас нагнал Эндрю Карл, адъютант комиссара, и успел открыть пассажирскую дверь. Эндрю был веселым, улыбчивым парнем, но сейчас казался каким-то прибитым, несмотря на весь адъютантский парад.

— За наградами, а? — иронично спросил комиссар у адъютанта. — Дай-ка госпоже капитану утренние сводки.

Я не успела удивиться тому, что еще только девять утра, а сводки всегда появляются в десять. Эндрю посмотрел на меня сочувственно, захлопнул за мной дверь машины, уселся рядом с водителем и протянул мне планшет.

У меня мелькнула нехорошая мысль. Настолько, что я предпочла бы ее отогнать, только не получалось. Неужели мы что-то напутали? Неужели наше громкое расследование преступлений давно мертвого — да Создатели, он умер от старости в тюрьме! — маньяка имеет какой-то изъян? Как всегда, пресса спешила с сенсациями, и вот, скорее всего, результат.

И я открывала страницу со сводками с некоторым опасением, пусть и не представляла, что именно может пойти не так.

И уже в следующую секунду подумала, что это какая-то шутка. За комиссаром подобное не водилось, но кто его знает, годы меняют людей. Если это был розыгрыш, то сделан, конечно, отменно, и я, опустив планшет на колени, уставилась на комиссара даже с какой-то обидой.

— Вы это серьезно? — глупо спросила я. — Ректор Королевской Магической Академии задержан при попытке избавиться от трупа своей жены?

Надо было, конечно же, понимать, что ректор Магической Академии — это фигура. Такой же эффект могло бы произвести сообщение о том, что от трупа жены пытался избавиться наш комиссар. Или кто-то из членов королевской семьи, или министры и высокопоставленные генералы. Комиссар мне, разумеется, ничего на вопрос не ответил. Я еще раз взглянула на сводку в планшете. Броское название — на это мы мастера не хуже прессы. Точнее, есть и у нас юмористы.

Но наши сводки не похожи на репортажи. Они сухие, в них нет леденящих душу подробностей — часть из которых еще и выдумана журналистами. Никто не вещает зловещим и полным трагедии голосом с экранов, потому что сводка — сухая информация и больше ничего.

Но зато я могла верить тому, что написано. Абсолютно и безоговорочно, потому что в наши сводки никогда не попадали непроверенные факты.

«17.08.5019 в 02.45 на пульт Службы Экстренной Помощи, Веренира, Центральная, поступил звонок с аппарата мобильной магической связи (номер абонента ММС можно узнать по запросу в архиве). Женщина, представившаяся (персональные данные абонента можно узнать по запросу в архиве), сообщила диспетчеру СЭП, учетный номер в базе: 91312, о передвижении по улице Байе в направлении площади Римео мужчины в крови. На предложение оказать помощь и вызвать машину подразделения Медицины Экстренных Ситуаций мужчина не ответил, продолжал идти.

Звонок был переадресован в подразделение СЭП Королевской Магической Полиции в 02.47 с целью проверки информации.

В 02.51 оперативный патруль КМП Верениры, номер 62254, на месте, указанном в первоначальном устном заявлении, обнаружил равномерные капли темной жидкости, предположительно — крови, в Управление Быстрого Реагирования СЭП передано сообщение о предполагаемой жертве нападения, выехали патрули: 62230, 62780, 62781...»

Это очень тоскливо звучит, да, я знаю. Но вы только представьте, как по звонку небезразличного человека в считанные минуты закрутилась огромная махина всех наших служб! Возможно, на мужчину напали. Он был, вероятно, в глубоком шоке, поэтому продолжал идти, не реагируя на попытки помочь. Веренира огромна, но в ней редки серьезные преступления, учитывая ее население — двадцать три миллиона! — потому что камеры на каждому шагу и повсюду оперативные патрули.

В общем, уже через пять минут мужчину обнаружили наши патрульные. Он действительно шел на площадь Римео — излюбленный городской парк с фонтанами и световыми инсталляциями. Что бы было, если бы он до Римео добрался, я себе представляю с трудом до сих пор, потому что через каждые несколько шагов он ронял капли крови.

Патрульные остановили его и задали стандартные вопросы: имя, имя, понимает ли он, что они говорят, в состоянии ли отвечать, что с ним случилось. Мужчина не отозвался ни разу и сделал попытку уйти, и, конечно, патрульные ему не позволили.

Каждый оперативный патруль состоит из двух полицейских и одного парамедика. Мужчину стали осматривать, и вот тут — да, я тоже перечитала эти строки несколько раз — парамедик обнаружил, что мужчина вовсе не ранен. А кровь, которая капала на мостовую, — кровь из чьего-то сердца.

«Предположительно человеческого», — так написано было в сводке, но лишь потому, что на тот момент это не было установлено экспертизой. Мы не имеем права выдавать догадку за факт. Но опытный парамедик не мог сомневаться в том, что он видит.