Даниэль Брейн - Девушка без сердца

— Не выходил. — Голос комиссара прозвучал как-то странно. — А оно ему надо было — выходить?

— Что? — одновременно переспросили мы с Джулией. А Брент… Брент, кажется, что-то понял. Он сорвался с места, растолкал людей в дверях, и только его и видели. Комиссар непредсказуемо проворно успел отскочить.

— Куда это он? — опешила я.

— Штырь ему в… — проворчал комиссар. — Да, вот что мы упустили. А Брент, паршивец, нас сделал. — Он подошел ко мне и Нату, отвел нас в сторону, потом поманил Джулию и понятых. — Пойдем-ка посмотрим.

Ничего не понимая, я вышла из квартиры за комиссаром. Прошла на техническую площадку. И только там до меня начало кое-что доходить.

— Он вышел на другом этаже и бросил пластик и руки в чужие отсеки?..

— Похоже на то, — покивал комиссар. — Сколько квартир по этой площадке? — спросил он у рабочего, и тот насупился, пытаясь подсчитать. — А, сам решу… в доме восемьдесят этажей, по две квартиры на один стояк, значит, сто шестьдесят, но долго он раскатывать не мог, да и не раскатывал, наверное. Брент сейчас скажет, на каком этаже он вышел. Вот это все потому, что куда-то несемся, а не работаем как положено…

А у меня появилось новое чувство. Должно было стать стыдно, потому что комиссар был прав — пусть отчасти. Скорость не должна влиять на качество нашей работы, но влияет, не деться от этого никуда. Моя команда облажалась, а Брент случайно — случайно ли? — нащупал верный ответ, а он его нащупал, в этом я уже не сомневалась, — но я была за него рада.

И вот эта радость за успех человека, который с самого начала мечтал нам всем доказать, что мы ничего не стоим, мне не понравилась. Но меньше не стала. И я понятия не имела, как это самой себе объяснить.

Эксперты разбежались по этажам, Нат и остальные ребята из следственной группы пошли по квартирам добывать понятых. Мы с комиссаром вернулись в квартиру — ладно, хоть Томаса отправили обратно в камеру, и одной головной болью у нас стало меньше.

— Все хорошо, Сью, — комиссар, видя, как я мучаюсь, попытался меня подбодрить. — Это нормально.

— То, что Брент нашел?.. — возразила я. Теперь мне еще не хватало разреветься. Я за эти два дня успела устать и только сейчас осознала, насколько сильно. — Почему никто из нас не подумал? Руперт, Стивен?..

— Потому что мы работаем под давлением, — спокойно сказал комиссар. — Ты не привыкла, а я… я за свою жизнь навидался. Нам дали всего три дня, за это время работа проделана просто огромная. Тебе не в чем себя упрекнуть.

Мы сидели в холле квартиры Томаса, уставшие, голодные и злые, говорить нам ни о чем не хотелось, и я была несказанно признательна комиссару за то, что он сейчас здесь со мной, а не уехал на работу или домой. Мимо нас сновали люди, я провожала их взглядом, каждый раз одергивая себя, что мое вмешательство будет лишним. В лучшем случае решат, что я им не доверяю, в худшем к этому прибавятся обвинения в моей несостоятельности. Надо быть как комиссар: контроль, защита, помощь. Контроль я потеряла, защитить никого не могла, о помощи никто не просил. Неудивительно. Просят тех, кто не беспомощен сам.

Когда открылась дверь и появился Брент, мы только молча на него посмотрели.

— Томас вышел на сорок девятом этаже, — доложил он. — Там уже ищут. Потом он вернулся в лифт и спустился вниз.

Я отвернулась. Нет, я не то чтобы хотела реветь, просто очень устала. До такой степени, когда все перед глазами плывет и звуки слышатся как сквозь вату. Мне казалось, что если я доберусь до кровати, то даже заснуть от усталости не смогу.

— Капитан Николас отдал команду просмотреть все записи с других этажей.

Брент договорил и ушел. Он сейчас чувствовал себя нужным. Хотел получить это дело? Бойся своих желаний… Затем снова послышались шаги, и к нам заглянула Джулия. Она выглядела не менее вымотанной, чем мы с комиссаром.

— Пластик мы нашли, — сообщила она. — Как и формовочную ложку, которую Томас скорее всего использовал для того, чтобы разлить кровь в комнате. Декораторскую формовочную ложку, наверняка она тоже принадлежала Таллии. В одной из квартир на сорок девятом этаже проходит ремонт, биоскоп показал, что на пластике следы крови, но! Пластика слишком мало. Это точно не весь пластик, который Томас использовал.

— Под легким плащом Томас мог спрятать все, что ему было нужно… и никто ничего не заметил бы, даже если бы с ним столкнулся, — сказал комиссар.

— На записи вообще незаметно, что он что-то несет, — зачем-то прибавила я, хотя эту запись не видела. Джулия покосилась на меня неодобрительно, а я подумала — разумеется, ничего не заметно, иначе бы следственная группа увидела.

Все равно это было провалом. Чей-то провал часто чей-то триумф. Обидно только, что провал — мой, а триумф — Брента. Все мои предположения пошли прахом, зато он попал в самое яблочко.

— А руки? — с преувеличенным равнодушием спросила я.

— Руки мы пока не нашли. Я пойду, нам бы до утра теперь со всем этим закончить.

— Прекратите пока поиски, — внезапно для себя самой выпалила я. — Сейчас группа работает над просмотром видео, они скажут, на каких этажах выходил Томас, если он вообще еще где-то выходил. Пусть везде останется охрана, и нужен ордер в управляющую компанию, чтобы они приостановили вывоз мусора.

— Руки скоро вонять начнут, — буркнул комиссар. Но оспаривать мое решение не стал, и я понадеялась, что оно хоть в чем-то было правильным. — Если уже не начали… но несколько часов ничего не решат. В квартире есть что-то еще?

— Я посмотрю, — и я поднялась. Все равно сидела без дела. — Может быть, смогу что-то заметить.

«Потому что Брент — победитель», — про себя закончила я, не продолжив, впрочем, довольно логично, кто в таком случае я сама.

В квартире продолжались поиски и экспертизы. Неприятная часть нашей работы: нередко не знаешь, сколько раз тебе предстоит перерыть одну и ту же кучу… в поисках доказательств, которые запросто можно и не найти.

Как руки Таллии Кэролайн. Они будто канули в воду.

Я остановилась прямо посередине комнаты. В воду? Но эту версию я уже рассмотрела, она оказалась ошибочной. Руки не измельчили, не растворили в кислоте. Их не выбросили в мусорные отсеки. Они не хранились в квартире. Тогда где они?

Ректор Томас очень грамотно избавлялся от улик. Он разделил их так, что если не искать прицельно — даже если искать, потому что мы ведь именно так и искали и все равно долгое время не добивались никаких результатов, — никогда и ни за что не догадаться, что все эти предметы как-то связаны. Пластик в мусорном отсеке той квартиры, где идет ремонт. Нож — в шахте лифта.

Я плюнула на то, что буду выглядеть нелепо, на то, что нарушу кучу процедур. Для того, чтобы просто, без присутствия понятых и записи, проводить обыск и что-то изымать, нужно иметь должность следователя с особыми полномочиями, одного звания недостаточно. Такая должность была у Стивена и, вероятно, у Руперта, иначе комиссар не рекомендовал бы его королеве, но…