Эмили Болд - Бессмертный [litres]

Величественное животное распростерлось перед ними, раненное, и грудь его поднималась и опускалась с мучительными вздохами. Фингаль знаком показал сыну, что он должен перерезать животному горло и избавить его от дальнейших страданий. Шон посмотрел раненому оленю прямо в темные блестящие глаза. В них отразилось его собственное лицо, на котором была написана скорбь по этому благородному существу. Отец с гордостью вручил ему Sgian dhub.

Несмотря на то, что лезвие было очень острым, Шону понадобилась вся его сила, когда он прижал серебряный клинок к пульсирующей шее животного. Одним быстрым и мощным надрезом он выполнил свою задачу. Теплая кровь заструилась по его руке и пропитала килт. Фингаль, заметив дрожь Шона, положил руку на плечо своего маленького сына в знак похвалы. Некоторое время они пробыли рядом с убитым оленем, и никто не произнес ни слова. Появление двух других охотников положило конец особому моменту, во время которого Шон впервые отнял жизнь у животного. Остальная часть дня пролетела мимо юноши.

Вместе с отцом они с оленем, несколькими зайцами и двумя косулями вернулись в замок. У колодца Шон смыл кровь с рук и очистил свой нож.

Костяная рукоять Sgian dhub была богато украшена резьбой с изображением охотничьей сцены. Клинок был сделан для ношения в ножнах в сапоге или под мышкой. Шон гордо взмахнул клинком, все еще ощущая тепло умирающего оленя в своих руках.

Много лет подряд Шон носил нож ежедневно и так сросся с его весом, балансом и лезвием, что тот практически стал естественной частью его самого. Но однажды времена изменились, нож стал не важен и затем оказался в этом сундуке вместе с другими воспоминаниями.

Теперь Шон стоял и, как и тогда, поглаживал лезвие. В то же мгновение он снова стал с ножом единым целым. Как будто не было тех многих лет, в течение которых он даже не вспоминал о существовании клинка. Но почему это случилось именно сейчас? Что ждало его впереди, отчего он чувствовал потребность не встречаться с этим без своего смертоносного клинка?

Шон не знал ответов на эти вопросы, но за все это время он научился одному – доверять своему инстинкту. В этот раз он последовал за ним, когда начал искать нож в сундуке. Поэтому он только пожал плечами и сунул Sgian dhub за кожаный ремешок на своем сапоге.

Вчера родители отправились в свой отпуск. Мы с Эшли негласно договорились уживаться вместе остаток недели, потому что было не совсем ясно, на сколько у нас хватит терпения. Дядя Эдди позвонил и сказал, что через несколько дней его поездка закончится и он приедет прямо сюда, чтобы забрать Эшли. Вот почему она хотела насладиться последними днями на Сильверлейк и, как только мои родители вышли из дома, отправилась на пляж.

Я же, напротив, хотела побыть в тишине и покое. До сих пор мне не удавалось выкинуть из головы Пейтона. Наоборот. Изо дня в день мне было все сложнее сосредоточиться на повседневных вещах, таких как дыхание, еда или питье. Я так скучала по нему! Огромная дыра зияла в моей груди и отнимала у меня всю энергию.

Поэтому я искала каких-то перемен. Я прибралась в комнате, и под кучей вещей, принадлежавших Эшли, обнаружила книжку моей бабушки. Я уже успела забыть, что она у меня есть. При этом, возможно, в ней были ответы на все мои вопросы. Почему эта мысль не пришла мне в голову раньше? Эта любовная тоска сделала меня совсем слабоумной!

Я схватила книгу и бросилась на кровать. Распахнув ее на первой странице, я с удивлением обнаружила, что, вопреки моему предположению, это вовсе не дневник моей бабушки. Я не знала, что я могла тут найти, но бумага была настолько старой, что бабушка точно не могла быть тем, кто ее написал. Осторожно я перевернула первую страницу и задержала дыхание.

Франция, 1748

Дорогая Мюриэль,

я, твоя кормилица Марта Макгабан, пишу эти строки, потому у меня не осталось времени, чтобы передать тебе все, что я знаю, тебе, о безопасности которой я заботилась с самого твоего рождения. Даже в свои восемь лет ты не сможешь осознать, что я оставила для тебя.

Поэтому записываю свои знания в надежде, что однажды ты поймешь свою историю. Надеюсь, что благодаря этим строчкам ты сможешь пойти своим путем, заглянуть в будущее и будешь помнить тех, от кого ведет начало твой род.

Я даже не знаю, с чего начать, так много нужно сказать и так мало времени осталось. Я умираю. Лихорадка охватила мои легкие, сжала меня в своих смертельных объятиях и, кажется, неумолимо тянет меня в темноту. Несколько дней я ждала момента, когда у меня будет достаточно сил, чтобы держать перо и исполнить самую важную задачу в своей жизни.

Пока я пишу эти строки, милая Мюриэль, ты лежишь в своей постели, и твое спокойное дыхание говорит о том, что ты достаточно сильна, чтобы пережить лихорадку. Здоровый цвет кожи возвращается, волосы снова блестят, и температура тела уже в норме. Такого счастья у меня больше не будет, и мне больше больно от того, что я оставляю тебя одну, чем от лихорадки. Я старая женщина и не ропщу на свою судьбу, но очень беспокоюсь о тебе. Чтобы в последний раз позаботиться о твоей безопасности, я организовала для тебя поездку в Америку в следующие несколько дней. Здесь, во Франции, без меня ты не совсем в безопасности. Но в колониях тебе нечего опасаться.

Прими это решение и предстань перед своей судьбой.

Теперь мои силы уже на исходе, и я начну с того, что расскажу тебе о твоих корнях.

Ты – Мюриэль Кэмерон, дочь Томаса и Изабель Кэмерон. Твоя родословная ведет свое происхождение от запретной любви твоих прабабушки и прадедушки. Любовь Кэмерона к дочери Стюарта послужила началом жестокой вражды, которая продолжалась на протяжении многих лет и поколений. Дни были отмечены кражами скота, нападениями и даже убийствами. Все в Шотландии знали, что между Кэмеронами и Стюартами никогда не будет мира. Только вражда.

Пошли слухи о том, что Стюарты выкрали одну из справедливых ведьм, чтобы получить преимущество перед Кэмеронами и использовать силы ведьмы против них. Они удерживали самую старшую из прекрасных девушек в своем замке, надеясь, что ее сила уже достаточно окрепла, чтобы раз и навсегда уничтожить Кэмеронов.

Ее звали Ванора. Двадцатилетняя ведьма должна была стать их оружием.

– Привет!

Я была настолько поглощена чтением, что внезапное появление Эшли напугало меня. Неохотно я отложила книгу в сторону.

– Я думала, что ты хочешь провести весь день на пляже.

– Да, все еще хочу. Но ты вообще смотрела на часы? Я уже немного проголодалась. А ты?

Должна признать, что в моем животе тоже урчало. Одно упоминание о еде вызвало еще больше шума.