Эмили Болд - Бессмертный [litres]

– Сходство и вправду удивительное, вы не находите? – обратился глава клана к своим людям. Согласные кивки со всех сторон заставили меня дрожать всем телом. В поисках защиты я схватила Пейтона за руку. Он болезненно вскрикнул от моего неожиданного прикосновения.

– Прости, – прошептала я.

Он успокаивающе сжал мою руку и улыбнулся.

– Как мило.

Отлично, мы привлекли внимание Натайры. Хотя я все равно была уверена, что она не выпускала меня из виду.

– Пейтон, боюсь, это касается вас обоих. Эта девушка причиняет нам вред. Но это ненадолго, мы можем позаботиться об этом сейчас.

Внезапно все беспорядочно заговорили. На гэльском. То, что было сказано, явно касалось меня, но не предназначалось для моих ушей. С облегчением я поняла, что Пейтон, Шон и Блэр выстроились стеной передо мной. Слова становились все громче и агрессивнее. Внезапно все замолчали, когда испуганный плач Эшли прервал перепалку.

Я собрала всю свою волю в кулак и использовала этот короткий перерыв для того, чтобы вмешаться:

– Позвольте мне сказать? Все дело в клане Кэмеронов, не так ли? Я понимаю, что дело касается меня, но, по крайней мере, Эшли может уйти. Я остаюсь здесь, а она не имеет ни малейшего отношения ко всему этому.

– Что это значит? Она ведь твоя двоюродная сестра, не так ли? – грубо спросил Аласдер.

– Да, но родословная Кэмеронов идет по материнской линии. Отец Эшли – брат моего отца. Соответственно, она не Кэмерон.

На всякий случай я вытащила из кармана куртки бабушкину книгу и указала на последнюю страницу. Здесь, в самом низу родословной, стояло мое имя. Я подняла книгу над головой в знак подтверждения.

– Что это? Откуда это у тебя?

– Я случайно нашла это на чердаке моей бабушки. Похоже, Марта Макгабен начала эти записи.

– И кто эта Марта?

Поскольку всем хотелось знать, что в этой книге, я предприняла еще одну попытку вывести Эшли отсюда. Сейчас все были спокойны.

– Я все скажу, но сначала отпустите Эшли. Как видите, она вам не нужна.

Натайра хотела возразить, но Пейтон не дал ей сказать.

– Верно. Похоже, что все это между мной и Сэм. Только рядом с ней я испытываю невероятную боль, и в ее близости наше самовосстановление ослабевает. Сестра Саманты не имеет к этому никакого отношения.

Стюарты коротко переглянулись между собой. Наконец Каталь подошел к кровати, развязал руки Эшли и проводил ее к двери.

Обращаясь к Блэру, он пробормотал:

– Надеюсь, она того стоит.

– Что? Это меня здесь предали. Вы трое воспользовались моим доверием. – Блэр открыл дверь перед Эшли и потребовал от Каталя: – А теперь отпусти ее!

Когда стальная хватка на руках Эшли ослабела, она вырвалась и убежала. От меня не ускользнуло облегчение во взгляде Шона, и я знала, что он подумал: одним человеком в опасности меньше.

Мне показалось, что я очень сильно ослабила проклятие. Их чувства вернулись к ним со всей силой, сделали их уязвимыми, подвергая меня еще большей опасности.

Теперь, когда все глаза вновь обратились ко мне, мне стало плохо. Сердце колотилось где-то в горле, и кровь прилила к голове. Я никогда в жизни так не боялась.

– Каталь, я кое-что выяснил, – наконец произнес Пейтон.

На лбу у него проступил пот, а на руках вздулись вены от напряжения. Он по-прежнему держал мою руку и стоял передо мной. Видимо, ему было очень плохо, но он не подавал вида.

– О проклятии. Эта ведьма, Ванора, все записала. У нее было видение о нападении. Она предвидела почти все. В своем последнем письме она говорит о том, что есть способ разрушить проклятие. Так что нам не нужно причинять вред Сэм. Есть другой способ.

– И что же это? Что за другой способ? – поинтересовался Аласдер.

Слегка смущенный и обескураженный, Блэр признался:

– Хм, мы не знаем точно. Предположительно у ведьмы была дочь, которая, согласно письму Ваноры, разрушит проклятие.

Каталь недоверчиво покачал головой.

– Дочь? Да кто пустил бы ведьму в свою постель? И вообще, этот ребенок должен быть давно мертв.

– Этого мы не знаем. Мы сами – лучшее доказательство того, что она все еще жива. Не стоит забывать, что ее мать была ведьмой, – пояснил Пейтон.

– Хорошо, но как мы найдем эту дочь? – спросил Каталь.

– Согласно нашей информации, Ванора была в плену у клана, который граничил с землей Кэмеронов.

Я надеялась, что все можно решить мирным путем. В конце концов, все факты Пейтона казались Каталю очень точными. И даже Натайра несколько минут не произносила ни слова. Она казалась погруженной в свои мысли.

Я сама настолько была поглощена услышанным, что почти забыла об угрожающей мне опасности. Следующая фраза, небрежно произнесенная Пейтоном, изменила все.

– Возможно, ведьма была не права. Она утверждала, что ее убьет собственная дочь. Но мы все знаем, что это была Натайра.

В глазах Каталя появился ужас. Но еще до того, как он успел сказать хоть слово, Натайра разразилась истерическим смехом.

– Блэр, ты идиот! – Ее лицо превратилось в злорадную маску, и, вытащив кинжал, она шаг за шагом приближалась ко мне. – Конечно, ведьма была права! Сначала я считала ее старой дурой, но теперь я знаю – я ее дочь! – закричала она.

Каталь покачал головой.

– Ты? – недоверчиво спросил он.

– Да, я! Хочешь знать, как я узнала? Твоя мать сказала мне, когда мне было десять. Она сказала, что ненавидит меня! Сказала, что я – исчадие ада! И что моя мать была грязной невестой дьявола, которую мой отец брал, когда хотел!

Гнев Натайры теперь был обращен к Каталю, ее собственному брату, который, по-видимому, не мог поверить в то, что только что услышал.

Для меня же, наоборот, все кусочки головоломки сложились в одно целое. Медальон горел жарче, чем когда-либо, и я не была сумасшедшей, чтобы игнорировать его. Медленно и незаметно я пыталась подвинуться ближе к двери. Пейтон тоже чувствовал опасность и старался прикрывать меня всем телом. Но Натайра не обращала на нас уже никакого внимания.

– Тогда я ничего не поняла. Ванора говорила мне об этом, в предсмертной агонии… но сначала я не могла поверить, пока не почувствовала это, – продолжала она. – Я чувствую силу Ваноры во мне, хоть и не унаследовала ее способностей. Я была еще ребенком, Каталь, понимаешь? И мать сказала мне, что ненавидит меня! Единственная мать, которую я когда-либо знала! Мне стало ясно, что надо делать. Она должна была умереть! Поэтому я отравила ее. Все подумали, что у нее было головокружение…

Каталь стал белым, как стена позади него, и дрожал всем телом. Блэр подошел к своему потрясенному другу и вмешался. Он схватил Натайру и со всей силы ударил ее рукой по лицу.

– Закрой рот! Что на тебя нашло? Ты вообще понимаешь, что говоришь?

На щеке Натайры остался красный след от его руки, но она не замечала боли. В этот момент от ее элегантной красоты не осталось ничего. Черные волосы упали на лицо, во взгляде читалась ненависть, а ноздри дрожали от ее разъяренного дыхания. Как животное, попавшее в капкан, подумалось мне. Но если Блэр ожидал, что его поступок заставит женщину замолчать, он ошибся.